Глава 1. Дом на окраине Москвы
Переехали быстро – за день. И что новое симпатичное здание под голубой крышей с гостиничной планировкой было совершенно не готово принять невесть откуда свалившихся учёных – никто сказать не осмелился. Да и озвучить своё отношение к очередной фантазии руководителя было опасно – а вдруг зайдёт потом твой коллега невзначай к парторгу, да шепнёт пару словечек. Что потом скажут на собрании, утверждающем твою выездную характеристику – неизвестно. Зато задуманное директором получилось на славу – удивить удалось всех, даже видавших виды больших начальников, тоскливо созерцавших Москва-реку из своих безразмерных кабинетов с застеклёнными во всю высоту стен оконными проемами. Удивить, потому что «вопрос» ещё окончательно не устаканился, пока только думали да рядили, и вообще-то можно было и побороться – не каждому хотелось трястись в метро на окраину Москвы, потом на автобусе, и немного пройти по весенней грязи (заасфальтировать дорогу не дошли руки). И ничего, что телефон один на двести человек, а поесть можно и с собой. Но зато теперь – уж точно все скажут: вот молодцы, проявили сознательность, не стали сутяжничать да борьбой подковерной заниматься, даром что учёные. А решил-то кто – сам Константин Иванович и решил, а говорили, что администратор так себе, директором стал только потому, что после международной организации дорога одна, торная… Институт вроде как что-то там пописывает, а вот куда это всё потом девать – непонятно: и так все архивы трещат, курьеры отвозить замучились. Так нет, государственный подход показал, идут за ним люди. Молоток, ещё может.
В принципе, ничего страшного – на «картошке» и не такое бывало, вот только некстати это, министерство всегда под боком было, а теперь оказались на этих выселках – как там «руку на пульсе удержать»?
Зато летом будет хорошо, рядом – канал, пляж при новой гостинице, постепенно и сами поймут, как подфартило, а с питанием и связью наладится – не всё сразу. К тому же ведомственный автобус обещало министерство от метро ближайшего прямо к дверям пустить – вот и творите себе на свежем воздухе, думается здесь лучше, глядишь – и новые направления выработают, а потом и концепцию накрапают. Тогда и раскроется весь научный потенциал, засверкает всеми гранями талант кандидатов и будущих докторов, сольётся наконец наука с практикой, даст новый импульс международным связям, да заодно и хозяйственные проблемы в стране помогут своим умственным трудом порешать.
Когда и как возник этот храм науки – определённо сказать не мог никто. В общем задача была вроде ясная: развивать экономическое сотрудничество, искать новые пути, перенимать опыт и прочее, но решение её происходило довольно своеобразно. Сверстанный на год план вроде давал все основания для оптимизма и уверенности в будущем, к отчетности было не придраться, но вот на деле… Раз в три месяца собирались обсуждать чью-нибудь работу, почти готовую к выходу, вот здесь-то и начиналось всё самое любопытное. Словно давно застоявшиеся без кулачных боёв добры молодцы, скинув пиджаки, в течение двух-трёх часов метелили своего коллегу, изощряясь в русской словесности, критиковали и рекомендовали, делали экскурсы в прошлое и призывали к новаторству, раскрывали тему в новой плоскости и тут же находили изъяны в своих доводах, опровергая только что сделанные выводы. Главная же проблема возникала потом – компьютеров ещё не было, а перегруженное работой машбюро наотрез отказывалось брать в перепечатку уже неоднократно переписанную работу с новой правкой, где сам черт ногу сломит. Времени же оставалось, как обычно, в обрез – два-три дня, и всё должно быть у руководства на столе, иначе – невыполнение плана со всеми вытекающими… Вот и крутись, как хочешь.
Попадали в институт по-разному: по звонку, по рекомендации, а чаще всего – просто как списанный за ненадобностью отработанный материал, которому не нашлось уютного кабинета в соседнем здании, где творилось будущее внешних связей. В противоположность тем, для кого это был путь наверх, молодым и не очень, всё еще не потерявшим надежду на светлое будущее, засидевшиеся в министерстве и списанные в этот отстойник эксперты хотя и не хотели признаться себе, что следующим этапом станет «достойный отдых», но и на карьерный рост рассчитывать оснований не имели. Были здесь и когда-то достаточно высоко парившие птицы – проштрафившийся экономический советник, срочно возвращённый из какой-то захудалой страны после неожиданно вскрывшегося адюлтера с женой собственного шофера, теперь пересиживал некстати возникшую паузу среди «перспективных», либо «умудрённых» и ждавших наступления шестого десятка. Застрял на взлёте неплохо до того шедший молодой кандидат наук, ставший жертвой антиалкогольной компании – поехав на стажировку в Китай был возвращён оттуда через три дня. Встреча с друзьями в общежитии, проходившая в Пекине за плотно закрытыми дверями, даром не прошла – кто-то видел, как вышедший на улицу после полуночи молодой специалист задел чей-то велосипед. Кто там упал – то ли велосипед, то ли сам кандидат – никто потом особенно не слушал. В посольство быстро доложили, жертва была готова к закланию (да и особо ничего не отрицала – ну, пригубил слегка, и что с того?). Давно заготовленное решение ждало своего часа, вот только отыграться на чужом кадре оказалось вдвойне приятно, и работа по укреплению дисциплины и борьбе с пьянством проведена, и вроде как свои овцы остались целыми. На проходившем потом в институте собрании хотели пойти дальше – выгнать из комсомола, а это уже – верное увольнение. Но ребята проявили редкую солидарность, взяли на себя ответственность, как говорится – на поруки, обещали помочь, повлиять и так далее. Больше всех гремела начальница того же отдела – как выяснилось, в голове у неё не укладывалось, как может комсомолец взять в руки бокал шампанского, да ещё находясь за рубежом. Кандидата в результате отстояли, но вскоре ушёл сам – не смог пережить предательства руководителя, а сам краснобайству обучен не был.
Некоторых брали по такому великому блату, что о полном несоответствии объявленной им должности боялись говорить даже в курилке. Ирочка, пришедшая с какого-то никому не ведомого заочного курса экономистом, сразу заявила о себе боевым характером. Первое же поручение – отредактировать и подготовить с распечатке работу по сотрудничеству с Индией – было не только завалено, но и долго потом вызывало у посвящённых приступы истерического смеха. А дело было в том, что автор работы решил показать свою грамотность, назвав Индию светской республикой, что было в общем не так уж и важно, но породило желание у молодой корректорши подправить автора. В результате Индия из республики светской превратилось в советскую. Хорошо, что решили перечитать правку, иначе скандала не избежать.
