Пробив густую облачность, самолет летел в наступающих сумерках над крышами промышленных строений, над безнадежной пробкой, намертво заклинившей одно из ведущих в аэропорт шоссе… Глядя на это, Томми вдруг с ужасом подумал, что Лиз и сама может опоздать и не встретить его… Его сердце колотилось так громко, что он боялся, что Дэмьен опять разворчится, но тот продолжал безмятежно спать под свой айпод. Господи, ну скорее же! На часах 18:19, а в 19:25 их рейс до Амстердама должен взлететь! Томми просто дрожал от волнения, а самолет приближался к земле. Все ниже… Уже видны ветки деревьев, постройки под крылом принадлежат уже не каким-то неизвестно чьим складам, а службам аэропорта, вон стоят самолеты с красными хвостами и белыми крестами на красном фоне… Легкий толчок – самолет приземлился. Да! Тумана почти не было, но это уже не имело значения. Томми тут же схватился за свой айфон и поднял руку, чтобы включить его… но не стал. Не надо. Он не хочет ни с кем говорить. Он хочет увидеть свою Лиз. Дэмьен рядом встрепенулся:
- Сели! Ну и хорошо. Ро, ты сегодня ни слова не сказал всю дорогу.
Томми его даже не услышал. Дэмьен посмотрел на него и, усмехнувшись, махнул рукой, типа, что с тебя возьмешь…
Томми сначала хотел пропустить остальных вперед, чтобы они быстро проскочили паспортный контроль и свалили, а они, как назло, возились в салоне, собирая свои вещи. Начали искать накладку от наушников Винса Труве, и тогда Ромингер быстро подхватил свою сумку (в которой лежал макбук, паспорт, залежи презервативов и две пары сменного белья) попрощался и исчез.
Стоя у ворот зала прилета, Лиз ловила воздух ртом, от волнения кружилась голова. Она переступала по плитке своими высоченными тонкими каблуками, тискала пальцы, кусала нижнюю губу. Пассажиры стали появляться на выходе, это были швейцарцы и жители стран Евросоюза, вокруг толпились встречающие, таксисты, у кого-то были таблички с именами или названиями фирм… Где Томми?
Господи… Вот и он.
Лиз! Огонек! Томми сделал еще шаг и застыл. Его толкали, обходили, кто-то даже ругался. А он замер в нескольких шагах от Лиз. Замешкался, пытаясь сообразить, что делать – сразу схватить ее в объятия или пока не надо? А его взгляд застыл на ней, пытаясь охватить всю эту девушку. Высокая и стройная, с гордо вскинутой головой, увенчанной собранной на затылке копной рыжих кудрей. Огромные испуганные глаза, веснушки, ненакрашенные розовые губки, бежевое шерстяное пальто, клетчатый бело-серо-оранжевый шарф… и конечно, шпильки. Но ему плевать на эти шпильки.
- Лиз!..
Он качнулся, чтобы обнять ее, а она кинулась к нему навстречу:
- Томми!
И оба застыли в шаге друг от друга. Обняться? Или… еще рано? Черт, пора что-то делать! Он и так тупил слишком долго, теперь же ухватил инициативу:
- Пойдем. Скорее.
- А ты… - растерянно проговорила Лиз, когда он схватил ее за руку и потащил куда-то в сторону. – А где твой багаж?
- У меня нет ничего, - он вертел головой по сторонам, пытаясь на бегу сориентироваться и понять, где их рейс до Амстердама, куда идти, где, черт подери, табло вылета? Он так и не включил телефон, его пальцы были влажные от пота, и он тащил за собой растерявшуюся девушку, которой было очень трудно успевать за ним на каблуках.
- Томми, куда? Постой! Томми!
Он чуть замедлил шаг:
- Лиз, я…
- Томми, моя машина там!
Точно. Он совсем забыл про машину. Они не могут улететь на три недели, бросив машину вне специальной стоянки. Он обругал себя за тупость:
- Точно. Прости. Где машина?
- Томми, - она встала и медленно освободила свою руку из тисков его пальцев: - Ты чего? Пойдем, нам туда.
- Хорошо, - он глубоко вздохнул. – Лиз, у нас с тобой самолет через час.
- У нас самолет? – переспросила она. – Томми, да что такое? Какой самолет?
- Мы поставим твою машину на стоянку, - торопливо объяснил он, глядя на нее. – Лиз. Я знаю… я сумасшедший. Но… я могу только снова попросить тебя о том, о чем уже когда-то просил. Доверься мне.
- Но куда мы летим?
- В Амстердам.
- Но зачем? Что нам делать в Амстердаме?
Они стояли посреди какого-то зала, толпа обтекала их со всех сторон, а эти двое замерли, глядя друг другу в глаза. Лиз обратила внимание, что на этот раз он одет очень хорошо, в отличие от их последней встречи у студии, когда она въехала в его бампер, а он зачем-то потащил пальму в помещение. Казалось бы, летит с соревнований, но оставил где-то и куртку с символикой сборной, и шапку с логотипом своего спонсора… Он сейчас выглядит точно как модель, а не как спортсмен. Серая куртка из тонкой лайковой кожи, шерстяные угольно-черные брюки, дорогие лоуферы, джемпер сливочного цвета, чуть растрепанные белокурые волосы. Такой красивый… Смотрит на нее, ничего не говорит, только губы растягиваются в улыбке. Настоящей фирменной ромингеровской солнечной улыбке, против которой любая женщина бессильна. Ну, только не Элизабет Фредерика Эртли!
- Лиз. Просто пойдем.
- Амстердам, зачем тебе Амстердам, ты уже и так обкурился!
- Ага. Пошли.
- Ни шагу, пока не объяснишь мне…
- Огонек, я тебя люблю. Ни в какой Амстердам мы не едем.
- Что? Но…
Он запомнил ее Ягуар. Сразу рванул к нему:
- Ничего себе припарковала. Давай ключи, мотаем отсюда, пока не отбуксировали на штрафстоянку.
Она попыталась что-то снова спросить, но только сунула ключ ему в руку. Томми сел за руль, Лиз – рядом. Попятился, выезжая из тесной дыры между столбом и автобусом, огляделся, направил Ягуар к выезду из аэропорта, туда, где была стоянка длительного пребывания. Томми нашел место, быстро припарковался и повернулся к Лиз.
- Пойдем.
- Томми…
- Все потом. Доверься мне. Опоздаем. Я тебе все объясню. Честно. Это дело жизни и смерти.
И она кивнула, пристально глядя ему в глаза.
Он взял парковочный билет, убрал его в бумажник и, видимо, решив, что дело в шляпе, повел девушку в аэровокзал. Она особо не упиралась, любопытство победило – что он еще задумал? И еще было интересно, какой момент он сочтет подходящим для объяснений?
В здании аэровокзала он тут же нашел рейс и потащил Лиз к стойке регистрации для бизнес-класса. Она безропотно подала ему паспорт, они честно признались регистраторше в полном отсутствии багажа (у Томми была небольшая сумка размером не больше чехла для ботинок, а у Лиз – маленькая дамская сумочка из бежевой кожи). Получили посадочные талоны – места А1 и А2. Едва Томми успел сказать спасибо, по радио прозвучало объявление о посадке.
- Пойдем, Огонек, - он протянул руку, уверенный, что она послушно пойдет за ним. Но она встала, сложив руки на груди, и метнула на него испепеляющий взгляд. Розовые губки плотно сжаты, глаза прищурены, подбородок вздернут. И высоченные шпильки готовы к бою. Ух ты какая.
