Глава 1 – «Честь и достоинство»
Стоял теплый весенний день благоухая своим ароматом и теплом.
Как насмешка для Сони! Одновременно и надежда на благоприятный знак.
Волшебное солнышко согревало ей душу, обнадеживая на благополучный исход встречи.
У входа в кабинет Камала сидела секретарша, рьяно оберегая начальство от визитёров. Но, увидев Сони, она мягко произнесла:
– У него сейчас важное совещание.
– Хорошо, я подожду, – улыбнулась Сони в ответ.
– Сания Даудовна, может, кофе, пока ждёте? – предложила улыбчивая девушка.
– Нет, спасибо, – благодарно отказалась она.
Ждать Сони пришлось недолго, но за это время, она слегка развеяла свое волнение.
Как только посетители покинули кабинет Камала, секретарша сообщила о визите Сони, но он принял ее не сразу. Сони пришлось ждать еще минут десять, после чего он вышел из кабинета и пригласил ее войти, одновременно давая указания секретарше приготовить две чашки кофе.
– Благодарю, Камал, но откажусь от кофе, я ненадолго, – промолвила Сони, не желая задерживаться с ним на длительное время.
– Хорошо, – махнул головой он секретарше в знак отказа.
Камал прошел за свой рабочий стол и предложил ей сесть.
Кабинет Камала был просторным и размещал в себе, кроме огромного рабочего стола, еще и журнальный столик, диван и два кресла.
Сони расположилась в углу дивана напротив него и посмотрела прямо в глаза Камалу.
– Слушаю тебя, – безразлично произнес Камал, развалившись в кресле, при этом не сводя с нее глаз.
– Камал, могу ли я еще претендовать на особняк? – нервно сглотнув, Сони пошла на таран.
– Зачем? – удивился Камал, и одна бровь согнулась дугой.
– Мне нужна крупная сумма денег, причём срочно.
– Ясно. А на что тебе такая огромная сумма?
– У моего малыша порок сердца, необходима срочная операция, иначе долго он не проживет. По государственной программе его очередь наступит только через полгода, – без обиняков ответила Сони.
Выдержав паузу, Камал ответил:
– Это похвально, что ты заботишься о здоровье своего малыша. А о старшем сыне ты подумала?
В голосе Камала прозвучало легкое раздражение, в особенности при звучании слова «своего» с определенным акцентом.
– А что с Джимми? – в недоумении уточнила Сони.
– Ничего и слава Богу. Но это дом, в котором он живёт. Куда ему идти? Где он будет жить? – с сарказмом усмехнулся Камал.
– Уверена, что ты сможешь обеспечить ему достойный кров.
– Я-то, да! А вот ты, как погляжу, абсолютно не заинтересована в обеспечении старшего сына, в предоставлении ему своей заботы, – Камал с упреком смотрел на Сони.
– Я… – опешила Сони под его пытливым взглядом и потеряла дар речи.
– Да, ты!
Повисла пауза, а Сони побледнела, пытаясь собраться с мыслями, чтобы не вспылить и не бросить ему в лицо аргумент в противовес его упреку.
– Проявлять заботу запретил мне ты, отняв все возможные права на него, – с грустью прошептала Сони.– И за Джимми я готова отдать жизнь, если потребуется, но сейчас в помощи нуждается Дони. Я сделала все возможное, что в моих силах, но, даже продав квартиру, я соберу лишь треть суммы. Особняк – моя последняя надежда…
– Особняк твой Сони, и ты вольна решать сама, что с ним делать, – процедил Камал и добавил, – но, прости, я тебе не позволю, так как Джимми прямой его наследник. А уступать его бастарду, тут уж извини, я не намерен!
Камал в ярости встал и закурил сигарету, медленно расхаживая по кабинету.
Сони больно укололи его слова, брошенные в ярости. У нее задрожали руки, и голос дрогнул, когда она продолжила:
– Умоляю, Камал, помоги мне спасти сына. Я не знаю, что еще сделать, к кому обратиться, – и, склонив голову, прошептала. – Мне больше некуда идти, ты моя последняя надежда.
Камал затушил сигарету и, подойдя к своему рабочему столу, присел, широко расставив ноги. Он оценивающе посмотрел на Сони с высокомерием.
– Особняком для бастарда не пожертвую, но… – Камал смотрел в глаза Сони, которая подняла взор, при этих словах, – но готов предоставить необходимую сумму. Какие у тебя гарантии, предложения, компенсации?
Сони вначале опешила, а затем стала быстро обрабатывать информацию, обдумывая варианты.
– С учетом продажи квартиры и собранных денег, у меня выходит треть суммы. Остальные две трети, что ты мне готов предоставить, можем нотариально оформить в виде кредита, буду ежемесячно тебе возвращать по частям.
– Хорошо, – махнул головой Камал.
– Камал, спасибо, буду вечно тебе благодарна и должна, – поспешно начала благодарить его Сони, в порыве встав с дивана, но Камал прервал ее.
– Всё это хорошо, но ты, вижу, даже не обдумала это предложение, как следует.
Сони в недоумении посмотрела на Камала.
– Даже если ты продашь квартиру, оставшиеся две трети тебе придется платить до гробовой доски с твоей мизерной зарплатой, при том, что жить тебе придется уже на съёмной квартире, что также требует определенных расходов…
– Я буду работать, как проклятая. Искать возможность подработки, – поспешно начала увещевать Сони.
– Нет надобности продавать квартиру. У меня другое предложение.
– Я на всё согласна, только спаси моего малыша! – с поникшим голосом прошептала она.
– Ты даже не услышала, а уже согласна? – удивился Камал.
– Я готова продать душу дьяволу, если это понадобится, – в сердцах бросила Сони.
Камал в изумлении приподнял бровь и усмехнулся.
– Что ж, в лице дьявола, предлагаю тебе вакантную должность эскортницы!
Камал пристально смотрел на неё. Кровь отхлынула от лица Сони, она покачнулась, возникло ощущение, что земля уходит у нее из-под ног.
– Ты будешь полностью в моем распоряжении, на моих условиях, и, поверь, тут уж не получится использовать такие отмазки, как: я занята, у меня голова болит или ПМС, не могу. Твоя благосклонность будет подчиняться моей воле!
– Не знала, что ты продолжил ремесло своего отца, – нервно сглотнув, шокировано прошептала Сони.
Чуть помедлив, Камал ответил, глядя ей в глаза:
– Ты вправе отказаться.
– Я согласна… – прошептала Сони с поникшей головой, не раздумывая.
И собрав силы в кулак, она гордо вздёрнула подбородком, взглянула в его глаза черные, как ночь.
Камал долго смотрел на нее с безразличием, а затем приказал:
– Раздевайся!
Сони не отводя взор, продолжала глядеть в упор ему в глаза. Она не ожидала такого поворота. Но гордо выдерживала его пронзительный взгляд, не выказывая своего замешательства. Она замерла лишь на мгновение, глядя ему в глаза, и не заметила, как по щеке медленно проложила дорожку скупая слеза.
Несмотря на то, что все эти месяцы, она неосознанно мечтала и бредила только о нем, всё же это оскорбительное предложение противоречило её воли. Возможно, в другой ситуации, она была бы на седьмом небе от счастья. Ведь это означало бы желанное слияние с любимым… но сейчас… всё ее существо противостояло немыслимости происходящего…
