Бриллиант лучезарно подмигнул при встрече с солнечным бликом, пока я вела ладонью по кружеву тугого корсета. Идеальное сочетание роскоши и изящества. Гипюр витиеватым узором обрамлял моё тело, а золотое кольцо – палец. Два символа любви, что встретились на последней примерке.
Искусный ювелир в полумраке мастерской бутика «Картье» изрядно потрудился, чтобы вместить три карата благородного камня в золотой каркас. Отшлифованный и доведённый до совершенства тот долго не задержался в бархате витрины Бельведер Сквер и очутился в руках Марка. Одно колено, предложение руки и сердца, всё в лучших традициях, и вот я примеряю свадебное платье в помпезном салоне города в последний раз.
– Вам нравится? – С замиранием сердца спросила Айви, девушка-консультант, что услужливым облаком вилась вокруг каждой достопочтенной гостьи.
Я провела рукой по «витражному» лифу из кружев и переплетённых нитей. Длинный подол водопадом растекался по моим ногам и утекал в бесконечность. Никогда ещё не чувствовала себя такой красивой, даже дыхание перехватило. Осмотрев своё отражение в массивном трюмо, я остановила взгляд на своих глазах. Они блестели от восхищения и чего-то ещё… Сомнения, настолько крошечного – меньше бриллианта, что сиял на моём пальце. Но я тут же прогнала это чувство и произнесла:
– Бесподобно.
Предсвадебный мандраж, и только. Это платье неделю подгоняли по моим меркам перед финальной примеркой, лишь бы угодить дочери Роджера Лодердейла. Для «Мариэль», свадебного салона в Риверсайд, мой заказ – лучшая реклама, поэтому Айви с замиранием сердца ждала моего вердикта в стороне.
Я перемерила с сотню платьев из атласа, сатина, органзы и шёлка Армани. Белые, пудровые, бледно-розовые и цвета шампанского. Пышные, прямые, А-силуэтом, русалкой и даже в стиле ампир. Мама буквально за ручку таскала меня по салонам и впихивала в очередное подобие сахарной ваты, а мне приходилось сносить все эти издевательства. Пыхтеть под плотными юбками и тугими корсажами, пока она пользовалась всеми привилегиями богатой покупательницы. Рассиживалась на бархатных диванчиках, уплетала белый бисквит с прослойкой из малинового конфи и запивала отборным шампанским из бережливых запасов.
Мы долго воевали. Насчёт каждой детали свадьбы, но насчёт платья особенно. Было странно обращаться в салон, когда я сама – городской кутюрье со стажем и собственным представлением об идеале. Но мама настояла на том, чтобы наряд для меня шил кто-то другой.
– Даже Стелла МакКартни носит Версаче. Лишний повод прорекламировать себя и наладить связи. – Убеждала меня мама.
Похоже, её поиски идеального свадебного платья забавляли больше, чем меня. Но каждый раз, как ширма являла меня её придирчивому взгляду, тонкие губы в телесной помаде Вирджинии Лодердейл поджимались в скрытом неудовольствии. Хоть в чём-то мы с мамой сходились во взглядах. Ни одно из этих дорогущих платьев не подходило.
На нас истратили изрядно пузырьков, кондитерских изысков и натянутых улыбок, прежде чем мы очутились в «Мариэль» и я примерила первое увиденное платье. Чехол-основа из телесной сетки повторял тон моей кожи, а кружево, точно нарисованный морозом узор, расписывал моё тело. Такие платья сейчас в моде, но на моду мне всегда было плевать, в отличие от мамы. Я сама её создавала. В таком наряде я чувствовала себя собой, а это для меня важнее всего. Не потерять себя, когда жених наденет на палец кольцо и услышит «да».
Платье подогнали по размеру, так что теперь нужно ещё тщательней следить за фигурой, чтобы за два дня до свадьбы не пришлось начинать всё заново. Не хватало ещё, чтобы у мамы случился инфаркт от того, что её дочь не влезла в идеальное платье и испортила все фотографии, которые попадут на страницы «Морнинг Джеральд», «Телеграф» и даже «Балтимор Бизнесс Джорнал» благодаря влиянию моего папочки. Права на освещение торжества прямо с места выкупила «Балтимор Сан» за кругленькую сумму, что покроет часть расходов. Хотя мне не о чем переживать, ведь отец сам вызвался оплачивать свадьбу своей единственной дочери, как бы Марк не протестовал.
Несмотря на то, что я сама занималась подготовкой – не без вмешательства мамы и Бри, свадебного организатора, чей час стоил дороже моего – я и знать не знала, какая сумма там выходит под чертой «итого». В мою задачу входило лишь указывать пальцем на то, что пришлось по вкусу, а счёт благополучно улетал прямиком к отцу. А говорят, счастье за деньги не купишь. Хотя я не из тех, кто ставит знак равенства между счастьем и всякими побрякушками. Я просто знаю цену и тому, и другому. Но не на всё можно повесить ценник.
