В гостиной фон Брауэр усадил девушку на диван и сел рядом, положив руку на диван за ее спиной. Сильвия почувствовала, как его рука скользнула по ее плечу. С замиранием сердца юная леди увидела, что часы показывают половину одиннадцатого.
Она понимала, что должна смириться с неизбежным и остаться в Эндикотте на ночь. Поэтому и заговорила с графом о камине в своей спальне. Не велит ли он Полли его разжечь?
– Моя курочка замерзла? – спросил граф немного заплетающимся языком.
Тут в комнату вошла Полли с кофе. Сильвия бросила на нее взгляд, прежде чем ответить.
– Да, мне показалось, что в красной комнате прохладно. Сейчас там, наверное, совсем холодно.
Полли, ставя перед ними кофе, усмехнулась.
– Не понадобится вам камин, мисс, ежели вы будете там с его светлостью.
Сильвия опешила. Но граф запрокинул голову и захохотал:
– Ох, Полли-проказница, довольно!
Полли торжествующе посмотрела на Сильвию и ушла.
Барбара Картленд была необычайно плодовитой писательницей – автором бесчисленных бестселлеров. В общей сложности она написала 723 книги, совокупный тираж которых составил более миллиарда экземпляров. Ее книги переведены на 36 языков народов мира.
Кроме романов ее перу принадлежат несколько биографий исторических личностей, шесть автобиографий, ряд театральных пьес, книги, которые содержат советы, относящиеся к жизненным ситуациям, любви, витаминам и кулинарии. Она была также политическим обозревателем на радио и телевидении.
Первую книгу под названием «Ажурная пила» Барбара Картленд написала в возрасте двадцати одного года. Книга сразу стала бестселлером, переведенным на шесть языков. Барбара Картленд писала семьдесят шесть лет, почти до конца своей жизни. Ее романы пользовались необычайной популярностью в Соединенных Штатах. В 1976 году они заняли первое и второе места в списке бестселлеров Б. Далтона. Такого успеха не знал никто ни до нее, ни после.
Она часто попадала в Книгу рекордов Гиннесса, создавая за год больше книг, чем кто-либо из ее современников. Когда однажды издатели попросили ее писать больше романов, она увеличила их число с десяти до двадцати, а то и более в год. Ей тогда было семьдесят семь лет.
Барбара Картленд творила в таком темпе в течение последующих двадцати лет. Последнюю книгу она написала, когда ей было девяносто семь. В конце концов издатели перестали поспевать за ее феноменальной производительностью, и после смерти писательницы осталось сто шестьдесят неизданных книг.
Барбара Картленд стала легендой еще при жизни, и миллионы поклонников во всем мире продолжают зачитываться ее чудесными романами.
Моральная чистота и высокие душевные качества героинь этих романов, доблесть и красота мужчин и прежде всего непоколебимая вера писательницы в силу любви – вот за что любят Барбару Картленд ее читатели.
1878
Было уже начало одиннадцатого вечера, но кареты все продолжали подъезжать к дому леди Лэмборн, внушительного вида зданию на Парк-лейн. Когда парадная дверь открывалась, чтобы пропустить поздних гостей, в прохладную ночь вырывались звуки вальса.
Ежегодный бал-маскарад считался одним из главных светских мероприятий, и каждый, кто имел хоть какой-то вес в лондонском свете, надеялся получить на него приглашение.
В бальном зале негде было яблоку упасть. Под сияющими люстрами сверкали диадемы, от кружащихся под звуки музыки элегантных пар в разноцветных нарядах рябило в глазах. Муслиновые занавесы на высоких стеклянных дверях мягко вздымались, впуская благодатный ветерок.
Сильвия, дочь герцога Белэма, танцевала, пока у нее не закружилась голова. Во время следующего вальса она надеялась отсидеться, но рядом с нею возник очередной джентльмен с напоминанием, что ему тоже был обещан танец. Леди Сильвия Белэм поднялась, стараясь не показать усталости.
Если бы девушка пропустила несколько танцев, сестры и мачеха, герцогиня Белэм, гневно отругали бы ее. На прошлом балу ее старшие сестры, Эдит и Шарлотта, нашли себе мужей. Теперь настал черед Сильвии. Однако самой Сильвии меньше всего хотелось становиться женой какого-нибудь великосветского льва.
С тех пор как ее отец, герцог Белэм, женился во второй раз, семья жила в Лондоне. Так пожелала новая герцогиня Белэм. Ей не хотелось похоронить себя и красивых падчериц в сельской глуши, где находился замок Белэм.
«Да я просто умру от этой тишины! – восклицала ее светлость, когда герцог пытался уговорить жену провести лето в замке. – Там, если что-то и слышно, так совершенно варварские звуки. Коровы, петухи, собаки… В лесу лисы воют. Дорогой мой супруг, если вы меня любите, то не станете просить меня жить в этом диком месте».
Герцог после этого умолкал, потому как любил жену и был благодарен ей за то, что ее светлость стала такой заботливой мачехой для его дочерей. Проводить лето в одиночестве его светлости не хотелось, и он жил с семьей в Лондоне или на Ривьере, где, по настоянию герцогини, они содержали дом недалеко от берега моря. Там-то герцог Белэм и открыл для себя азарт казино.
Старшие дочери, Эдит и Шарлотта, были довольны своим образом жизни. Они разделяли любовь мачехи к городским сплетням, дорогим шляпкам, чайным вечеринкам и балам.
Но Сильвии больше нравилась сельская жизнь. Она очень скучала по замку, в котором жила до десяти лет.
Девушка помнила, как морозными утрами бегала в курятник искать яйца. Помнила, как весной блеяли овцы. Помнила ленивые летние дни, когда она сидела в плавучем домике и болтала ногами в воде, и дни, когда воздух наполнялся запахом только что скошенного сена. Но лучше всего она помнила, как каталась верхом с отцом рано утром, когда на траве еще блестела роса.
Дочь и отец одинаково сильно любили деревню и старый замок Белэм.
В Лондоне они тоже иногда выезжали на Роттен-роу, но это совсем не то. Там всегда было много других всадников, и редко когда удавалось скакать галопом.
Сильвия поморщилась оттого, что пальцы последнего кавалера впились в ее талию. Пока они медленно кружили по залу, она с отстраненным видом смотрела через его плечо. Боже, как же скучно. Как ей все это надоело! Атласные туфли натирали ноги, маска терла нос. Леди Сильвия уже сбилась со счета, со сколькими не интересными ей мужчинами танцевала. И все они пытались завести ничего не значащий, пустой разговор. Но ведь наверняка здесь есть кто-то, с кем можно поговорить не только о скачках в Аскоте или последней нашумевшей постановке в Ковент-Гарден.
