1. 1
«—Такими темпами девочка брата может стать твоей нынешней.
— Я бы сказал, уже стала. Просто пока об этом не знает…» (с.) Кирилл
— Кирилл? — чьи-то пальцы цепляются за рубашку. Дергаю рукой, чтобы отцепилась.
Спешу. Целый день сегодня спешу. Бросаю взгляд на бар, от него — на выступы у стен. Туда, где расположены столы. Панкратов уже меня ждет.
— Ты? — женский голос сбоку не затихает. Прорывается через волну баса. Поворачиваю голову, слегка притормаживая.
Бегло сканирую взглядом знакомое лицо. Скорее, наизусть выученное. Глаза, которые снились мне много ночей подряд. Губы, что миллион раз говорили нет.
— Здравствуй, Оля, — теперь уже жалею, что избавился от ее прикосновений.
Она улыбается. Сама смотрит при этом ошарашенно, и чего тогда дергала вообще? Раньше я что-то не замечал такого радушия. Она вечно от меня шарахалась.
— Странно, — закусывает губу, — вернуться и сразу встретить в этом городе тебя, — проводит ладошками по бедрам, на которых как влитая сидит черная кожаная юбка.
— Согласен, здесь слишком тесно.
Расстегиваю еще пару пуговиц на рубашке. С ее появлением стало сразу как-то душно.
— Как твои дела?
— В пределах нормы. Хорошо выглядишь. Красивая.
Она вздрагивает и краснеет. Волосы зачем-то поправляет, и так лежат идеально. Взгляд конечно же отводит. Нервничает?
— Спасибо, — начинает тараторить, — я пойду, меня там ждут, — взмахивает рукой в сторону танцпола. — Я просто поздороваться, и…
— Не задерживаю. — Сам, блин, спешу. Хотя… — Ты, кстати, насовсем или проездом?
— Проездом. Решила сменить обстановку и пожить тут пару месяцев.
— Ну, удачи.
Она кивает и, круто развернувшись, ускользает в толпу. Несколько секунд смотрю ей в спину и, спохватившись, иду к столу.
Руку Андрюхе пожимаю на автомате. Сам все еще наблюдаю за Олькой. Она тормозит у такого же столика, чуть подальше от нас.
— Ты ее знаешь? — Панкратов косится на Грицай. Пока та продолжает хохотать со своими подружками. Ту, которая темненькая, я помню, сейчас у нее муж и семеро по лавкам. Деваха тройню разом пару лет назад родила.
Нехотя отвожу взгляд от Ольки. А он сам так туда и клеится. Зараза.
— Невеста моего брата, — бросаю сквозь пелену разыгравшегося воображения. — Бывшая.
На секунды представляю, что, выйдя на танцпол, задом эта мадам будет вертеть для меня.
— Серьезно?
— На нее у меня свои планы, — с прищуром осматриваю толпу, в которую занырнули подружки. Сама подошла. Я ее не просил. Теперь уж извини.
— О чем мы? По твоему вопросу.
— Жену нужно найти, Кир. По моим данным, она у вас в городе где-то притаилась.
— Найдем, Андрей Владимирович, ты не переживай. Завтра ребятам удочку закину. Только благодарность не помешает.
— С этим не вопрос. Любой труд должен быть оплачен.
Откидываюсь в кресло, продолжая наблюдать за покачивающимися в такт музыке бедрами. Ну и их хозяйкой, соответственно. Олька ни капли не изменилась, как смахивала на школьницу в свои двадцать, так и смахивает. И пять лет разницы не сыграли.
— Такими темпами девочка брата может стать твоей. Бывшая девочка.
Андрюха скалится.
— Я бы сказал, уже стала. Просто пока об этом не знает, — улыбаюсь.
— Да все куда прозаичнее, я смотрю.
— В точку.
Бросаю взгляд на часы.
— Я тебе завтра отзвонюсь, как только, так сразу.
— Понял тебя. У меня еще дела.
— Не задерживаю.
Панкратов уходит, и мой взгляд снова возвращается к Грицай. Вообще, лучше бы мне отсюда свалить, потому что, зная себя, могу как-то слишком быстро натворить фигни.
Но взгляд-то цепляется. Олька цепляет. Еще со школы. Зараза.
Сколько я ее не видел? Года два? С Олега свадьбы — точно.
Меня отец сразу после вручения аттестата в сапоги засунул. Уму разуму хотел научить. Все пытался выбить дурь. Мотивирующие фразы «посмотри на старшего брата» не сработали.
Я когда вернулся, Грицай с Олегом уже жить вместе стала. Он ей предложение сделал. Невеста, блин. Женился потом правда на другой. Но это мелочи.
И в семье, все, как один: старший молодец, с серьёзными намерениями и в работе, и в личной жизни, а ты Кирюша потаскун. Баб как перчатки меняешь.
А как их не менять, если та которая могла бы стать единственной, нос воротит и в упор не замечает?
Она же от меня, как от прокаженного шарахалась. Как потом выяснилось она от всех мужиков шарахалась. Мой братец ей все мозги набекрень совей «любовью» свернул. Оля за ним как привязанная ходила, юбки выше колена не носила и губы не красила, потому что Олежа против был. И волосы на башке вечно зализывала, чтобы сверху в хвост собрать.
Я пару раз пытался до нее достучаться, но ничего кроме истерики и того, что я чмо бессердечное, которое в отношения лезет о себе не слышал.
Бабы все же дуры. Где сейчас то твой Олежа?
На секунду от нее отрываюсь. А когда голову вбок поворачиваю, замечаю маски-шоу. Вот сейчас точно жара начнется.
Рывком поднимаюсь с кресла и наперерез толпе бросаюсь к Грицай.
Она непонимающе запрокидывает голову, что-то возмущенно говорит. Не слышу.
Зато вот музыка вырубается. По команде почти.
— …наркоконтроль… — басит голос из рупора.
Весело.
Вытягиваю Ольку из толпы, прежде чем основная масса обдолбышей начинает соображать, что происходит.
Отталкиваю Грицай к столу. Там платформа.
— На выступ ложись. Чтоб не затоптали, — давлю ладонью ей между лопаток.
Она часто кивает и делает точно, как я говорю. Подружки ее быстро спохватываются и следуют Олькиному примеру.
Сам тоже ложусь мордой в пол, но перед этим достаю ксиву и в развернутом виде зажимаю в правой руке.
Кто есть кто, потом разбираться будут.
— Бушманов, ты че здесь забыл?
— Отдохнуть решил, — забираю ксиву. — С девочкой своей, — киваю на Ольку, и та тушуется. — А тут вы, кайфоломы.
Отряхиваю джинсы, пару раз провожу ладонью по футболке. Глаза режет от белого света. После полумрака и стробоскопов сейчас и фонарик на зажигалке ярким покажется.
— Работа такая. Ладно, вали давай.
— Благодарствую, — пожимаю капитану руку. Мужики чисто сработали, явно по наводке. За хозяином клуба давно шлейф из дерьмища тянется. — Пошли, — уже Ольке.
Грицай стоит как потеряшка. Только глазами хлопает. А глаза у нее мама не горюй. Яркие. Синие, как море в шторм. Смотришь и чувствуешь себя тем самым матерящимся моряком. Ну, видели эти видео, где они в полную опу попадают, когда воду на палубу забрасывает? Апокалиптичненько.
Я когда зеленый совсем был, уже на Ольку слюни пускал. Но старался держаться в стороне. Девочка брата — табу.
Да и Грицай, никого в то время кроме своего ненаглядного не видела. Гордилась что Олег ее старше. Никому не верила. Все враги были — потому что такую любовь очерняют.
Ну вот зачем она вернулась?
Лучше б сидела, где она там была? Не важно. Лучше бы не возвращалась.
