Ян Ларри - Необыкновенные приключения Карика и Вали

Мама накрыла стол большой белой скатертью. Бабушка поставила на стол тарелки, положила ножи, ложки, вилки.

– Вот и обед, – сказала бабушка ворчливо, – а ребят всё нет и нет. И где они – ума не приложу… Вот раньше, когда я была маленькой…

– Ах, – сказала мама, – они даже не завтракали утром.

Она подошла к открытому окну, легла на подоконник и закричала:

– Карик! Валя!

– Ну как же, – заворчала бабушка, – спешат! Бегут сломя голову! Ты кричишь, а они, поди, в прыжки затяжные играют. Ты к обеду их ждёшь, а им, может, «Скорую помощь» нужно.

– Какие прыжки? Какую «Скорую помощь»? – испуганно спросила мама.

– А такую, – сказала бабушка. Она достала из кармана фартука клубок шерсти, вязальные спицы и недовязанный шерстяной чулок. Сияющие спицы засновали в её руках, вытягивая из клубка кручёную нитку. – А вот такую и помощь, – вздохнула бабушка, – какую Валерику позавчера вызывали.

– Какому Валерику?

– Какому же ещё… Один у нас во дворе баловник… Сынок управхоза! Он ведь что надумал! Достал где-то старый зонтик, устроил из него парашют и сиганул с балкона второго этажа на манер парашютиста.

– Ну и что?

– А ничего! Зацепился штанами за трубу и повис вниз головой. Так и висел полчаса, пока не приехала «Скорая помощь». Врач рассердился. Надо, говорит, пожарную команду вызывать в таких случаях, а не «Скорую помощь». Но, правда, всё-таки этого Валерика отцепили от трубы… Так что бы ты думала? Смеётся только. Я, говорит, рекорд поставил, сделал самый затяжной прыжок… Вот они теперь какие баловные!.. Когда я была маленькой…

– Ах, – сказала мама, – но где же они, в самом деле?..

– А то ещё Антей есть такой во дворе! Сначала метро строил с ребятами, потом подводную лодку изобрёл. Ну, ясно… Метро у них обвалилось, и всех засыпало землёй. Хорошо ещё дворник заметил вовремя и откопал их, а то бы все погибли. Так, ты думаешь, они угомонились? Как же! И ничуть даже! Сколотили из бочки и ящиков подводную лодку и, конечно, все как один утонули бы, да, на их счастье, милиционер проходил мимо. Кое-как вытащил подводников, слава богу. Да только… Тьфу! – плюнула в сердцах бабушка. – Ведь ты подумай только, какие озорники: не успели даже обсохнуть, так тут же изобрели космический полёт. Берёзу пригнут к земле, уцепятся двое, а все остальные…

– Нет, нет, – замахала руками мама, – не надо! Не хочу я этого слышать!

Она снова подошла к окну и закричала:

– Карик! Валя!

– Когда я была маленькой… – сказала бабушка.

Мама махнула рукой и, не слушая бабушку, легла на подоконник.

– Ка-ари-ик! Ва-аля! Обе-е-едать!

Во дворе мяукнула кошка.

– Я так и знала, – сказала бабушка, – я так и знала.

– Карик! Валя! – снова крикнула мама, потом быстро повернулась к бабушке и спросила: – Они вам не сказали, куда идут?

Бабушка сердито пожевала губами.

– Когда я была маленькой, – сказала она, – я всегда говорила, куда иду, а теперь ребята что хотят, то и делают. Хотят – на Северный полюс едут, а то и на Южный… Или, например, передавали недавно по радио…

– Что, что передавали? – поспешно спросила мама.

– А ничего! Утонул какой-то мальчик! То и передавали.

Мама вздрогнула.

– Ну, – сказала она, – это… это вздор! Карик и Валя не пойдут купаться!

– Не знаю, не знаю, – покачала головой бабушка, – купаются они или не купаются, не скажу, а только давно пора обедать, а их всё нет и нет. Где они? Утром убежали, не позавтракав даже.

Мама провела ладонью по лицу. Не говоря ни слова, она быстро вышла из столовой.

– Когда я была маленькой… – вздохнула бабушка. Но что делала бабушка, когда была маленькой, мама так и не узнала: она уже стояла посреди двора и, щуря глаза от солнца, оглядывалась по сторонам.

Посреди двора, на жёлтой песочной горке, лежал зелёный совочек Вали, рядом валялась выцветшая тюбетейка Карика. И тут же, вытянув все четыре ноги, грелся на солнышке рыжий толстый кот Анюта. Он лениво жмурился и так вытягивал ноги, словно хотел подарить их маме.

– Где же они, Анюта?

Кот сладко зевнул, взглянул на маму одним глазом и перевернулся лениво на спину.

– Ну куда же, куда они делись? – бормотала мама. Она прошлась по двору, заглянула в прачечную и даже посмотрела в тёмные окна подвала, где лежали дрова.

Ребят нигде не было.

– Ка-ари-ик! – ещё раз крикнула мама.

Никто не отозвался.

– Ва-а-аля! – закричала мама.

«Ав-ав-гав-гав-гау-у!» – взвыло где-то совсем рядом. В боковом подъезде сильно хлопнула дверь. Во двор, волоча за собой гремящую цепь, выскочила большая остромордая собака овчарка.

Жирный кот Анюта одним прыжком взлетел на поленницу дров.

«Тссс! – зашипел он, поднимая лапу. – Прош-ш-шу не ш-ш-шу-уметь!»

Собака гавкнула сердито на Анюту, с разгона взлетела на горку и стала кататься по песку, поднимая густые столбы пыли, потом вскочила, отряхнулась и с громким лаем бросилась на маму. Мама отскочила в сторону.

– Назад! Нельзя! Пошёл прочь! – замахала она руками.

– Джек! Тубо! К ноге! – раздался из подъезда громкий голос.

Во двор вышел, переваливаясь, толстый человек в сандалиях на босу ногу, с дымящейся папиросой в руке. Это был жилец четвёртого этажа – фотограф Шмидт.

– Ты это что же, Джек? А? – спросил толстяк строго и погрозил толстым пальцем.

Джек виновато вильнул хвостом.

– Экий дурень! – засмеялся фотограф.

Притворно зевая, Джек подошёл к хозяину, присел и, звеня цепью, старательно почесал задней лапой шею.

– Хорошая погодка сегодня, – приветливо улыбнулся толстяк, обращаясь к маме. – Вы не собираетесь на дачу? Самое время теперь – грибки собирать, рыбу ловить.

Мама взглянула на толстяка, на собаку и недовольно сказала:

– Опять вы её, товарищ Шмидт, без намордника выпустили. Ведь она же у вас настоящий волк. Так и смотрит, как бы кого цапнуть.

– Это вы про Джека? – удивился толстяк. – Ну что вы! Мой Джек и ребёнка не тронет. Он же смирный, как голубь. Хотите погладить его?

Мама махнула рукой.

– Ну вот, только и дел у меня, что собак гладить. Дома обед стынет, в комнатах ещё не прибрано, а тут ещё ребят дозваться никак не могу… И куда пропали – не понимаю. Ка-а-арик! Ва-а-аля! – снова закричала она.

– А вы приласкайте Джека, попросите хорошенько его. Скажите ему: «Ну-ка, Джек, разыщи поскорее Карика и Валю». Он их мигом найдёт.

Шмидт наклонился к собаке, потрепал её по шее.

– Найдёшь, Джек?

Джек тихонько взвизгнул и, неожиданно подпрыгнув, лизнул фотографа в губы. Толстяк отшатнулся, брезгливо плюнул и вытер губы рукавом.

Мама засмеялась.