Замечателен май в средней полосе России, когда природа, очнувшись от зимней спячки и обсыхая от половодья и непролазной грязи, одевает цветным убранством сады, луга и поля. В первой половине месяца уже летят майские жуки, но комариный сезон ещё не начался. Густо покрывается белым цветом вишня. Днём воздух прогревается высоко стоящим солнцем и люди сплошь одеваются по-летнему. Девушки натягивают на себя легчайшие коротенькие платья или юбочки, демонстрируя свои стройные, гладкие ноги. Иные отчаянные головы пытаются начать купальный сезон. В мальчишеской среде всегда находятся толи бесстрашные, толи глупые натуры, которые лезут в ледяную воду с первого мая и отчаянно воя и синея от холода, держатся в ней несколько секунд. Но, наступает долгий поздневесенний вечер, температура резко падает, особенно в ясную погоду и начинается поголовное надевание свитеров и курток. Полулетнюю тишину пронзают неповторимые соловьиные трели, успокаивается грачиный гомон, а старшие братья Котелкины подсаживаются на красивую фигурную скамейку к Людмиле Королевой. Она, пятнадцатилетняя старшеклассница, невысокого роста и очень умеренной смазливости, принимает приход соседей за знаки внимания к себе. Отчасти, это правда, но главная задача визита Василия и Лёшки, в оценке будущего урожая вишен в огороде тёти Дуси, с которого они вскоре возьмут свою ночную десятину неформальной дани…
Мысленно, я возвращаюсь на пятьдесят лет назад, в весну 1970 года и отчетливо вижу эту картину. Ещё кипела жизнь на улице Перспективной, ещё жива была русская деревня, не добитая коммунистами, демократами и прочими либерал-реформаторами.
В конце апреля, в разгар великого разлива, уступающего, разве что половодью 1908 года, во время почти всероссийского потопа, с умеренным размахом и, даже, с излишней скромностью отметили столетний юбилей Ленина. Советские вожди ритуально поклялись в верности ленинизму, о котором имели весьма смутное представление и тут же о нём забыли.
Стареющий Ильич второй, говорил ещё внятно и не причмокивал на каждой фразе.
Алексей Исаев, совместно с Николаем Бабакиным реализовывал автоматическую лунную программу, а заодно консультировал фильм «Укрощение огня».
Советский Союз только-только отпраздновал 25 лет Победы, а многим ветеранам не было ещё и пятидесяти лет. Они, почти ничем, за исключением ран, или, отсутствием той или иной конечности, не выделялись среди прочих мужчин и никогда не произносили пафосных речей, в отличии от расплодившихся позднее псевдогероев.
Зажиточные аборигены почти бескрайней страны, а таковых набиралось немало, с нетерпением ждали массового выпуска автомобиля «Жигули». Собственно говоря, это была итальянская машина «Фиат», слегка переделанная под русские дорожные возможности…
Первоначально я хотел, даже, стремился написать юмористический рассказ, о реальной жизни Володи Котелкина, короткой, необычной, с полусмешной и полугрустной кончиной. Жизнь внесла коррективы – после десяти лет бесплодных попыток описать его историю, мне показалось более логичным, изложить на бумаге трагикомическую, с элементами драматизма судьбу всей семьи Котелкиных.
Экраны телевизоров и книжные полки заполонили герои и события, высосанные из пальца, а, возможно, навеянные алкогольным, или наркотическим опьянением. Лично мне, подозревая, что и многим другим, изрядно поднадоели эти мифические толпы суперменов и катастрофы вселенского масштаба, сочиненные, не иначе как с похмелья. Я решил, пусть в моих произведениях действуют настоящие, хотя и не мирового уровня герои, зато они не выдуманы и стоят того, чтобы о них знали. Буду рад, если, даже немногие читатели посмеются над их жизнью, посочувствуют им, или задумаются о бренности бытия и переменчивости судьбы.
К весне 1970 года семья Котелкиных пополнилась пятым и последним ребёнком – Вовкой. С его рождением, старшие братья Василий и Лёшка быстренько перебазировались в сенной сарай, ил «сушило», как называют его в подмосковной деревне. Они считались самыми работящими парнями не только на улице Перспективной, но и среди всех окрестных селений. С конца мая, до 31 августа, в течении трёх лет пасли деревенскую скотину, имея заработок 270 рублей в месяц – деньги, по тому времени, почти сумасшедшие (подавляющая масса населения тогда зарабатывала 70-110 рублей). Половину денег ребята забирали себе, а другую половину отдавали матери и считались наиболее зажиточными подростками. Оба, при возможности раздобыть бензин, раскатывали на двухскоростных мопедах «Верховина», а старший – Василий, уже не слишком гордился магнитофоном «Романтик», в мечтах претендуя на знаменитую «Спидолу».
Так почему-то получилось, что его с раннего детства величали Василием, сначала – со снисходительностью, а потом и всерьёз.
В отличии от него Лёшка, так и остался Лёшкой в глазах односельчан, не взирая на то, что после кончины Михаила Дмитриевича Королёва, стал исполнять обязанности директора подсобного хозяйства при огромном психоневрологическом интернате.
Среднего ребёнка (двое старше его, двое – младше) Юрку, рожденного в последний полный год правления Никиты Хрущева – 1963-й, когда повсюду славили Валентину Терешкову и Валерия Брумеля, а также, ввели талоны на продукты по всей стране, с раннего детства почтительно именовали «Иванычем». За что удостоился так5ой чести наиболее маловыразительный и серый из братьев Котелкиных не вполне понятно, но следует добавить, что он окажется впоследствии и самым хитрым в своей семье.
Что касается Татьяны, в описываемый период времени – пятилетней Таньки, можно зафиксировать лишь то, что даже во взрослом возрасте не достигла роста 150 см…
Кстати, пастушеский дефицит образовался благодаря реформе Косыгина, и он распространялся лишь на частную скотину – совхозных ковбоев хватало (колхозы к 1970 году в районе начисто исчезли). Люди стали дорожить официальной работой, пенсии приблизились к прожиточному минимуму, а прилавки магазинов изрядно наполнились. Широкие массы шабашников и полутунеядцев рванули на не слишком «хлебные», зато не обремененные трудом места…
Краткая предыстория семьи такова. Убоявшись почти рабского колхозного труда, особенно, после голода 1949 года, два брата Котелкины, в том числе кривой Иван, уроженцы деревни Молодинки, ныне Коломенского, а прежде Егорьевского района, всеми правдами и неправдами решили получить в сельсовете паспорта (которых, как известно, колхозники не имели) и податься на любую другую, более привлекательную и менее обременительную работу. Счастье подвалило к ним между арестом генерал-полковника Абакумова и последующим арестом его антагониста Рюмина.
