Двадцать пятый день месяца Сикстиса запомнился жителям княжеского особняка негромким и совсем неохотным детским криком. Плакала маленькая, новорожденная девочка, сделав свой первый вдох в новом и неизвестном для себя мире. А за плотно закрытыми белыми занавесями окошками светило яркое золотое солнце, даря норденийскому городку Иренто летнюю жару.
Княжеская дочка появилась на свет. Крошечное болезненное дитя, она не должна была родиться вовсе, как предсказывали княжеские лекари, но что-то помогло малышке выжить и пройти родовыми путями. Ее мать, прекрасная Лилиан, смотрела на ребенка и устало улыбалась, еще ни о чем не догадываясь. Сама она происходила из рода простолюдинов, владеющих Водной магией, а ее муж, влюбившийся в городскую красавицу, сын князя Морлана, тоже обладал Водными чарами.
Лилиан невзлюбила строгая и властная свекровь, а ее мать, Софи Грейс, относилась к княжескому сыну с неким предубеждением.
- Не ходила бы, ты, дочка, за него замуж, - горестно вздыхала стареющая Софи пару лет назад, подметая пол. – Не пара он тебе, да и красивый слишком…
Андре Морлан действительно обладал поистине аристократической красотой, притягивающей множество заинтересованных женских взглядов. Отслужив в королевской армии, он вернулся и стал заниматься делами своего поместья, а также женился в первый раз. Красивая и гордая Натали родила ему сына, а потом не выдержала тяжелого характера мужа, и написала королю прошения о разводе.
Случился грандиозный скандал. Родители Натали, из числа мелкопоместной знати, поддержали свою дочь, но настояли на том, чтобы сын остался у отца и кормилиц. Сам Андре тоже был всей душой за эту идею, поэтому молодая женщина покинула дом бывшего мужа одна. Что стало с ее судьбой, и куда она потом отправилась, никто толком не знал.
Все это случилось девять лет назад, и Пол Морлан вырос, совсем не зная матери. Отец убрал ее портреты из дома, нанял сыну нянь и учителей, и почти не заботился о его воспитании, отчего пожилые князь Джон и княгиня Нейта, родители Андре, были совсем не в восторге. И в очередной раз, после громкого спора, Андре в гневе решил взять в жены новую женщину.
Теперь Лилиан, счастливая и измученная родами Лилиан, смотрела на крошечного ребенка с улыбкой, неумолимо теряя сознание.
- Помогите! – вздрогнула повитуха, совсем еще молодая и неопытная девушка. – Нужен лекарь!
Лекарей пришло двое – один к матери, второй к девочке. Обеим требовалась помощь.
Дочь княжеского рода, с Водной стихией, крошечная Марлон, родилась полуслепой, с повреждением ног и шеи, и к тому же очень маловесной. Молодой в белом одеянии, осмотревший ее, вздохнул и покачал головой.
- Странно, что она вообще живая. Пуповина была завязана большими узлами, не пойму, как ребенок вообще дышал в утробе? Водные дети обычно захлебываются.
Второй врач, старше и угрюмее, лишь кинул на девочку быстрый взгляд и возразил:
- Она – не просто Водный ребенок. Вы что, не видите? Ей принадлежат все четыре стихии.
- Ересь.
- Любезный, ересь только для короля и церквей, но мы с вами не там. Я видел таких детей – они отмечены смертью. Что вы знаете об этом?
Молодой врач почесал в затылке.
- Стихия говорит о предназначении человека, если верить университетским наукам. Огонь – кулинария или земледелие, вода – рыболовство или медицина… Земля – бунтарство или охота. Воздух – животноводство или… писательство… - последнее слово он проговорил почти шепотом. – Но помилуйте, сударь, к чему все это? Перед нами маленькая княгиня.
- Я вижу людей насквозь, - отрезал второй врач. – Не быть этой девочке княгиней, как и обычной Водной колдуньей. Она владеет всеми стихиями.
- Сударь, вы слишком много знаете для простого врача.
- А вы слишком много замечаете. Делайте свою работу и не мешайте мне.
Спустя некоторое время Лилиан пришла в сознание и уснула, как и ее дочь.
Андре, получив известие о рождении девочки, остался удовлетворенным. Наследник у него уже имелся, а рождение второго мальчика было бы чревато в будущем войной за княжеские земли. И, велев отнести супруге цветы и сладости, Андре пришел к себе в кабинет, чтобы заняться делами. Он уселся за массивный стол и начал читать многочисленные письма, отвечать на них, ознакомляться с бумагами от управляющего родовым поместьем.
Время медленно подкрадывалось к вечеру, когда раздался негромкий, несмелый, почти робкий стук в темную, украшенную деревянными волнами, дверь. Андре разрешил войти, и в его кабинет заглянул один из врачей. Именно он, Генри Райт, помог Лилиан не уйти за Грань в этот день.
- Прошу прощения, господин, что отвлекаю вас…
- Все в порядке, - встав с места, Андре быстро пересек комнату широкими шагами и распахнул дверь перед нежданным визитером. – Прошу вас не беспокоиться. Проходите.
Он вернулся за стол, но не предложил доктору присесть напротив, и это сильно бросилось в глаза Генри – однако, он был человеком вежливым и не произнес ни единого замечания. Даже самого завуалированного.
- Господин, вам ведь известно, что ваша дочь владеет четырьмя стихиями?
- Вполне, - неохотно отозвался Андре и задумчиво склонил кудрявую голову. – Моя мать – иноземка, рождена от Огня. Мой отец – маг Земли. Думаю, все понятно.
- Но Воздух?
- А эта стихия досталась дочери от матери моей жены, - с неприязнью и усилием проговорил мужчина. – Но что с того? Мы вытравим из девочки упрямство и тягу к писательству, вам даже незачем будет сообщать королю об этом.
- Вы знаете, что я обязан, - возразил сухо Ройт. - Каждый врач, участвовавший в родовом процессе, не имеет права лгать королю. Все писатели и даже сказочники под строгим учетом. А четыре стихии и вовсе…
Андре хмыкнул и нехорошо прищурился, глядя на дотошного врача.
- Позвольте узнать, милейший, какое вам дело до того, что в нашей бедной Нордении преследуют писателей?
- Ваша дочь владеет чарами Воздуха, - скромно пояснил Генри. – С этим даром становятся сочинителями,
И лишь промолвив эти слова, он внезапно понял, как сильно ошибался, говоря настолько неслыханные дерзости самому княжичу Морлану, этому величавому надменному красавцу. Застыв, словно каменная статуя, Генри молча наблюдал за каждым движением разгневанного Андре Морлана – тот резко встал со стула, пересек широкими шагами комнату и подступил к врачу слишком близко. От княжича исходил тонкий винный запах – он не был сильно пьян, но успел прийти от малой доли вина в возбуждение, граничащее со злостью.
Генри чувствовал такое состояние, ведь в юности ему приходилось иметь дело с пьяными людьми, у которых он служил лекарем. И сейчас настроение княжича, застывшее, словно острый тонкий меч над головой обреченного, совсем не нравилось врачу.
