В оформлении обложки использованы иллюстрации с pexels.com и horrorzone.ru по лицензии CC0.
* * *
Чар посмотрел налево, потом направо, затем ослабил узел удавки, после чего перебежал под разрешенный свет через дорогу на ту сторону, где его ждали друзья.
– Ну и где ты ходишь? – Мила взглянула на парня, слегка скосив свой изумительный рот (что вышло очень даже очаровательно). И строго.
– В Аду заблудился… – улыбнулся Чар. И всем сразу показалось, что он не шутит. Но улыбочка была очень приятная.
– Пойдемте. Пока свободные места есть. – Длинноволосый рокер Хэви повел компанию в намеченную забегаловку (кстати, компания: Серый, Мила, Чар, кто-то невидимый рядом и собственно сам Хэви). Когда он напивался, у него отваливалась голова. И ее приходилось вытаскивать, к примеру, из-под стола или из-за дивана, а потом – водружать обратно на плечи. С возрастом такое случалось все чаще и чаще (последнее время – каждую стандартную пьянку).
Мила взяла Чара за руку, а он наскоро оглядел эту «сексуалку»: блондинистое обещание близости смешалось в ней со строгим намеком на то, что близость эту ты не получишь.
Мила Я. Про нее можно было почти всегда сказать: «Пошла в церковь – потрахалась…» Вот только с кем?
Невысокая красотка с белыми волосами и довольно внушительной грудью (привязчивые татухи на сиськах Милы становились прозрачными во время оргазма; такое происходило не реже, чем нефор Хэви «отламывал» себе голову по пьяни).
Короче, Мила была язвительной симпатяжкой. При всех ее явных достоинствах один недостаток все-таки был: голос. Во время речи он звучал более-менее сносно, однако когда Мила начинала петь (а занималась она по роду профессиональной деятельности именно этим), голос ее звучал невероятно мерзко. Как гавканье бультерьера-кастрата. Только еще неприятней.
Исполняла она обычно рэпкор.
Чар вспомнил последнюю песню Милы и улыбнулся… Летняя улица встречала вечер. Из припаркованных у супермаркета автомобилок раздавалась неорганическая музычка (плюс звуки и мелодии Зарубежной Эстрады, которые будто бы раздевались перед тобой, настолько это была не самая пристойная группа: красивый женский вокал, откровенность саксофона, до сладости в глазах проникновенные партии гитары и весьма уместно шумный бас).
Со всем этим прекрасно контрастировал Серый.
Серого, бывало, за дружеским столом именовали «нежить» или как минимум «немертвый»… На самом деле он был живым, просто у него такое вот уродство. Внешность трупа. Только и всего.
Из-за нее-то Серый очень застенчивый… неразговорчивый… «мертвый». Он редко говорил, но беседу поддержать вполне умел. Особенно если она касалась секса (траханья, ебли и всего в таком духе). Ему этого, похоже, очень не доставало.
На Сером, как обычно, был надет погребальный костюм (невероятно строгий, космически черный, строго невероятный, черно-космический). Мила прихватила за руку и этого (жуткого) симпатягу, просто по-дружески. Никаких намеков, никаких обязательств…
Так и шла: трупоподобный Серый слева и очень даже симпатичный Чар Ли справа. Чар, кстати, тоже был уродом. У него имелась лишь половина души.
Здания на закате (половина), дежавю-варианты (половина души), красный сумрак витрин (полдуши), идущие навстречу граждане (половина)…
В общем, «безголовый» рокер, застенчивый полутруп, певица с противно-мерзким голосом, красивый парень с половиной души и кто-то невидимый рядом с ними зашли в кафе-бар «Пломбир». Купили выпить, сели (столик у окна с видом на уличный вечерний ветер), стали говорить:
– Один мой приятель, – начал Хэви свои обычные байки, – немного неверно оценивает пропорции своего тела. Думает, мол, его правая рука заметно длиннее и больше, чем левая… – Хэви усмехнулся, остальные смотрели на него, ожидая развязки. – Но прикол-то в том, что у него действительно руки разные! Только левая, как хер у великана, а правая размером с трубку Фрейда.
– Другими словами, всё наоборот, да? – закатила глаза Мила. Чар отпил из кружки и, чуть усмехнувшись, посмотрел на приятеля. Хэви выглядел как рокер-неформал со всеми стандартными атрибутами: кожаная одежда с подсадными татуировками старого металлиста (мать Хэви была когда-то с ним знакома, крутой был дядька), черная футболка с нарезкой логотипов разных групп (сделанной так, что все они образуют логотип виниловой черноты), неизменные кеды суровой шахматной расцветки. Светлые волосы парня-рокера, чуть прихваченные змеиным шнурком, залихватски падали за плечи (образуя подобие несуразного капюшона).
– Фрейд ведь курил сигары, нет? – уточнил Чар. Кто-то невидимый рядом с ним незаметно кивнул головой, а «трупешник» Серый пожал плечами. Он очень хорошо помнил картину «Это не Фрейд», на которой изображался Гегель на отдыхе под дождем.
– У одного моего знакомого есть татуха «А ты готов к зомби?», – доверительно сообщил Хэви, иронично чокаясь стаканчиком с Серым. «Покойничек» застенчиво промолчал, не имея возможности покраснеть.
Выпили еще, пока в телевизоре на стене кафе-бара мелькали сине-голубые облака на фоне белого неба, среди них вдруг появилась девушка-панк с перекошенным ртом и стала петь про сопротивление гейшам и кидание понтов диктатора планеты Плутон. Это был свежий хит.
– Кто-то становится вокалистками рок-группы, а кто-то трахается в задницу перед камерами!.. – выпалил Серый (совершенно неожиданно для всех).
– Одно другому не мешает, – улыбнулся Хэви, хамовито подмигивая Миле.
– Инстинкт страха и траха заставляет всех думать о сексе, что неизбежно приводит к смерти по всем канонам бытия, – ответила та, привычно кокетничая. – А ты, нежить, уже затрахал базарить про секс!
Серый вообще считал, что жизнь – это набор вставок и перемоги между порнухой в реальном времени.
– Перебивки между сексом, ты хочешь сказать? – переспросила Мила, когда стеснительный полутруп озвучил свои взгляды.
– Ну да, как бы… – со скрипом промямлил Серый, любуясь лицом блондинистой собеседницы.
Сейчас же он сидел, попивал ржаной виски и украдкой поглядывал Миле на сиськи.
– А мне бы пошли татухи темноты? – зачем-то спросил Чар. Друзья навязчиво переглянулись.
– Может, я себя абсолютным уродом считаю… – высказался Чар Ли запальчиво (и почти что грохнул стаканом о стол… но всё же не грохнул).
– Во-первых, ты – красавчик… – Мила почти притворно зарделась (а это надо еще суметь), затем скользнула взглядом по Ли, оценивая его сиюминутное состояние, после чего произнесла, – во-вторых, тебе идет твоя удавка. И всегда шла. По-моему, довольно модно.
– Ага. И очень удобно, – ухмыльнулся Чар Ли, опуская взгляд ниже «ватерлинии»: пупок рэпкор-певицы выглядывал, как пуговичка, из-под майки (кстати, довольно притягательно). И так же кстати за соседним столиком очень во время шлепнули по заднице официанта. Он тут же, улыбнувшись, уронил поднос (произнося проклятия себе под нос, чтоб всё казалось благопристойно), затем обнажил третью руку до локтя, а уж ею ущипнул того ухаря, который с пьяной симпатией к нему полез…
