Андрей Драгунов - Новая семейная хроника

Новая семейная хроника
Название: Новая семейная хроника
Автор:
Жанр: Современная русская литература
Серии: Нет данных
ISBN: Нет данных
Год: Не установлен
О чем книга "Новая семейная хроника"

Сборник стихов, опубликованных ранее, в разных книгах и не опубликованных, связанных, как мне кажется, одним настроением и трезвым пониманием происходящего за пределами отдельно взятой комнаты… семьи.

Бесплатно читать онлайн Новая семейная хроника


© Андрей Драгунов, 2015


Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero.ru

АНДРЕЙ ДРАГУНОВ


НОВАЯ СЕМЕЙНАЯ ХРОНИКА

избранные стихотворения

«Мы пили чай из бледно-синих чашек…»

Мы пили чай из бледно-синих чашек
и как-то нехотя смотрели мы на сад,
что крепко спал в ногах у старой башни.
И выспавшись после гостей вчерашних,
мы пили чай, смотря на старый сад.
1989

«Осьминог, опускаясь на дно морское…»

Осьминог, опускаясь на дно морское,
средь коралловых зарослей ищет покоя.
И найдя, зарывается в теплую тину
и вспоминает женщину, что звали Ниной.
Нина – владелица прибрежного кафе.
Здесь по утрам встречают постояльцев,
здесь с иностранцем объясняются на пальцах
и здесь седой полковник в галифе —
с утра…
Море, как всегда безмятежно штормит.
Восемь с четвертью балов. Над ухом шумит:
толи шелест волны о прибрежный песок,
толи дула железо о вспотевший висок…
А может это просто упавший птенец
серой чайки
кричит под ногами прохожих.
Может быть…
– Вы с ним чем-то очень похожи,
Нина.
А может – это просто конец.
«И пора под венец,
да не пустит отец…», —
размышлял осьминог
зарываясь в песок.
1989

Энтомология

Яркое созвездие знакомых —
по учебнику еще, еще из детства.
Длинное гуденье насекомых
вечером под фонарем. Одеться
не мешало бы – в прохладный вечер мая
ветер еще холоден и резок.
Воробьев растрепанная стая
бьется в купол фонаря. Отрезок
времени с подлета до съеденья,
что падение звезды с небес на землю.
Майский жук за радостное пенье
захлебнулся кровью. Кровь на землю
пролилась и растворилась в пыли.
Шум умолк под фонарем и крылья
разметались в небе. Жили – были…
1991

Натюрморт

1
Стоваттная свеча под потолком
сжигает тонкий ситец абажура
и стены комнаты вбирают хмуро
свет в воздухе разлитый молоком.
Разбрызганный по стульям и цветам
в горшках на подоконнике горбатом
на швабру переходит, что солдатом
стоит в углу, на первобытный хлам
по комнате разбросанный то там,
то тут, на сломанный светильник,
висящий над кроватью, на будильник,
стоящий рядом. Снова по цветам.
По тонкому сплетенью их стеблей,
переходя от пестика к тычинке.
По выцветшей давно уже картинке,
по девочке смеющейся на ней.
По выпитым когда-то на троих
бутылкам под газетой, по пластинкам,
по одиноко брошенным ботинкам —
давно уже не надевают их.
2
Сломавшийся когда-то патефон,
пустой аквариум, разбитая посуда,
газет истлевших собранная груда,
давно не говоривший телефон,
залитый чаем стол, раздавленная муха,
на два разломленная корочка батона,
три лепестка упавшие с бутона…
И звук не различаемый для слуха —
с той стороны оконного стекла.
А с этой стороны все как всегда:
разбитая посуда, пустой аквариум,
газет истлевших груда,
сломавшийся когда-то патефон,
залитый чаем стол, раздавленная муха,
давно не говоривший телефон,
и звук не различаемый для слуха…
Немой будильник, сломанный светильник,
горбатый подоконник, швабра, пол,
стол, стулья, девочка, распитые бутылки,
окно, кровать, стена, опять окно
и лампочка под потолком, и тонкий ситец абажура
мотыльком
прильнул к стеклу —
все тянется к теплу…
Все, как всегда:
разбитая посуда…
И голоса, что могут без труда
сказать: «Смотри, как падает звезда…»
ноябрь 1991

Песня дорожной пыли

1
Находясь в трех минутах ходьбы от родного порога,
отдаешь должное полету мысли и восторга.
Сознаешь себя слагаемым учения Пифагора
и классических статуй.
Но слова типа – Здравствуй —
уже не являются причиной радости
и застолий.
2
Отряхнув пыль с обветшалого платья,
стараешься быть похожим на человека,
освободившегося от чужих объятий
не без пользы для дела.
С успехом измерив окружность земного шара,
переступаешь порог знакомый —
так и надо.
3
Не видишь изменений в четырех стенах,
перегороженных занавеской,
только у сына в гостях будущая невеста
напоминающая дрожжевое тесто
на подходе.
Жена на взводе из-за раннего возвращения —
ничего не готово к встрече.
4
Уместней было б оказаться проездом,
случайно. Заскочив на часок,
попить чаю, взять бутерброд и раствориться
в дорожной пыли,
как сказал бы сказочник: «Жили —
были», и хотя постель давно остыла —
жаждет новых свершений, а мне не мило.
5
И журчанье воды напоминает ставни —
поздней осенью журчат так же,
аж мороз по коже, когда один.
Но и рожа в зеркале. Соскрести охота
ноготком с кости… У всех заботы до
десяти. А потом охота за водой из крана —
до рвоты.
6
Застолбить дорогу верстовыми ухабами,
чтобы телега рассыпалась на подъезде к дому – от страха.
Соседская сваха
предлагает жениться (при живой жене)
на своей сестрице. Обещает, если
хватит ума согласиться, полцарства
в приданное —
7
куда мне столько, разве что для походов,
да и то на долго его не хватит.
Придется лопатить под огороды,
а это значит – прощай свобода и т. д.
Начнутся баталии с соседями из-за
курей, свиней и жен (у меня их может быть две)…
Нарожон лезть кому охота.
8
По мне уж лучше болото
с островком посреди – вот и все
полцарство. Метр на два и брод
для близких, чтоб носить продукты
и с работы записки по вопросу получки
в связи с отлучкой
моей надолго.
9
Кукарекать некому, когда спать охота,
на краю дороги, посреди болота.
Ну какой же прок от дорожной пыли?
Разве что опять сказать: «Жили —
были», и, поставив точку, разойтись по свету.
Я пойду в ту сторону —
ты в эту.
10
Что слова для песни, если музыки нету,
разве что междометья вдогонку ветру.
«Ну и глупый ты, дядя, никакому ветру
не нужны междометья, если денег нету,
чтобы ехать в поле, где он витает
вперемежку с травой, а впрочем, ерунда ведь
все это, если не больше.
11
Как сказал прохожий по дороге из Польши:
«Там жить можно, но и не больше
этого», – все возможно. Я там не был
мне с чем сравнивать, только
«х» и «у» и то уравнивать надо,
подогнать к ответу, чтобы сошлось
с результатами опыта.
12
Хотя все это мало похоже на правду,
все ж расстояние в длину лучше, чем в глубину
лужи, пусть и очень большой.
И зачем к тому же создавать институт
для изучения стужи.
Она ведь все-таки —
зима!
1992

In the cool of the day…

Игорю Кучину

1
Я мальчика увидел, он смеясь,
бежал навстречу – нет, немного мимо.
Разлаживал сандалей ниток вязь,
подобьем шестикрылым Серафима
на берегу – столетий тонких связь.
2
Прозрачный день. Рука скользит к виску —
боль головная раздражает… Вечер.
И непрерывной ниткой по песку
танцует тень – огонь немногих свечек,
дань отдавая мокрому песку.
3
День был как все – за исключеньем лет,
когда мы вместе жили у фонтана.
Страна уже настроила ракет,
открыла атом, кран, лицо Ивана
и бесконечно дальний Новый Свет.
4
Литовский вариант сошел на «нет».
Сошлись соседи. «Призрак» не уехал.
По истеченье очень многих лет —
дорогу переходят не по вехам,
а по скопленью стареньких газет.
5
Война закончилась еще до сентября,
и дети поспешили чинно в школу —
учебники, цветы, блеск букваря,
учителя, цветы! и тост за школу.
Распевки под баян и под “ ля-ля».
6
Желанье выпить. Мокрый календарь —

С этой книгой читают
Рукопись книги более десяти лет считалась потерянной, тираж книги был небольшой. Оставалось только несколько стихотворений. Случайно рукопись нашлась и обретает вторую жизнь благодаря Русской гуманитарной миссии и Евгению Примакову.
Книга издана благодаря поддержке Русской гуманитарной миссии и Евгения Примакова. Благодарю друзей, которые всегда были рядом… словом и делом.
Благодарю всех, кто всегда рядом: «Русскую гуманитарную миссию» и Евгения Примакова, Сергея Лиходеева. Особая благодарность за доверие – Марии Макаровой, согласившейся предоставить свою картину на обложку… «ПЕСОК», надеюсь, не смоется волной, даже двугорбой.
Пока растёт дерево, даже если верхние ветки уже отсохли, есть возможность быть незабытым, как минимум – Ангелами.Автор выражает благодарность за помощь в создании и издании книги своим близким: Татьяне Захаровой, Игорю Кучину, Сергею Лиходееву.
История о взаимоотношениях с окружающим миром талантливого мальчика, страстно увлеченного литературой. Ситуация, в которую он попал, оказала сильное влияние на его характер, всю дальнейшую жизнь и судьбу.
«Красота – страшная сила, и про это рассказ Найденова. Известно, как воздействовала красота скульптур усыпальницы Медичи, сработанных Микеланджело: посетители забывали час и день, в которые они сюда пришли, и откуда приехали, забывали время суток… Молодая пара осматривает Константинополь, в параллель читая странички из найденного дневника. Происходит и встреча с автором дневника. Он обрел новую красоту и обрел свое новое сумасшествие. На мой взгл
Детские, ностальгические истории, произошедшие с автором в далёком леспромхозном посёлке в семидесятых годах прошлого века.
Избранное – дикий букет, не тронутый жёсткой рукой флориста: проза, поэзия, философия, эссе…Вы любите полевые цветы, поющее разнотравье? Останавливают ли вас жёлтые огни зверобоя и колючий шарм полевого синеголовника? Кружит ли голову ароматами восторга душистый горошек и трезвит ли терпкость вкуса горькой полыни? О чём размышляете, когда ветер гонит мимо вас рыжеющий шар перекати-поля?
«Общее мнение осудило детские книжки на ничтожество и презрение. Детские книжки, детский писатель – это все равно, что «пустые книжки», что «вздорный писатель». Предложи книгопродавец какому-нибудь известному литератору написать книжку для детей: если еще не обидится таким предложением наш известный литератор, то уж непременно ответит, что ему некогда заниматься таким вздором…»
«…Г-н Греч написал два романа и одну повесть; но мы тем не менее почитаем его совершенно чуждым сферы поэзии, понимая под этим словом искусство, творчество, художество; но это не мешает нам смотреть на его романы, как на приятный подарок публике, как на сочинения, имеющие большое литературное достоинство. Вообще, по нашему мнению, г. Греч не поэт, не ученый, но литератор, по достоинству занимающий в нашей литературе одно из видных мест и оказавши
Она живет обычной, тихой жизнью, стараясь не вспоминать о том кошмаре, который ей довелось пережить. Он давно забыл свое беззаботное детство и то, каково это – испытывать настоящие, искренние чувства. Она привыкла во всем полагаться лишь на себя и не просить помощи, несмотря ни на что. Он точно знает, как сделать лучше, и не потерпит, чтобы кто-то пошел против его воли. у нее ни осталось ничего кроме страха и надежды. У его ног лежит целый мир. К
Однажды, прекрасным воскресным утром, знаменитый чёрный терьер по кличке Джерри вместе со своей хозяйкой Русланой, приехали в собачий клуб для того, чтобы Джерри сделали очередную прививку. После всех положенных процедур, Джерри радостно носился в ближайшем сквере, тщательно обнюхивая все кусты и деревья и недовольно ворчал на разбросанный всякий, никому ненужный, мусор. В итоге, когда Руслана позвала своего питомца и приказала ему занять место в