– Что, день рождения зажали? – Трое парней в сопровождении симпатичной девчонки подсели к однокласснику в школьной столовой.
Его приятель, типичный ``очкарик``, состроил недовольную физиономию, а сам именинник – худощавый, но спортивного типа юноша, даже не взглянул в их сторону.
Длинный, с горбинкой, нос и коротко стриженные тёмно-каштановые волосы делали его похожим на какое-то сказочное существо, словно не от мира сего.
– Я – не девчонка – ``сладкие шестнадцать`` отмечать, – отозвался он холодно.
– Он, наверное, вампир! – мечтательно протянула девушка, толкая своего дружка локтем.
– Не, он же парень-оборотень! – Тот хмыкнул. – То-то к нему индейцы приезжали…
Юноша вскочил. Его кошачьи глаза сверкнули, как у разозлённого львёнка.
– Изволь называть их ``первожителями!`` – прорычал он. – Предки этих людей жили здесь задолго до того, как твои сюда притащились и таким идиотским словом их обозвали!
``Троица`` тоже поднялась.
– Дэн, Дэн! – окликнул друга Очкарик. – Помни – у мамы твоей опять неприятности будут!
– Конечно, – иронично подхватил другой из тех, троих. – Училка детсадовская…
Даниель ринулся вперёд, девица завизжала, хитренько поглядывая в сторону подбегающих учителей и дежурного охранника.
Взрослые растащили подростков.
– Его спровоцировали! Его спровоцировали! – кричал Очкарик, пытаясь вырваться из рук учительницы.
* * * * *
Даниель молча сидел на переднем сидении машины, не глядя на мать за рулём.
– Дэн, – начала она робко, направляя автомобиль прочь со школьной парковки. – Ну, сколько раз повторять! Мы не можем жить в Резервации – тебе учиться надо, а по закону ты не имеешь права пойти в ИХ школу…
– Почему ты не хочешь отдать меня в кадеты? – перебил он её. – Вон, тебе даже сегодня опять предлагали!.
– Там будет тоже самое. – Женщина вздохнула. Они уже подъехали к дому.
– А не потому ли, что ты хочешь держать меня на цепи? – огрызнулся он, вылезая. – Ты меня даже на экскурсию не отпустила! Я – посмешище! Сынок маменькин!
– Дэн, прекрати!
– Курица! – крикнул он, оглядываясь.
– Дэн, не сметь так говорить с матерью! – вмешался толстенький невысокий мужчина лет сорока.
Он устанавливал пластикового ``садового`` гнома, но юноша выхватил его из рук Джона и запустил, словно гранату, далеко в сторону, а сам вошёл в дом и, поднявшись к себе в комнату, захлопнул за собой дверь.
Мужчина поднял гнома и растерянно посмотрел на жену.
– Дэн – прав, – шепнула она горестно. – Но я так боюсь его потерять…
* * * * *
Рама окна была поднята, и Очкарик влез без проблем. Он уже много раз именно так попадал в комнату друга.
Дэн лежал на кровати, одетый, по-прежнему в кроссовках. Он держал свой смартфон и быстро печатал.
Он даже не взглянул на своего визитёра.
– Я тебе пиццу принёс. – Очкарик положил коробку на кровать. Открыл банку колы для себя и для друга. – Ну, видишь, всё обошлось! Не только я за тебя ``свидетельствовал``.
Даниель глотнул из банки, но на еду даже и не посмотрел.
– Там луна такая жуткая, – Очкарик невольно покосился на окно.
– Не начинай хоть ты, Майкл, – угрюмо отозвался Дэн. – А то я сейчас завою и шерстью покроюсь.
– Не, вампиры девчонкам больше нравятся! – отозвался Майкл, наворачивая пиццу.
Кусок чуть не застрял у него в горле: на стене комнаты вдруг закрутилось нечто вроде водоворота, при этом постеры и прочие картинки не двигались, словно они были голограммами.
– Дэн! – пролепетал он.
Хозяин комнаты подтянулся и сел, тоже глядя с изумлением на это явление.
А оттуда спокойно шагнула высоченная длинноволосая блондинка, одетая как хиппи 70-х. Молоденькая, наивно распахнутые глаза цвета весеннего неба. Из-за её габаритов трудно было понять её возраст.
Следом за ней, придерживая друг-друга за руки, вышла парочка, казавшаяся лилипутами, но Дэн уже включил верхний свет и увидел, что это – дети, просто их странная одежда делала их похожими на взрослых карликов.
Полненькая девочка в хиджабе и толстенький, как колобок, мальчик – с пейсами и кипой на голове.
Замыкала шествие длинноногая чернокожая девочка-подросток с баскетбольным мячом. Когда она оказалась в комнате – ``водоворот`` исчез.
– Ну, я вас доставил, – раздалось в сторонке, и Майкл с Даниелем увидели паренька, которого они даже и не заметили, пока тот не заговорил.
Его голос – тихий и вкрадчивый, казалось звучал в душе, а не в ушах.
Нежное, как у младенца, лицо с кукольными губками и странными, переливающимися, калейдоскопическими глазами, выглядело настолько слащаво-хорошеньким, что Даниель поморщился. Только тёмно-русые прямые волосы придавали этому существу более-или-менее мужской облик.
Когда он исчез на их глазах, Майкл всё-таки подавился, закашлялся, и Дэн, почти машинально хлопнул его по спине.
Они оба встали. Гости и хозяева с любопытством разглядывали друг-друга.
Мальчик с пейсами деловитой походочкой подошёл к полкам.
– Это ТОТ мишка? – спросил он, указывая на потасканного чёрного игрушечного медведя с пуговицами вместо глаз.
– Что ты знаешь о Медведе? – изумился Дэн.
– Папа рассказал, – ответил мальчик спокойно.
– Мы с днём рождения пришли поздравить! – радостно заговорила Блондинка. – Я хотела, чтобы мама тебя доставила на мои ``сладкие шестнадцать``, а она упёрлась! Вот мы и сбежали. Пусть теперь с гостями объясняется!
– Энн, тут посторонние! – перебила её Чернокожая, ловко крутанув мяч на одном пальце… – Может ему сразу язык отрезать? Или, для начала, очки в ж** запихать?
Майкл обмер.
– Эй, он мой друг! – Даниель нахмурился. – Вы-то все откуда взялись?
– Иииииии! Он ничего не знает! – завизжав от восторга, Блондинка кинулась на шею Дэна.
Вернее, попыталась это сделать, но тот перехватил её руки.
Энн оказалась даже выше, чем он, хотя в классе Даниель был одним из самых высоких.
– Дамочка, вы не хулиганьте!
– Дурак! – крикнула она, топнув ногой. – Мы же – ровесники! Я всего на три дня тебя старше.
– А… – Он смутился. «Я-то думал – ей лет двадцать, как минимум.»
Все притихли – в дверь постучали.
– Дэн? – раздался встревоженный женский голос. – Что там происходит?
– Друзья пришли, мама, не волнуйся! – отозвался он.
Его голос прозвучал очень нежно, и Дэн покосился на визитёров, но те стояли с совершенно спокойными лицами – никто не усмехнулся.
Все молчали, пока по скрипу ступенек стало ясно, что женщина ушла.
