Маленькая девочка в валенках, длинной белой ночной рубашке и накинутым на плечи серым пуховым платком бегала по яблоневому саду, размахивая руками как крыльями. Ночью были небольшие заморозки и бледно-розовые остекленевшие лепестки стали похожи на тонкий китайский фарфор. От легкого ветра эти прекрасные цветки осыпались и малышка, попав в эту волшебную метель, подставляла им лицо и звонко смеялась. Где-то далеко слышался голос, который кого-то звал. Ветер усиливался с каждой минутой, и, холодное пронизывающее до самых костей, чувство страха резко сменило прежнее ощущения абсолютного счастья. Сердце вдруг сжалось, и девочка остановилась посередине усиливающейся пурги. Колючие как льдинки лепестки засыпали ее сверху, и вскоре она была похожа на снежный холм. От резкого звука голоса застывший ребенок вздрогнул, и все с себя стряхнул.
– Мама! – пытался разбудить Елену Алекс. – Можно мне встать?
– Что? – пытаясь понять, где она находится, спросила женщина.
– Хочу встать. – пожав плечами, ответил ребенок. – Я давно не сплю и не могу больше лежать.
– Сколько время? – обратилась к нему мать.
– Семь часов. – спокойно ответил тот.
– Сколько? – переспросила женщина, вглядываясь на часы, которые висели на стене.
– Семь. – подтвердил Алекс.
– Когда надо рано вставать, то тебя невозможно разбудить, – вздохнула Елена, – а когда есть возможность отдохнуть, то ты поднимаешь меня ни свет ни заря.
– Я же не прошу тебя вставать. – обиженно проговорил мальчик. – Просто спрашиваю разрешения больше не лежать.
Елена посмотрела на сына, вздохнула и, грустно улыбнувшись, кивнула.
– Конечно. – согласилась она.
– Я тебе не буду мешать. – убежденно проговорил Алекс. – Можешь еще поспать.
– Да нет. – покачала головой женщина. – Наверное, лучше встать, а то голова потом может разболеться.
Мать Алекса потерла виски, встала и начала переодеваться, пытаясь вспомнить свой сон во всех подробностях.
«Ведь такой же дивный сад был у моей бабушки. – размышляла она. – С тех пор, как я уехала из родного города – ни разу не вспоминала об этом. Хотя под окном каждое лето сажаю космею. Эти неприхотливые ромашки, вырастая мне до пояса, радуют не только нас с Алексом, но и всех прохожих. Эта разноцветная клумба не дает мне забыть откуда я родом. Еще бабушка сажала душистый табак, который издавал по вечерам такой одурманивающе – пьянящий аромат, что от него кружилась голова. Как-то не сложились у нас с ним отношения: у меня он то замерзал, потому что я его раньше времени высаживала, то корни у него поедала медведка. Вот что за премерзкое создание? Знаю, что в природе все гармонично и, если существует такая тварь, то значит, что она необходима. Скорее всего она, как и земляные черви, прокладывая ходы, позволяют земле дышать. Но из-за того что это очень неприятное насекомое поедает все, что попадается у нее на пути, то вреда, по-моему, она приносит больше. Хотя это только мои рассуждения, и точно что-либо утверждать я не берусь. Бабушка бы сказала, что не гоже женщине влезать в научные сферы: ее должны занимать кухня и дети.»
– Что бы ты хотел на завтрак? – поинтересовалась Елена у сына.
– Только не кашу. – замотал головой тот.
– Вот незадача. – рассмеялась мать, повеселевшая от нахлынувших воспоминаний детства. – А я только собиралась предложить тебе чудесную овсянку с курагой, изюмом и медом.
– Нет. – решительно ответил мальчик. – Не хочу. Лучше сделай блинчики с изюмом и медом.
– Ты сластена. – ласково произнесла Елена.
Алекс подошел к матери и крепко обнял ее.
– И подлиза. – погладила его по голове и поцеловала в любимую макушку. – Что будешь делать?
– Алвар задал много. – проговорил мальчик.
– Нужна помощь? – обратилась к нему мать.
– Да нет. – покачал головой тот. – Сначала буду делать доделывать натюрморт, который не закончил, а потом, если что понадобиться, то обращусь к тебе.
Женщина в знак согласия кивнула головой и пошла готовить завтрак.
«Кто бы мог подумать, что Алексу так понравиться рисовать. – размышляла она размешивая тесто для блинчиков. – Он, конечно, творческий человечек, но то, что он понимает что нужно много трудиться это меня несомненно удивляет. А вот интересно для чего он вскочил в такой ранний час? Потому что в нем заложена чрезмерная ответственность, и он просто не представляет что может не выполнить задание? Или он и правда получает колоссальное удовлетворение от того что делает? Как удивительно то, что рождается ребенок, который вроде должен быть похож на тебя, а ты смотришь и видишь в нем готовую личность, и она, как нераспустившийся бутон, нежна и прекрасна. Хотя, если приложить еще усилия, то можно увидеть и сам цветок. Правда, сколько для этого потребуется времени сил и удобрений? Неизвестно. Кстати про удобрения.»
– Алекс, иди завтракать. – позвала она сына, выглядывая из кухни.
– Я как раз только закончил. – потирая руки от удовольствия, произнес мальчик.
Вскоре они сидели за столом и пили чай с вареньем и тонкими блинчиками.
– Весь день собираешься рисовать? – поинтересовалась мать.
– Думаю да. – о чем-то задумавшись, и рассеянно прихлебывая чай, произнес мальчик.
– Алекс! – поморщилась женщина. – Не хлюпай, пожалуйста.
– Прости, мам. – улыбнувшись ей, ответил ребенок. – Задумался.
Елена внимательно посмотрела на сына, но ничего не сказала.
– Вспоминал, как первый раз увидел Луизу. – добавил он. – Всего несколько месяцев прошло, а кажется, что мы с ней знакомы всю жизнь.
– Да. – согласилась женщина. – Хороший был год, не смотря ни на что.
– Почему был? – удивился Алекс. – Он же еще не закончился! Еще до рождественских каникул две недели.
– Сейчас наступит самое трудное. – покачала головой Елена.
– Ну да. – со вздохом произнес мальчик. – Одни проверочные работы за другими. Не жизнь, а сплошное мучение.
– Нельзя так говорить, дружок. – погладив ребенка по голове, проговорила женщина. – Учеба это не вся жизнь, а только часть ее и не нужно отчаиваться, если там что-то не получается.
– У меня от этой математики голова начинает болеть. – закусив губу, произнес Алекс.
– А от рисования у тебя ничего не болит? – улыбнулась Елена.
– Нет, конечно. – покачал головой сын.
– Ты часами трудишься над своими картинами, а уроки стараешься сделать чуть ли не на бегу. – вздохнула мать.
– Разве это можно сравнивать? – удивился мальчик.
– Алекс! – всплеснула руками Елена. – Есть очень много того, что я очень не люблю делать, но ведь не может вся жизнь складываться из удовольствий.
– Но ведь, если мне совсем не нужна математика, то почему я должен тратить на это время? – закусил губу Алекс.
