Так уж у нас, братьев-близнецов Петровых, повелось с детства: мы шли каждый своей дорогой в разные стороны. Ярослав представлял собой абсолютно самодостаточную личность, как, впрочем, и я.
- Прежде всего, он - твой брат, запомни! – не уставал говорить мне отец. – Как ни обидно, мой младший сын не умеет постоять за себя! Но Ярослав ничуть не хуже тебя или твоих задиристых товарищей! Просто другой. Вы - близнецы, природа неспроста создала вас такими одинаковыми, вы должны ценить и уважать друг друга. Ты - это он, а он – это ты. То, чего нет в тебе, есть в нем и наоборот. Просто не мешай ему жить своей жизнью…
-Он сам ко мне цепляется, а потом бежит жаловаться! – возмутился я, в глубине души сознавая его правоту.
-Раз ты сильнее, то должен быть и великодушнее…
В восьмом классе у Ярика неожиданно появился друг, чего ранее не случалось. Мои друзья терпели "младшенького" только из уважения ко мне.
И вдруг... В нашу часть приехала новая офицерская семья - капитан Зеленский с женой Реной и сыном Борисом. Сие радостное событие произошло в середине учебного года, и в наш класс попал тот самый Зеленский-младший. Внешне ничего особенного - худ до безобразия, высок, тонок в кости и, разумеется, очкарик. Почему "разумеется"? Издеваясь над Славкой, я предсказывал: если он когда-нибудь и подружится с мальчишкой, то непременно с очкариком, вот и свершилось!
Лицо у Борьки длинное, сплошь из острых углов, щеки без единой кровинки, бледные, как бумага и блёклые, слегка голубоватые глаза. Нос длинный, едва ли не до подбородка, тонких бесплотных губ из-за него не видать. Картину абсурда довершали несколько прыщиков, обильно смазанных зеленкой. Такой-то ходячий кошмар и стал периодически посещать нашего душку-Ярика.
Обычно, если в классе появляется новенький, мальчишки пытаются сразу же прощупать его: кто таков, чем дышит, устроить небольшую проверочку "на вшивость", после чего либо принять в свою компанию, либо учинить показательную трепку. Борис вызвал у всех острую неприязнь. Одноклассники сразу начали его игнорировать, даже не пытаясь сблизиться. Новичок ничуть не огорчился, словно уже привык к подобному обращению.
Учился Зеленский на четыре-пять, но создавалось впечатление, что он просто зубрит, не пытаясь вникнуть в суть предмета.
Кто с кем сблизился первым - Борька с Ярославом или наоборот, я, каюсь, даже не заметил. Да и не важно, ибо "подобное притягивает подобное". Их дружба имела печальные последствия.
Мы перешли в девятый класс, не подозревая о грядущих роковых событиях, коим суждено грубо и больно расколоть нашу семью. В том году резко оборвалось детство братьев Петровых.
Однажды я случайно подслушал разговор брата с Зеленским в школьном дворе. На большой перемене мы с мальчишками играли в волейбол. Я побежал за мячом, укатившимся в густые жасминовые заросли, уже покрывшиеся первыми листьями (стояла ранняя весна).
- Слава, напрасно ты цепляешься за теорию Дарвина, взгляни вокруг: неужели разумное развитие всего живого на Земле можно объяснить сухим и невнятным словом: эволюция? - вдруг услыхал я проникновенный чуть скрипучий голос Борьки. Он говорил вдохновенно, с чувством, не так, как выбубнивал тексты учебников на уроках.
- Но ведь это признанная теория, - возразил Славка.
- Одна из признанных теорий - теория государства, отрекшегося от Бога. Но весь цивилизованный мир, вся Европа по-прежнему чтит Господа и молится, - горячо ответил Борька.
- Как странно мне, комсомольцу, слушать такое, - с легкой усмешкой высказался Ярик, произнеся слово "комсомолец" с особой интонацией, дабы собеседник не заподозрил его в излишней идейности, - Бог, религия... Просто не могу поверить!
- А ты вникай умом и сердцем, Ярослав! Вот мы изучаем науки, но ничего не знаем о Вере наших предков! Ни-че-го! Так, какие-то обрывки, больше похожие на сказки! А между тем, у Вселенной суть Божественная, все объясняющая! Начнешь изучать Библию, сможешь сравнить, только не отвергай сразу, поверь, ты ничего не потеряешь! Только дай себе труд глубоко задуматься, и не заметишь, как станешь другим человеком...
Сквозь переплетения веток я увидел Бориса, протянувшего Славке книжицы, перевязанные шпагатом. Ребята уже несколько раз меня звали, пришлось уйти, чтобы не обнаружить своего присутствия. Взял ли Ярик предлагаемое, я так и не увидел. Его разговор с Зеленским не шел из головы. "Девчонки!" - мысленно дразнил я брата и его дружка. Но презрение не излечивало от любопытства. Ну и фрукт этот Борька!
Мне бы спросить у Славки, какие материалы он получил от своей бледной "дылды" - так прозвали Зеленского мальчишки. Но я не хотел, иначе пришлось бы признаться в позорном подслушивании. Незаметный шмон Славкиного барахла ничего не дал: видимо, он не рискнул держать книги дома, а где-то их прятал или таскал с собой. Я ничуть не сомневался: братец взял загадочный сверток.
Внимательно приглядевшись к Борьке, не обнаружил в нем ничего выдающегося: он остался тем же, кем и раньше - зубрилкой и занудой. Постепенно странный разговор забылся, а тягостное впечатление, им оставленное, выветрилось из восприятия - подошли каникулы.
……………………………………………………………………………………………………
То лето запомнилось одним разговором. Мы отдыхали на берегу Черного моря. Ярик обгорел на солнце, и мама смазывала его спину сметаной, а мы с отцом отправились побродить по берегу. Легкий бриз освежал накаленный берег и наши перегретые тела.
- Папа, почему мы с Ярославом такие разные? – спросил я отца.
- Все люди разные, хотя я понимаю, о чем ты. Почему вы НАСТОЛЬКО разные? Право, сын, не знаю, но так надо, поверь. Вы - две ветви одного дерева с общим стволом и оба одинаково дОроги нам с мамой. Так уж вышло: одна ветвь растет влево, другая - вправо. Они отклоняются друг от друга больше и больше, стремясь забыть об общих корнях. Как бы сложно ни складывались ваши отношения, вы все равно останетесь братьями. Увы, сейчас моих дорогих мальчиков несказанно раздражает их кровное родство. Грустно, но так уж получается. Процесс становления, взросления достаточно тяжел для любого ребенка. Вдвойне невыносимо постоянно видеть перед собой свою точную генетическую копию, полностью противоположную в духовном плане. Поверь, сынок, вы не всегда будете отскакивать друг от друга, точно разнополярные частицы, а, повзрослев, сумеете переоценить ценности и станете родными людьми! Иначе мы с мамой не сможем считать себя хорошими родителями! Ещё раз прошу: ты старше, сильнее Ярослава, отнесись к нему по-доброму, не обижай...
Я возмущенно перебил отца:
- Он сам хорош, папа!
- Он слабее тебя, значит, ты в первую очередь должен проявить понимание!
