Барнаул, конечно, не такая культурная столица, как Санкт-Петербург, но для краевого центра определенного масштаба, мы вполне прилично смотримся.
В. Климов
«Критика, это правильное кровообращение, без нее неизбежен застой и болезненные явления». Никалай Островский.
Михаилу Будкееву присвоено звание Народного художника – как раз к юбилею автора. И как заведено у художников, к такому событию приурочили выставку, то есть выставка к 85-летию художника.
«Мотивы жизни» – большая выставка, серьезное отношение. Можно было бы поговорить о значимости звания «Народный» и о том, как важно это для развития всего алтайского изобразительного искусства. Можно посетовать на то, что в 90-е годы, из-за неразберихи звание Народного не дали Геннадию Федоровичу Барунову, а потом через Москву не прошла кандидатура Федора Семеновича Торхова. Теперь иные времена, и вот Михаил Яковлевич – Народный художник.
Стоит ли сегодня говорить о живописи Будкеева, нужно ли говорить о том, что пейзаж – это «наше все». Для художника – это самый простой способ остаться в стороне во времена перемен и идеологического давления. Родной пейзаж – это всегда выездная тема, на все краевые и зональные выставки пейзажи брали без разговоров.
У Будкеева четыре основных темы: горный Алтай. Он много пишет горных пейзажей, любит высокогорье. любит писать воду. Художник покорен Катунью и снежными вершинами, Горный у него пестрый.
Такой же пестрый Барнаул. Это тоже благодатная тема. Старый город, исторические события, классический сюжет Будкеева. Самая известная работа «Наводнение в 1969 году». Художник много пишет город, его узнаваемые места: мэрия, танк, демидовский столп. Нет в работах индустриальных пейзажей: заводов и новостроек.
А Монголия у Будкеева особенная. Есть много общего с пейзажем горного Алтая, но в некоторых работах, назовем их памятники архитектуры, Михаил Яковлевич находит другой изобразительный язык. Может, так диктует натура, но пропадает пестрота, в композиции появляется простор, воздух. Вырисовывается академизм, которого так не хватает.
Прикипел художник к монгольским просторам, к монгольской культуре, и это объяснимо. В культуре этого народа много декоративного, яркого: пустыни и степи, мелкие пестрые кони, буддийские храмы и яркие одежды кочевников.
Совершенно иначе выглядят работы, которые можно назвать – европейский период, Много лет назад художник ездил на «творческие дачи». Поездки эти давали много знакомств с коллегами, была интенсивная работа, с непривычной глазу натурой. Были обсуждения работ в неформальной обстановке. Из таких командировок художник привозил интересные работы. У Будкеева есть совсем несвойственная его манере серия «дачных этюдов». В них не найдешь мелкого мазка, теплой палитры, размашистой композиции, здесь видна хорошая европейская школа, уверенный академический рисунок, правильные отношения.
Но для нас Будкеев, все же, певец Алтая: сказочность, пестрота лугов и цветущих слонов, бурлящие потоки и грозные скалы. Все смешалось: кони, люди.
Будкеев – художник, украшающий мир, сегодня можно сказать, что его Алтай нереален. Художник его выдумывает, немного наивно.
Надо сходить – это первый Народный художник в Алтайском крае.
Очень уважаю и люблю всю семью. Делал несколько раз с Михаилом Яковлевичем интервью. Он рассказывал мне о войне и о том, как начал рисовать. Люблю Сергея Михайловича и Катю. Прекрасная семья. Но знаю историю с тем, как не дали Народного Борунову и Торхову. И почему через много лет Народного получил Будкеев. Первым должен быть Борунов. Это Народный академист. А получили Народного народника.
Я ожидал большего от выставки работ Василия Куксы в галерее «Кармин», речь шла о ретроспективе. Двадцать лет творческой деятельности.
Современному художнику в нынешнее время трудно собрать такую экспозицию, если ты не метр заслуженных времен. Художники продают работы, и у Куксы не оказалось больших, серьезных произведений, отражающих все этапы его творчества. Так средних размеров выставка.
Да и про этапы говорить сложно. Автор все в одной поре, пораженчески зеленая палитра. Художник живет одним цветом, за редким исключением. И, конечно, на выставке однообразные пейзажи горного Алтая, любит он их, они востребованы покупателями.
Художник думает, что на пейзажах он оттачивает мастерство, но он перестает творчески мыслить и следует типичное развитие.
Я говорил об этом в связи с выставкой Будкеева. В городском пейзаже Василий Кукса развернулся широко, есть у него и старый Барнаул, и уже сталинский классицизм, и появляется Европа. Париж в работах Куксы такой же по цвету, как и Барнаул.
И Китай, от которого стоило ожидать яркости, контрастности, утонченности в той же гамме. Не интересен мир этого художника, он одинаково серый, как в ТВ новостях.
Единственное о чем стоит упомянуть, мир этого автора в туманной дымке, и за ней скрывается тонкий, чувственный художник, все время ищущий, но вынужденный отрабатывать, что он уже придумал, что понравилось публике.
Я все время жду от Куксы большего, может от того, что есть какие-то проблески, кажется, сейчас он раскроется. А нет, пока все смазывает скромная улыбка автора. Стесняется.
Вася перестал на меня обижаться очень давно. Он хорошо живет, его пейзажная размазня нравится покупательницам. Он окружен поклонницами. Некогда ему на меня обижаться.
Что поделаешь, это тоже изобразительное искусство. Приходят новые технологии, так было и будет. Эволюция искусства, если хотите.
Выставка работ братьев Дмитриевых в павильоне современного искусства «Открытое небо». Это не хулиганство, они не корчат рожи в спину академическому искусству, это просто новое время.
А какое название: «Что может заставить кролика летать».
Все пропитано масс культурой, это уже не постмодернизм, это полное погружение в мейнстрим и единственная возможность этому потоку сопротивляться – стебаться.
Но и этого уже было. Гомер Симпсон – миссия мирового стебалова, а малышня из центрального парка его апостолы. Может старшее поколение и не понимает о чем идет речь, но уже поколения, выросшие на попсе знают, что почем.
Это реформа Эзопова языка. Нет в этом искусстве той требуемой глубины, какую мы привыкли видеть в академическом искусстве, но когда 40 лет назад Энди Уорхол нарисовал банку супа, там вообще ничего не было. Теперь стройные ряды «виноградовых и дубосаровых», «куликов» и «синих носов» шагают упакованные в «дольче габаны» по страницам глянцевых изданий и продаются и продаются. Вот оно – новое искусство.
