Источник: yandex, «Gella-art»
Она сидела на краю неба и молча смотрела вниз. Там, где были маленькие дома и проходящие мимо люди. Она сидела и не решалась опять пойти туда, где: суета и ссоры, трудности, раздоры, но и никак не могла смириться с тем, что ушёл её родной и любимый, часть души, её Вселенная, вечная любовь. Она сидела на краю неба и долго думала:
По земным меркам был там уже ровно …, впрочем, это было не столько важно, по-сравнению с её целью и миссией!
– Прошел миг, а он там уже столько лет, как его нет со мной! Я не хочу свою любовь, даже забывать на время!
Тут отворилась дверь и зашел Некий Ангел и приказал ей быстрее делать выбор. Он предупреждал, что ей будет нелегко, особенно в первой половине жизни: с тончайшей организацией её души, с духовностью и бесконечной любовью ко всему и ко всяким. И чему было бы учиться на земле, как ни абсолютной любви, которую она и так ко всем питала. Но, он ушел менять этот мир и она приняла решение идти следом за ним. В этот момент Некий стал настойчиво просить отдать ему её крылья. Она, не сопротивляясь, дала отрубить их, но в этот момент, то правое, сильное крыло, которое так прочно держалось на ее спине закровоточило, видимо, она не хотела с ним расставаться.
Казалось бы, как Ангелы могут чувствовать боль? Как понимать всё это? У них нет ничего того, что даётся человеку! Но она, всей душой и даже уже телом принадлежала в тот миг иному миру. И боль, перед спуском вниз, ещё раз, напомнила ей о том, что жить на Земле – это больно, но прекрасно. Прекрасно, что там есть ещё невероятная любовь…
Источник: yandex
Воспоминания, зачем они так перемешались в голове? Это был не сон. Сны – относительны, незакономерны, а тут…
– Я все помню! Это была больничная палата. Как сейчас помню! – думала она.
– Мама лежала справа у двери, шла неделя седьмая моего воплощения. Я стояла за спиной кровати и кажется, еще не родившись, уже разочаровалась в некоторых моментах. Ну, например, меня смущали мысли родителей, их переживания. Они тогда еще не были женаты, радовало то, что они любили друг друга… Но, как сейчас, помню день их свадьбы: зима, скоро Новый год, мне около пятнадцати недель, как я во плоти. Но, Отче, мне сказали через что придётся пройти, я наотрез отказалась от всего. Но для меня посланный Ангел, да, тот, который даётся каждому при зачатии, сообщил, что врач сказал моей маме – кровотечение остановилось. Я знала, что просто так решил Отец. И кое-кто, ни один год здесь и ждет меня, не иначе… —
Это было самым сильным фактом, чтобы остаться…
– Оставайся, ты выдержишь, – сказал Ангел…
***
Время меняло скорость, как в авто переключают скоростной режим, двигаясь по крутым дорогам. Вероника всегда боялась быстрой езды, особенно, если это движение было связано со временем. Она боялась однажды проснуться одна в своей кровати в семьдесят семь лет и понять, что всё, что ей только что приснилась – сама жизнь. Она точно знала, сколько ей отмерил Господь, но боялась себе в этом сознаться. Приговор был зачитан уже сразу после родов. Переломные моменты в её судьбе говорили, казалось бы, об обратном, но никак ни о такой продолжительной жизни, которою она намеривала прожить.
Больше всего, что не нравилось ей в этой жизни – это людские пороки. Отсюда и были все её проблемы. Кто-то относится к себе невероятно критично, а кто-то и большой чёрной дыры в себе никак заметить не может. Чуткое видение людей и «рентгеновское зрение» просто доставляло ей кучу проблем, но и помогало видеть людей насквозь, но они об этом вряд ли могли догадываться. Ведь парадокс в том, что при всём этом, она быстро умела прощать даже своих врагов, сглаживая острые углы собственными руками. При своей невероятно прекрасной внешности, она имела и чуткую добрую душу. Часто, людская зависть не давала ей двигаться вперёд с надеждой на прекрасное будущее. А художественный талант, который Нике был дан от Бога при рождении, прибавлял ей к характеру сентиментальность.
С самого детства Нике казалось, что жизнь к ней чертовски несправедлива, что за всё значимое приходилось сражаться на смерть. В отношениях со сверстниками, потом с людьми по-старше, потом ещё старше – со взрослыми людьми ей везло не очень. Да и сейчас, казалось ей, что у неё близких людей и друзей – сосчитать по пальцам. Нет, это не означало совсем, что к ней не тянулись люди, как раз наоборот, это она не подпускала лишних и отсеивала без пощады. Вот они только не понимали это, так как чувство такта и борьба за равенство между людьми у Вероники были превыше всех правил.
Что же вынуждало возвращаться в этот мир этого «Ангела», как не любовь? Когда твои уходят, оставляя тебя одну с выбором: ждать или идти следом. Но ждать было чревато, неизвестно, что там за поворотом ждало Константина.
Он был вшит в её сильное сердце красными нитями судьбы. Этот «Ангел» всегда был с ней рядом, был ей – и братом, и мужем, и любимым на века. Ему пришлось идти за судьбами людей, чтобы выполнить свою невероятную миссию – влиять на других благодаря словам. Отпечатавшись от её лица перед уходом, он оставил схожие черты на её облике, тем самым пояснив, что именно так он узнает её из всех прохожих и людей на Земле. Вероника невероятно металась в муках, зная, что им предстоит пройти невыносимые испытания, силу которых они ещё не познали. Как грех, который не познали в Эдеме Адам и Ева, пока Змей не искусил их. Они общались на инопланетном языке, их никто не мог понять и расшифровать, и эти пароли были недоступны. Но что могло быть важнее, чем понимание друг друга? Они слышали мысли, видели то, что другие не смогли бы. Потому что их жизнь была подобна фантастике… Потому что они иные.
Космические светила верно сияли ей пять земных лет, пока подрастал Константин Вертинский в семье скромных преподавателей. Сомнения не оставляли её в покое, пока Некий не явился к Нике и не предупредил об опасностях на планете.
Где-то вдали звучала музыка, она слышала её и понимала, что с ней уходит все время, которое дано было ей просто так, просто за то, что однажды еЁ увидел здесь Бог. Что она – должна жить и любить, но любить так, как будто он её галактика, словно, Константин – это весь мир, который подарил ей Бог.
Она сидела на краю неба и молча смотрела вниз. Там виднелись крохотные дома и улицы, суета, люди и многие вещи, которые давали знать, как нелегко и что не нужно возвращаться. Вдруг появился Некто. Она не сомневалась, что крылья ей больше не нужны и что она идет вниз ради своей любви. Терять было их больно, особенно правое, до сих пор правая часть спины у нее болела и придавала сутулость, но она никогда своей правильной и выработанной осанкой не выдавала это, словно, этим, доказывала свою упертость в характере или принадлежность к чему-то совершенному или в стремлении к нему.