Резко встряхнув зонт, Лидка открыла дверь, оставив за порогом холод промозглого октября.
Изнутри пахнуло теплом и уютом. Сняв плащ и нацепив его на крючок вешалки, она сунула ноги в мягкие тапки. Невидимой шалью окутала плечи усталость. Исподволь пробираясь в потаенные уголки сознания, она затопила мрачный Лидкин настрой.
– Уже пришла? – не отрываясь от дела, свекровь бросила на Лидку мимолетный взгляд.
Сидя перед миской, полной краснобоких яблок, в телогрейке поверх старого вельветового халата, в съехавшем на затылок платке, свекровь пододвинула к себе противень, наполовину заполненный яблочными дольками.
Лидка кивнула в ответ. Пристроив на краешке стола пакет, она достала две буханки хлеба, молоко и печенье, купленное после работы в местном магазинчике.
– Зачем зря деньги выбрасывать? – переключив взгляд на телевизор, нахмурилась свекровь, успев-таки заметить это злосчастное печенье. – Я, считай, каждый день пеку. Мало вам?
– Я не каждый день покупаю, – ставя пакет с молоком в холодильник, отозвалась Лидка.
Она и сама не знала, зачем, собственно, купила это печенье. Но и на брюзжание свекрови особого внимания не обращала. За пять лет совместной жизни она привыкла к этому. Да и брюзжание это было отнюдь не обидным, а так, для проформы. Видно, той тоже было сейчас не до кондитерских экзерсисов, так как глаза у нее были на мокром месте.
– Что-то случилось? – насторожилась Лидка.
– Ай… – отведя взгляд, махнула рукой свекровь. Но весь напряженный вид ее говорил о том, что она только и ждет, как бы половчее выдать на-гора это «ай», что она незамедлительно подтвердила: – Предложение мне сделали.
Лидка застыла с видом безмолвного истукана. Жаль, сесть негде было, не то бы бухнулась на пятую точку.
– Помнишь, я к Клавке на прошлой неделе ходила, пару решеток взять? У них широкие, заводские, яблоки на них сушить хорошо, – завела свекровь, не дожидаясь Лидкиной реакции. – Володька ее с рыбалки целое корыто рыбы притащил. Так эта зараза четырехглазая совсем обнаглела. Меня же из моей тарелки ухой угощать вздумала! Что я, своего не знаю? Воду в прудах спускают сейчас, иначе, где бы он столько рыбы наловил?
Лидке не терпелось узнать продолжение, а ту, как назло, на этой рыбе заклинило.
– Ну, рыба, – подтолкнула она свекровь, – и что дальше?
– А, – с готовностью кивнула свекровь, видно, запамятовав, к чему приплела эту рыбу, – хотела я показать ей, где раки зимуют, а тут, как назло, Василь Иваныч зашел. Он когда-то у нас на заводе в ОТК работал.
Лидка выжидательно смотрела на свекровь. Свекровь напряженно уставилась на Лидку.
– И что, Василь Иваныч, – не сдержалась Лидка, – предложение вам сделал, или показал Клавке, где раки зимуют?
– Да погоди ты, – отмахнулась свекровь. – Володька ему – седьмая вода на киселе, но родня. Перекинулись двумя словами, я и ушла от греха подальше. А сегодня – на тебе! Ни с того ни с сего сюда явился! А я неодетая!
Лидка уже не понимала, чему больше удивляться – тому, что какой-то Василь Иваныч заявился сюда, или тому, что свекровь вдруг вздумала ходить нагишом. Второе показалось забавнее.
– С чего вдруг вас в нудизм потянуло? Не май месяц, – поддела она свекровь.
– Чего? – недоуменно бросила свекровь.
– Сами же сказали – неодетая.
– Ай, – с деловым видом отмахнулась свекровь. – Ненарядно одетая, в халате.
Понемногу догадываясь, что к чему, Лидка хмыкнула.
– Когда вы себе в последний раз нарядное покупали? – уколола она свекровь, – и не всплакнули ни разу. А теперь?
– Перед человеком неудобно, – засмущалась свекровь.
– Ладно, – понемногу теряя интерес к чужим лямурам, вздохнула Лидка, – чем все закончилось-то?
– Так тем и закончилось, – простодушно ответила свекровь, – предложение мне сделал.
Лидка опять оживилась:
– Что, так прямо и предложил – руку и сердце?
– Э-эх… – осуждающе кивая, вздохнула свекровь. – Какое сердце? Пенсию свою предлагал, а она у него вдвое больше моей.
Лидка состроила заинтересованное лицо.
– А жилплощадь в придачу он вам не предлагал?
– А как же, и жить предлагал у него. Только после смерти квартира его внукам достанется.
– Лет – то ему сколько?
– Ну, лет на десять меня старше… Считай, уже за семьдесят.
– Ничего себе, кавалер! – удивилась Лидка. – Такому не жена, а нянька нужна.
– Так нянька-то и нужна, – недоуменно уставилась на нее свекровь, – а кому бы я еще сдалась в мои-то годы?
– А вам он, зачем? Кур да кроликов мало? Или пенсии не хватает?
– Я так и сказала, – печально закивала свекровь, – оно вроде заманчиво, а случись что в наше время, мне к его пенсии придется еще и свою докладывать. Не бросишь ведь живого человека. А квартирку внуки хапнут. Пусть им предложение и делает.
– Ну и зачем вам наряжаться, раз все равно отказали?
– Разве ж я не женщина? – застыв с ножом и яблоком в натруженных руках, удивилась свекровь.
«А ведь и впрямь, – задумалась Лидка о своем, о девичьем, – женщина. Но сколько в ней теперь женского-то? Так пройдет жизнь, а под старость только и останется, что пенсию делить».
Словно читая ее мысли, свекровь поддакнула:
– Вот и радуйтесь жизни, пока молодые.
– Чему радоваться, – задетая за живое, огрызнулась Лидка, – что сыночек ваш вечерами где-то пропадает?
– А что ты у меня спрашиваешь? Ты у него спроси, – отбила атаку свекровь. – Я ему не раз говорила. А ты все молчком, молчком. Вот и нечего на меня пенять. Не я ему эту работу сосватала.
– Так он вам сын, все-таки, – раскладывая продукты, отвечала Лидка.
– Да, сын, – вздохнула свекровь с преувеличенно скорбным видом. – Чуть что не так, он мой. А как мать послушать, так он почему-то сразу твоим становится. А я и не мать вроде, а пятое колесо в телеге. Своим умом живете, своим и разбирайтесь.
– Будет вам, мама, – отмахнулась Лидка, – чем мы вам не угодили?
– Не переживай, – миролюбивее ответила свекровь. – Не из гулящих он. Сама знаешь, не вчера замуж вышла. Потерпи, раз уж вам так хочется машину. Много он заработает, сидя возле твоей юбки?
– Может, и так, – кивнула Лидка, уже сожалея, что затеяла этот разговор.
– А купите машину, построите гараж, пусть тогда в ней и ковыряется у тебя на глазах, – размечтавшись, свекровь вошла во вкус. Или Лидку успокоить хотела.
Женщиной она была неплохой, да и сына хорошего воспитала. Знать бы только, кто его сейчас перевоспитывать принялся.
Открывая дверь в коридор, разделяющий эти «хоромы», Лидка на ходу обронила:
– Я стирать буду. Соберите, что надо. Заодно и ваше заброшу.
– И-и,… – махнула рукой свекровь. – Я сама руками перетру. Чего его целый час вертеть? Только материя портится. Я кролика потушила, поешь.
