Негромко постучав в дверь, но так и не дождавшись ответа, тихонько открываю её, шагнув в полумрак ординаторской. Тусклый свет едва освещает просторное помещение, но и этого незначительного подсвечивания торшером хватает мне с головой, чтобы разглядеть интимный антураж и занятую парочку. Конечно, может, издалёка мне кажется что-то не то и на самом деле медсестра спасает пациента, сидя на нём верхом и делая искусственное дыхание в технике «рот в рот». Ну а мужчина просто бьётся в предсмертных судорогах и шарит по многочисленным оголёнными участкам тела своей спасительницы. Хватается из последних сил, жмётся с надеждой остаться на бренной земле.
Наверняка так всё и есть, и это моя больная фантазия нарочно пририсовывает интим на ровном месте.
Любопытство моя сильная сторона, поэтому я не спешу убегать от стыда. Мне-то как раз стыдиться и нечего, я правил приличия и субординацию не нарушаю никоим образом.
Вошла я, как полагается после предупреждающего стука, а вины в том, что кто-то глуховат, моей нет. И если на то пошло, надо запираться, если намерены заниматься непристойностями, да ещё и в людном месте.
Лишь спустя время оценив обстановку, подумываю удалиться восвояси, не нарушая людям спланированного отдыха. И тут мой мобильник резко подаёт признаки жизни, завибрировав в моих руках. Испугавшись от неожиданности, я его роняю, а тот гулко шарахается о плитку.
Парочка отвлекается, оперативно отскакивая друг от друга, и я воочию вижу того, кто так страстно обнимает девушку.
Константин Алексеевич, в отличие, от своей пассии одет в повседневную одежду. Голубые джинсы стройнят ноги, визуально делая их ещё длиннее, вытягивая их до бесконечности. Рубашка в серо-чёрную клетку расстёгнута на все пуговицы, открывая вид на широкую грудь, покрытую тёмными завитками волос.
Я сглатываю тугую слюну, переполнившую мой рот от горячей сцены, неуклюже отходя к выходу.
– Стучать не учили? – звучит недовольный визг девушки, оглушая до недавнего времени мертвецкую тишину.
– Я стучала, но Вам, видно, было не до этого.
– Войти разрешали? – завидев мои отрицательные кивки, девушка бесцеремонно продолжает. – Какого чёрта тогда вламываешься? – теперь уже спокойно произносит она, даже не удосужившись запахнуть халатик или хотя бы прикрыть рвущуюся наружу грудь.
Меня словно приклеивает к полу, я заворожённо слежу за тем, как Константин ловкими пальцами застёгивает пуговицы, заправляет рубашку в брюки, приводя себя в должный вид. Мой взгляд скользит по его фигуре недолго, передо мной вырастает препятствие в лице огненно-рыжей красавицы. Девушка явно старше меня, лет на пять, не меньше. Красоты не занимать, ей бы не капельницы ставить, а по подиуму ходить. Точёная талия, округлые бёдра и внушительных размеров бюст, играет на контрасте с её хрупкой фигуркой. В данную секунду я понимаю, что мужчинам, несомненно, трудно устоять перед таким соблазном. Теперь я с не меньшим интересом разглядываю медсестру.
– Чего уставилась? Пошла вон отсюда, заблудшая овечка. Это служебное помещение. Дай людям одеться.
– Я здесь людей не наблюдаю, – для большей убедительности оглядываюсь по сторонам. – Только кроликов, которым я помешала спариться.
Чёрт! Не знаю, что на меня находит, но от сдержанности не остаётся и следа, я закипаю как чайник. Выглядеть более воспитаннее или интеллигентнее я не желаю, опускаясь до таких же нелицеприятных слов, какие звучат и в мой адрес.
– Кот, ты слышал это? – девушка резко разворачивается ко мне спиной, ища защиты у своего партнёра. Ее совершенно не беспокоит то, что она при постороннем человеке обращается фамильярно к врачу, к своему непосредственному начальнику.
Кот. Цокаю я языком. Тошнотворная банальщина. Думаю врачу переростку такое прозвище не идёт, если только котярой его назвать. Таким ненасытным, важным хозяином жизни.
– Алиса, приведите себя в порядок, – звучит наставнический тон мужчины, проливаясь неким злорадством на мою душу. – Ирина, кажется?
Смотрите, какой внимательный, имя моё запомнил. Работал бы лучше, чем рыжих тискать по углам.
– Вы, что-то хотели? – это он уже ко мне обращается, окрашивая интонацию заискивающими нотками.
– Ага. Хотелось бы, чтобы ваша личная наложница капельницу в тринадцатой палате у Беловой сняла.
Он окидывает меня таким взглядом, что я начинаю чувствовать себя неловко, как будто это меня застали за непотребным делом.
Интересно о чём он думает, смотря своими холодными глазами? Ненавидит, наверное. Конечно, своим появлением я порчу весь вечер, оставляя без сладкого.
А может это рыжая лишилась сладенького? Да… его губы с остатками матового розоватого блеска, оставленного Алисой, отлично сойдут за десерт. Я даже издаю полувздох-полустон, устыдившись своих похабных фантазий.
– Алиса Сергеевна, почему у Вас ещё не закончены в это время процедуры? – голос Константина раскатисто гремит, рассекая неловкую паузу, подобно удару хлыстом. – Вернитесь к работе, а утром не забудьте явиться на планёрку и объяснить свою профессиональную некомпетентность.
Девушка выскакивает из комнаты стремглав, не лишив себя удовольствия задеть меня плечом, угрожающим жестом объявляя мне войну. Я рискнула нарушить их интим, так ещё и умудрилась раскрыть её недобросовестность к выполнению рабочих обязанностей.
– Если Вы, уже закончили меня разглядывать, тогда покиньте помещение, – кинув придирчивый взгляд, Константин лёгким кивком указывает мне на дверь. – Вы нарушаете внутрибольничный распорядок. Посетители обязаны следовать регламенту, установленному администрацией данного лечебного учреждения.
Боже, мне становится дважды неловко или уже трижды. Сбилась со счёта сколько раз в присутствии Константина ощущаю себя не в своей тарелке. Хотя слова про то, что я злостный нарушитель меня цепляют сильней безразлично пустых глаз.
Вот кто тут нарушитель, я бы ещё поспорила.
– Моё желание нарушить ваш распорядок, вполне логично. Я ухаживаю за больной мамой, которую вы не спешите лечить. Вам всем здесь просто нет никакого дела до пациентов, вы заняты собой. Вместо того, чтобы выполнять предписания врачей, медсестры их ублажают.
Неожиданно даже для себя, я толкаю всей пятернёй в грудь собеседника, который, по всей видимости, тоже не пальцем деланный. Он жёстко хватает мой локоть, напористо дёргая на себя так, что мне приходится привстать на цыпочках, чтобы не ощущать дискомфорта. Ноздри его раздуваются от злости, реагируя на моё провокационное движение. С непривычки, а в большей степени из-за неожиданности трясусь от страха, но не смею кинуться в противоборство.
– Ещё раз увижу Вас в моём отделение в неположенное время, спущу с лестницы, – гремит безоговорочное предупреждение прямо мне в ухо, сжигая последний зачаток бравады, просыпая его боязливым пеплом мне под ноги. – Ясно? А теперь на выход. Я лично прослежу, чтобы вы не вернулись.
