Я Иван Хазин пишу это повествование по просьбе моих друзей – Василия Трелова, Льва Левинсона, Бенедикта Ганина.
Это было в Ленинграде в июле 1940 года, мне тогда было 15 лет.
Мы с больной мамой, Верой Петровной, жили в коммуналке на проспекте Газа, на углу с Фонтанкой.
Окрестности нашего дома
Мама работала в гостинице администратором, папа мой погиб в Туркестане в бою с басмачами, и мы с трудом сводили концы с концами.
Тяжело заболела сменщица мамы и она была вынуждена целыми днями проводить на работе в гостинице. Поэтому и я тоже жил там.
Гостиница называлась «Адмирал Сенявин». Я называл ее просто – Сенявин.
Гостиница «Адмирал Сенявин»
Однажды ночью в дверь Сенявина кто-то сильно и настойчиво постучал. Мама открыла входную дверь, за ней стоял мужчина в макинтоше. Я взглянул на него и понял, как должен выглядеть пират, о которых я только сегодня читал в «Одиссее капитана Блада». Это был человек крупного телосложения, лицо его было круглым, все в морщинах. Глубокий шрам багровел слева от уха до подбородка.
Мужчина отряхнул плащ от капель дождя и хриплым басом спросил
– Номера свободные есть?
– Да есть один, но самый маленький, в подвальчике – ответила мама.
– Мне сгодится. И человек перешагнул порог.
Мама начала оформлять постояльца. А тот сурово посмотрел на меня и спросил
– Тебя как зовут, юнга?
– Ваня.
– Ну что, Ваня, принесешь мне в номер бутылочку портвейна «777», а? Замерз я, как на морском дне. И яишенки не забудь. Со шкварочками. ХА, ха, ха – сипло засмеялся «пират».
– И называй меня просто – Капитан.
Капитан Борис Бовин
Время началось хлопотное – Капитан все время требовал портвейн и яичницу, и иногда жареную картошку.
Затем он начинал орать песни о моряках, кораблях и море. Это повторялось каждый день. Мама охала
– Побыстрей бы съезжал, что ли этот оболтус. Утомил, спасу нет.
Однажды Капитан усадил меня возле себя, и шепотом сказал:
– Юнга, а ты ходил когда-нибудь по Ладоге, а? Я тебе скажу, что туда лучше не соваться… Там такое бывает… Много, много друзей оставил там, на дне Ладоги Боря Бовин. Они теперь мне снятся каждую ночь… И он затянул грустную песню.
Я понял, что Капитан и есть Боря Бовин. И что он был моряком.
Капитан рассказал мне, как они после революции на судах возили грузы под огнем английских и американских орудий. Как он не раз тонул, после попаданий снарядов в их балкер. Это была страшная повесть.
Капитан достал из своего чемодана какой-то грязный листок бумаги, и пьяным голосом сказал:
– Здесь карта,…карта, где зарыты сокровища… Ты спрячь ее у себя. За ней могут не сегодня-завтра прийти. Ты ее никому не отдавай… Если я останусь жив, то заберу ее у тебя, когда придет время. А пока пусть у тебя… И Капитан заснул.
Тут раздался стук в дверь – кто-то пришел.
– Ну почему ночью… Опять не высплюсь.
В холл вошел худой человек в темных очках, с длинной белой палкой. Он передвигался мелкими шажками, и все время постукивал палкой перед собой – слепой, понял я.
Слепой Петр
– Мальчик ты не видел ли моего друга Борю Бовина? Он не здесь остановился?
– Дядя, а как Вы поняли кто я, и что я здесь? Вы же слепой.
– А я все чувствую! Я даже слышу, как сопит мой друг Боря. Он где-то здесь. Ты отведешь меня в его комнату?
И он крепко ухватил меня за руку. Я попытался освободиться, но безрезультатно.
– А Вы кто такой? Чего это я должен показывать Вам что-либо?
– Мальчик, я Петр. Боря меня знает, и очень хочет меня увидеть. Он должен мне кое-что передать.
– Ну, хорошо, я пойду, разбужу его. Но только Вы отпустите мою руку, а, то мне больно.
– Хорошо, мальчик, я отпущу тебя, но после того, как ты приведешь меня к моему другу Боре.
Мы спустились в подвальчик. Я постучал в номер Бовина.
– Капитан, к Вам пришел Ваш друг – Петр, откройте, пожалуйста.
Дверь отварилась, на пороге стоял Бовин. Он держал длинный изогнутый нож.
– А, это ты, слепой Петр. Зачем ты пришел?
– Боря, я хочу получить от тебя карту. Ты знаешь какую. Отдай ее мне. Она ведь не твоя. Наши друзья ждут ее. Они здесь, возле гостиницы.