Моего сына убили год назад.
Какой-то лихач переехал его, словно пластмассовый конус на обочине дороги. Даже не сбавил скорость и унёсся прочь. Слился с озябшей чернотой сумерек и не оставил следов. Не считая отчётливых вмятин на теле восьмилетнего ребёнка.
Даже сейчас я слышу хруст, с которым переламывались кости моего сына, пока массивный бампер вгрызался в его тело. Восемь переломов. По одному на каждый год жизни, которая едва успела начаться.
Маленькая фигурка в футболке с Суперменом перелетела через крышу, как мячик для пинг-понга. Картина того, как его хрупкие плечики встречаются с асфальтом, до сих пор встаёт перед глазами, как только пытаюсь их закрыть. Поэтому я почти не сплю. Лишь в те счастливые ночи, когда усталость берёт надо мной верх. Или градусы от «Блю Мун1» добираются до тайников памяти и опустошают её золотые запасы. Заставляют забыть.
Мне не дали провести следствие как следует. Мол, я заинтересованное лицо, не смогу сохранить хладнокровие, испоганю всё дело, едва успев приступить к нему. Я и так слыл не самым мирным детективом в нашем участке. Не спорю, бывало срывался при задержании и на допросе. Кулак сам просился в бой, когда не сдавали нервы. Но с делом Майки всё было бы иначе.
Естественно, я не пустил расследование на самотёк. В моём участке служат первоклассные копы, и я бы доверил им свою жизнь. Но на кону стояла не моя жизнь, а смерть сына. Кто бы смог сидеть сложа руки и ждать новостей? Я вот не смог. Месяцами прорабатывал каждую призрачную зацепку, кругами ходил по собственным следам и выбивал дурь из боксёрской груши, когда не мог ничего найти.
На место происшествия прибыли лучшие из лучших. Так бывает, если затронута семья одного из своих. За последние пятнадцать лет службы я стал своим до мозга костей. Поэтому было достаточно всего одного звонка – через десять минут Клиффорд де Барко и Винс Фишер засвистели покрышками служебного «тауруса» по притихшей Пенн Драйв. Номер Клиффа стоял на быстром наборе моей жены. Забавно, что меня на быстром наборе не было.
Стелла нашла нашего сына в десяти метрах от дома. Маленькая горка одежды посреди дороги. Если б не яркий фонарь по соседству, Майки можно было бы принять за пакет мусора, случайно выпавший на проезжую часть из мусоровоза. Но чёртов фонарь знал своё дело и пристально вглядывался в пижаму с супергероем. На этот раз Супермен никого не спас.
Крик жены прокатился по Пенн Драйв с мощью сирены, вещавшей о конце света. Я не слышал его, но с лёгкостью мог себе представить. Если бы Майки обнаружил я, мой вопль звучал бы куда страшнее.
На возгласы Стеллы сбежались соседи. Сперва Бетти Кейхил и её муж Денвер из дома напротив. Пожилая женщина разразилась причитаниями не хуже Стеллы, но бывший вояка Денвер сумел сдержать себя в руках. Следом примчалась Джейн Хамфри с нелепой копной бигуди и в шёлковом халате, да ещё пол-улицы. Словно здесь раздавали бесплатные пончики, а не сбили маленького мальчика. Хотя, зная людей, даже не представляю, что бы вызвало у них больший интерес.
Кто-то позвонил в полицию, кто-то в скорую. Стелла упала на асфальт, разбив свои прекрасные колени в кровь, и обхватила сына, как тряпичную куклу. Не знаю, как она набралась мужества протянуть мистеру Кейхилу свой мобильник и попросить набрать четвёрку. Под ней был забит номер Клиффа.
Де Барко и Фишер в два счёта разогнали напуганную и любопытствующую толпу. За ними прибыли ещё две машины с сиренами и маячками – скорая и патрульная. Пока салаги разбирались с местными, де Барко и Фишер пустились по следу. Две ищейки с обоймой 45-миллимитровых вместо ряда клыков. Клифф умчался на «таурусе» вперёд, в надежде нагнать нарушителя через пару кварталов. Может тот припарковался где-нибудь, чтобы перевести дух или одуматься. Может он пьян настолько, что сам вмазался куда-нибудь, пока скрывался с места происшествия. Но улицы были пустынны. И никакой нюх не помог де Барко выследить убийцу моего сына.
Винсент остался на месте и опросил всех и каждого. Что видели, что слышали, где находились всего десять минут назад. Нужна была одна единственная зацепка, за которую можно было ухватиться. Торчащая ниточка, которая раскрутит весь клубок. Спустя пятнадцать минут Винс взглянул в свою записную книжку с показаниями очевидцев. И увидел чистый лист. Белый, словно горы Аляски.
Оставалось всего два вопроса. Почему Стелла позволила Майки выбежать из дома поздно вечером? И где всё это время был я!
– Рой! Потерпевшая ждёт тебя в приёмной!
Баритон Карла Хобсона прогремел на весь коридор и успел нагнать меня у самого выхода. Чёрт. Смена закончилась двадцать минут назад, а до дверей оставалось каких-то четыре шага. Но я не успел улизнуть вовремя, за что был наказан шефом на штрафные минуты. За них мне никто не заплатит.
Макбрайт давно ушёл, присвистывая на ходу. Будь я так же умён, как напарник, последовал бы его примеру.
Ни мои опавшие плечи, ни скорбное выражение лица не помогли. Хобсон всё так же сурово глядел на меня с дальнего конца коридора и постукивал ногой.
– А Лапорте не может ей заняться? Сейчас её смена.
– Она в засаде. Выслеживает наркоманов возле колледжа Сентрал Крисчен.
– Тех жалких подростков, приторговывающих травкой на южных улицах?
Джина три недели гонялась за этими малолетками, пряталась по кустам, перебивалась дешёвыми чипсами на заправках, лишь бы добраться до поставщика. Того, кто снабжал несовершеннолетних торговцев не только безобидной травкой, но и дурью посильнее. А если Джина Лапорте собиралась кого-то прищучить, у неё это обязательно получалось.
Вот только пока она бегала по улицам с пушкой наперевес, мне приходилось доделывать её работу. В любой другой день я бы схватился за эту потерпевшую, у которой украли сумочку, как за спасительный круг – лишний повод не возвращаться в пустой номер отеля. Но сегодня как назло было день рождения дочери. И я уже катастрофически на него опаздывал.
– Куда-то торопишься, Грейнджер? – Хмыкнул Хобсон, заметив, как я поглядываю на часы.
– У Моники день рождения. И по чистой случайности я приглашён. Вот только быть там я должен был ещё полчаса назад. Теперь Стелла с меня три шкуры спустит.
Шеф смягчился и подарил мне взгляд, полный сочувствия. Два копа на грани развода поймут друг друга.
– Прости, парень, – сильная ладонь хлопнула меня по плечу, чуть не вогнав в потёртую напольную плитку, как гвоздь молоток. – Я бы и рад отпустить тебя, но в участке никого. Де Барко и Фишер приедут через двадцать минут с объезда, а мне нужно быть у прокурора до семи часов.
Дочь не обрадуется. Даже не взглянет на подарок, над которым я заморочился, и нахмурит носик, как крошка мопс из мультика. Старая привычка. Моника всегда так делает, если я опаздываю на наш совместный вечер или пропускаю выступление школьного театра. А пропустил я их немало. Но сегодня был её день рождения, первый юбилей. Раз в жизни единственная дочь празднует десятилетие. А вместо отца она получит в подарок разгневанную мать и чужого дядю, притворяющегося добрым другом.
