«Чудеса, которые случаются»
Оттепель перед Новым Годом – это впечатляет.
Ника медленно брела вверх по склону, впечатывая каблуки зимних сапог в подтаявший лёд, так подошвы почти не скользили. Воробьи чирикали с голых веток деревьев, где-то за бетонным забором каркали вороны. День выдался солнечным, но тучи нетерпеливо выглядывали из-за дальних гор, готовые в любой момент накрыть собой город.
В руках девушка держала шоколадный кекс, тщательно завёрнутый в вощёную бумагу и перевязанный красной ленточкой, а локтем прижимала к себе конверт из коричневой обёрточной бумаги.
Новый дом, в который она недавно въехала, стоял на отшибе, на пологом холме. Чтоб выйти к нему, Ника свернула направо, затем налево. Сюрприз в виде сегодняшней оттепели видимо не входил в планы дворников. Девушка попыталась затормозить, но ледяная тропинка оказалось слишком скользкой, а хвататься здесь было абсолютно не за что. Вначале Ника даже не поняла, что за хруст раздался при её падении. Попробовала встать, однако острая боль обожгла ногу и стрелой пронзила всё тело. Она вскрикнула, вновь падая на мокрый лёд.
– Ой, мамочки, что делать-то? – обескуражено прошептала она, – теперь я настоящей бабой Ягой буду, хромой, чумазой, если ещё до дома доберусь.
– Кто это тут мной будет? – услышала Ника хрипловатый голос. – Ишь, чего удумала, я сама по себе!
– Ещё и глюки. Мало того, что ногу не то подвернула, не то и вовсе сломала, – простонала девушка, оглядываясь по сторонам.
Рядом никого не было. Она подняла глаза вверх, над ней висела…
Нет, не птица, а деревянная бадья. Нике стало не просто страшно, а жутко. Лежит на ледяной мокрой дорожке, встать не может, вокруг ни души, а тут с неба деревяшка падает, вот-вот пришибёт насмерть.
– Эй, макитра древняя, не вздрагивай! Маневры забыла али манеры? – покрикивал кто-то сверху. – Чай не валежник, не лабуду какую везешь!
Бадья опустилась рядом и из неё, ловко потряхивая метлой, показалась самая настоящая баба Яга.
– Чего притихла, затаилась? Погода сегодня мерзкая, пробило небо на метель всё-таки.
Вокруг парами, тройками, хороводом закружились снежинки. Уставшие, они присаживались на дорогу, на мокрый пуховик Ники, на её сапожки, лицо. Устроившись удобнее, пытались расправить свои юбочки, но поднявшийся ветер, не давая им полюбоваться собой, поднимал и гнал неведомо куда.
– А ты чего, дева, на льду шебаршишься? Вставай!
Ника приподнялась на локте, села, попробовала встать, но боль в ноге оказалась такой сильной, что она застонала, и на глазах выступили слёзы. Девушка сбивчиво начала, было, рассказывать, как осторожно шла, как упала. А теперь вот не может подняться. Её знобило не столько от холода, сколько от обиды.
– Всё это конечно очень интересно, но на улице не месяц май, и холод уже достаёт.
Яга взмахнула метлой, и удивлённая девушка оказалась в ступе.
– Конечно, не такси ваше, но доставит в лучшем виде.
– Куда доставит? Домой?
– Ногу править будем, бедолага. Али и впрямь хромой остаться желаешь?
Яга заправила седую прядку под платок, кокетливо одернула кацавейку из волчьей шкуры и направила ступу в сторону дальнего леса.
Вокруг, словно в калейдоскопе, каждое мгновение начал менялся вид. То лёгкие призрачные тени отражались в лежащих замёрзшими волнами сугробах, то снежные вихри неслись по просторам, то пушистые комья тяжёлого снега падали с тёмного неба, залепляя глаза, мешая дышать и покрывая всё вокруг зыбкой белой мглой. А щеголевато напыщенные облака важно спешили за танцующим ветром. Этот подгулявший задира пытался заглянуть в ступу и тормошил всё на своем пути. Над Урочищем висел свет, как бы раздумывая, опускаться ему в это холодное заснеженное место или нет. Яга выбралась сама, как только ступа плавно опустилась перед избушкой.
