Багровый шар заходящего солнца завис над озером. Его коcые лучи дробились в застоявшейся воде, окрашивали низкие перистые облака нежно-розовым цветом. Квакали лягушки, тонко звенели невидимые комары, на водной глади играла, плескалась рыба...
Двое рыбаков на пологом берегу озера, сжимая в руках пластиковые удилища, завороженно следили за поплавками.
– Главное в рыбалке – терпение, – наконец вымолвил невысокий мужчина с удивительно незапоминающейся внешностью.
– А я думал – выпивка, – хмыкнул спутник, широкоплечий брюнет с хитроватым крестьянским лицом. Поразмыслив, он достал из кармана флягу и, скрутив пробку, протянул спутнику. – Клим, будешь? Все равно больше клева не предвидится...
Неожиданно поплавок Клима несколько раз дернулся в сторону, после чего уверенно нырнул, оставив на водной глади правильные сферические круги.
– Окунь, – прошептал рыбак и подсек. Упруго завибрировало удилище, натянулась звенящая леска, и полосатая рыбка, описав дугу, с размаху шлепнулась в прибрежный песок.
– Еще один! – с удовольствием констатировал рыбак, снимая с крючка трепещущего окуня. – А ты говоришь – «не будет»!
– Значит, ни с приманкой, ни с местом ты и на этот раз не ошибся. Случаются и у меня проколы...
Рыбка бултыхнулась в садок.
– Зато ты, Юра, ошибся глобально, – многозначительно оценил Клим. – По жизни...
– Ты про Холезина? – широкоплечий брюнет искоса посмотрел на собеседника.
– И не только...
* * *
...Любовь к рыбалке была далеко не единственной причиной, побудившей двух старых приятелей уединиться на пустынном берегу озера. У Юрия Чудина, занимавшего в нефтяном холдинге «Лукос» одну из ключевых должностей в службе безопасности, давно уже накопилось множество вопросов к своему бывшему сослуживцу Климу Бондареву. Однако задавать эти вопросы можно было только в тех местах, где прослушка невозможна по определению. Поэтому и пригласил Клима на рыбалку, на озеро, часть берега которого принадлежала хозяину «Лукоса». Недостроенный особняк Холезина возвышался неподалеку...
– Юра, ты телевизор часто смотришь? – Бондарев сосредоточенно насаживал на крючок извивающегося червяка.
– Вообще не смотрю. А зачем?
– Очень даже напрасно, – Клим аккуратно закинул удилище, и поплавок почти бесшумно опустился у самой границы камышовых зарослей.
– Телевизор навязывает мне общество людей, которых я никогда бы не пустил себе на порог, – Чудин принялся сматывать снасти. – Тем более я прекрасно знаю, каким именно образом варится вся эта лапша на информационных фабриках-кухнях. Помнишь «407-ю» школу?
– До сих пор снится! – едва заметно улыбнулся Бондарев; в свое время он, как и его спутник, также стажировался в совсекретной гэбэшной школе в Ленинграде, называемой на профессиональном чекистском жаргоне «Пентагоном». – Только по курсу «Техника манипулирования населением посредством СМИ» у тебя была тройка...
– Поэтому меня не в Цюрих отправили, как мне было обещано, а в Восточный Берлин...
– Я, как ты знаешь, тоже служил в ГДР, о чем никогда не жалел... Впрочем, к нашему разговору это никак не относится. Так вот, относительно твоих проблем... На твоего теперешнего хозяина круто наехали. Пока что налоговики, и это только цветочки. Даю тебе слово: еще месяц, максимум – два, и от нефтяного «Лукоса» ничего, кроме воспоминаний, не останется. И тогда Холезину придется спешно переводить активы за границу и бежать туда самому или садиться на нары.
– Ты считаешь, что это Кремль наехал? Или конкуренты?
– Говорят, закон, – Клим независимо передернул плечами.
– А вот я уверен, что это – конкуренты, которые и прикрываются именем закона, – с едва заметным раздражением отмахнулся Чудин. – Еще когда я увольнялся с Лубянки, отдавал себе отчет, на кого буду работать. Холезин немало сделал для нынешнего президента. Уверен – его не тронут, много знает. Да и государству невыгодно ниже плинтуса опускать одну из самых рентабельных нефтяных компаний в мире. Это не говоря уже о том, что серьезные бизнесмены перепугаются и уведут свои деньги в безопасные западные банки.
– Холезин не ангел, – Бондарев подсек и спустя секунду вытащил новую рыбу. – К тому же у него нездоровые политические амбиции. Ты сам говорил...
– Я этого не отрицаю. Так же как и то, что я – профессионал. Мне хорошо платят, и пусть я буду защищать даже самого страшного негодяя, я не допущу, чтобы ему причинили вред. Профессиональная этика.
– Ты пригласил меня на рыбалку, чтобы это сообщить?
– Просто я хочу спросить твоего совета... – Чудин неторопливо отхлебнул из серебряной фляги и внимательно посмотрел на противоположную сторону озера, где с самого полудня маячил небольшой дюралевый катерок. – Каким ты видишь дальнейшее развитие событий?
Бондарев равнодушно передернул плечами.
– Сперва налоговая находит нарушения. А уж про то, как сибирские нефтепромыслы перешли к «Лукосу» после залоговых аукционов, ты знаешь и сам. Затем – глубокая проверка. Счетная палата, Генпрокуратура, ну... и наши бывшие коллеги. Затем – следствие, суд... Не исключаю публичную порку – чтобы другим неповадно было. А уж доказательная база наверняка удивит даже тебя. Так что советую подумать о будущем и сойти с корабля на берег...
– Хочешь сказать, что дело «Лукоса» уже решено на самом верху? – Чудин достал из футляра бинокль и влип глазами в окуляры.
– Дела, как говорят, у прокурора... А у Холезина пока не дела, а делишки. Вскрытие покажет. Дай-ка бинокль...
Отложив удилище, Бондарев несколько минут смотрел на странный катерок, притаившийся в камышовых зарослях. Двое мужчин, сидевших на корме, лениво курили. И хотя длинное удилище, показательно торчавшее с борта, вроде бы свидетельствовало об их интересе к озерной фауне, оно не могло обмануть опытного Клима.
– На том берегу – так называемые «госдачи», – напомнил Чудин, словно поддерживая ход мысли спутника.
– Похоже, нас или твоего хозяина выпасают.
– Кто?
– Спроси что-нибудь полегче.
– Может, это все-таки рыбаки?
– Рыба там не может ловиться по определению. Во-первых – вода «цветет», во-вторых – сток канализации, в-третьих – камыши, обязательно леску порвешь.
Функционар службы безопасности «Лукоса» извлек из кармана мобильник, а Клим, поднявшись повыше, внимательно осмотрел через оптику противоположный берег.
Ошибки быть не могло – это было типичное наружное наблюдение. Сменщики согладатаев, появившиеся на весельной резиновой лодке спустя минут пять, только утвердили Бондарева в его догадке.
А к Климу уже спешил Чудин. Судя по сосредоточенному выражению лица, его также взволновали неизвестные наблюдатели.
– Только что связался со своим старым приятелем, – сообщил он. – Говорю, мол, убери своих «топтунов», я их уже засек. А тот удивлен не меньше моего. Мол, каких еще «топтунов»? Не мои, мол, люди...
