Мрачное осеннее небо нависло над полигоном.
В восемь часов утра оглушительный рев бульдозера взорвал тишину и пронесся над лачугами бомжей. На извилистых тропах между мусорными кучами, словно призраки, возникающие из ниоткуда, один за другим стали появляться люди. Подгоняемые сзади сизым туманом, они медленно тянулись к месту, где работал мощный железный гигант, и сбивались в кучку. Разные по возрасту, с одинаково тусклыми и бесцветными лицами, собравшиеся больше напоминали живую грязную и опухшую от вчерашней пьянки массу.
Все как один в этой шевелящейся, глухо переговаривающейся толпе держали в руках зеленые строительные мешки, пропитанные вонью и грязью. Еще не совсем проснувшиеся бродяги с равнодушным видом уставились на грозного монстра, появление которого вырвало их из сонного забытья.
А железный амбал, продолжая всей своей мощью врезаться в мусор, угрожающе урчал, рычал, выбрасывал из трубы клубы черного дыма и медленно растаскивал хлам в разные стороны, утюжа его под собой.
Бульдозер, железный раб, послушно делал свою работу.
Тучи на небе сгущались, темнели и опускались все ниже. Перед глазами жителей свалки всплывала безнадежная перспектива начавшегося дня.
Они угрюмо смотрели на ревущую махину, как и на весь мир, безучастными глазами, подавленные живущими в их головах болезненными страхами и мрачными мыслями…
Наконец кто-то рявкнул:
– Сидор! Ты че глазеешь? Недопил вчера?..
От этого крика бомжи оживились и словно по команде всей оравой накинулись на развороченное месиво, ожесточенно вороша его крюками, выискивая и складывая в вонючие мешки нужное для них барахло. Когда мешок наполнялся доверху, отяжелевшую тару прятали здесь же, в отработанном отвале, и, не останавливаясь, продолжали поиски того, что могло пригодиться.
А железная махина, не прерываясь, методично выполняла свою работу. Время от времени она неожиданно замирала, разворачивалась, и гусеничный привод вновь врезался в пласт, как ножом срезая новый слой…
Вскоре на полигоне выросла огромная куча, которую неугомонный бульдозер упорно двигал и двигал вперед…
Через какое-то время ревущее железо ненадолго остановилось, прокрутилось на одной гусенице и, выстрелив черным дымом из трубы, тяжело отдуваясь, поползло на бомжей. Те сначала кинулись врассыпную, а затем пристроились сзади и пошли за ним, как грачи по взбороненной земле, тщательно осматривая каждый сантиметр.
Неожиданно что-то грохнуло. Все, кто находился на полигоне, повернули головы в сторону огромного мусорного холма и застыли от удивления. На их глазах вершина гигантского кургана вздрогнула и стала оседать, проваливаясь внутрь в образовавшуюся воронку…
Обвал сопровождался каким-то утробным гулом, который внезапно усилился, сотрясая землю.
Свалочный газ, образовавшийся внутри полигона в результате разложения гниющих масс, по какой-то причине пришел в движение и начал буйствовать. Ядовитые вещества, накопленные за годы существования свалки, вспучили ее тело, разрывая изнутри. От напряжения оно начало конвульсивно выгибаться, стонать и задыхаться.
Огромная воздушная масса больше уже не могла оставаться внутри. Газ сотрясал всю поверхность полигона мелкой дрожью и с силой рвался наружу в поисках выхода…
И в какой-то момент произошло страшное: оглушительный взрыв разнесся по всей территории, окончательно поглотив верхушку холма в клубах взметнувшейся вверх пыли. Внутри глубокого кратера началось самовозгорание…
Содрогавшееся тело свалки выбросило токсичные вещества, выдохнуло, успокоилось и замерло…
В воздухе расплылось ядовитое облако ужасного смрада.
Обитатели свалки в молчании бессмысленно таращили глаза на происходящее, а затем раздался общий выдох, заглушаемый трескотней бульдозера.
– Там прямо все кипит, – покачав головой, со страхом в голосе проговорил худой болезненного вида бомж с седыми волосами. – Это похоже на ад, – уже шепотом добавил он и трясущимися пальцами стал застегивать замызганную куртку.
В эту секунду сквозь рев работающего трактора донесся чей-то полный ужаса вопль. Сбившиеся в кучку бомжи повернулись на крик и уставились на железного зверя. Прямо на их глазах копошившаяся в мусоре фигура в старом сером плаще, отчаянно размахивая руками и ногами, исчезла под гусеницами, раздавленная тяжелой махиной. Пронзительный крик несчастного взлетел над толпой и потонул в мощном реве бульдозера…
А монстр, грозно хрипя, равнодушно продолжал свое движение. Мощные ножи раз за разом с силой врезались в мусорные пласты, и железная громада легко перемещала их дальше, разравнивая и утюжа своей тяжестью все, что попадалось на пути.
– Дурак он, этот Федька… сам виноват, – шмыгнув носом, проговорил один из бродяг. – Не надо было лезть, пока железка не прошла.
– Да он и всегда был никакой, – со злостью поддержал другой.
Две стоявшие рядом женщины только ошеломленно хлопали глазами и вздыхали.
– Ладно, вечером выпьем за его упокой, – почесал переносицу маленький лысый бомж и со вздохом добавил: – Пусть ему хоть на небесах будет хорошо…
– Ага, – поддержал первый.
– Ну, случилось и случилось, – равнодушно сказал кто-то. – Че встали, надо вслед за этим танком идти, а то что-нибудь интересное профукаем…
И бомжи снова с остервенением заработали крюками, раскидывая ненужное по сторонам. Завидев бульдозер, бросали работу и неохотно отходили в сторону, а после того как он удалялся, вновь, будто саранча, облепляли мусор, подвергая все тщательному досмотру. Работали молча. Только один раз кто-то жалостливо проговорил:
– Эх, жаль мужика! Это ж надо, только за лето восемь наших попало под железный утюг…
Угрюмая масса, не обращая на него никакого внимания, продолжала орудовать крюками.
***
Грохот железного чудища неожиданно оборвался. В наступившей тишине было слышно, как заскрипела железная дверь, и маленький чумазый тракторист спрыгнул на землю.
Он несколько раз присел, разминаясь и размахивая руками, потянулся в разные стороны и оглянулся на бомжей. Мазнув по копошащимся фигурам безразличным взглядом, сплюнул на мусор и пошел к охране обедать. Бродяги молча проводили его глазами.
– Смотрите! Смотрите! – гнусавым голосом вдруг вскрикнул худой бомж в коричневой кепке.
Все, кто стоял рядом, повернули головы в ту сторону, куда указывала рука кричащего.
Трое пацанов лет по четырнадцати, проворно скатившись с мусорной горы, подхватили спрятанные в отвале мешки с товаром и рванули за кучу.
