Ма-да-м! Ма-да-м Свири-и-до-ва-а! Крик доносился издалека, сливался с музыкой, гремевшей из санатория, а затем звуки эхом отражались от заборов, сделанных из профлиста, и уносились в небо. Между заборами извилистой змейкой тянулась неширокая асфальтовая дорожка, уходящая к морю. По дорожке, грузно переваливаясь с ноги на ногу, шла толстая женщина, на вид лет около сорока. Прозрачный платок темного цвета слегка прикрывал ее мощные круглые плечи и пышную грудь. Рядом, сутулясь, шагал худощавый парень, он пристально смотрел на женщину, а руки его медленно поднимались и отпускались, как крылья уставшей птицы. Паренек шел молча, но его тонкие длинные пальцы, как щупальцы, расходились в разные стороны и, выкручиваясь, складывались в разнообразные фигуры. Толстушка всякий раз, взглядывая на его руки, начинала звонко хохотать.
С левой стороны забор кончился и пошли киоски. Круглое лицо толстушки на секунду повернулось к продавцу первого киоска, она окинула его оценивающим взглядом и равнодушно отвернулась. Ничем он ее, похоже, не заинтересовал. Прищуренные глаза пробежались по разномастным ракушкам, которыми был завален весь стол. Высушенные раки и рыбьи пузыри также не привлекли ее внимания. Без особого любопытства она глянула на небо, где постепенно собирались облака, лицо ее при этом сморщилось и на какой-то миг выразило озабоченность. Тряхнув головой, она перевела взгляд на своего сопровождающего, который продолжал в той же манере выкручивать пальцами кренделя. Глубоко вздохнув, улыбнулась и медленно выпустила воздух, делая при этом губы трубочкой, а затем неожиданно надсадно, громко и отвратительно засмеялась…
Пожилой с короткими седыми волосами продавец следующего киоска шагнул к ним навстречу, его правая рука, сжатая в кулак, медленно понялась кверху. Через секунду от кулака отделился указательный палец и стал быстро качаться в разные стороны. Старик застыл на месте, чем и привлек внимание смеющейся женщины. Парочка как по команде остановилась. Рука продавца опустилась ниже и оказалась чуть ли не перед носом дамочки. Глаза ее завороженно следили за грязным пальцем, движущимся из стороны в сторону. Продавец, не говоря ни слова, остановил свой палец, безучастно глянул на веселую женщину и, приподняв брови, устремил холодный взгляд за ее спину, сопроводив его кивком головы…
Толстушка, разгадав комбинацию пожилого продавца, зажмурилась, при этом губы ее снова растянулись в широкой улыбке. В ожидании чего-то необычного она стала всем корпусом медленно разворачиваться на сто восемьдесят градусов…
Открыв глаза, она увидела несущегося прямо на нее со скоростью локомотива запыхавшегося паренька. На мгновение ей показалось, что он сейчас снесет ее и помчится дальше… Но паренек начал резко тормозить, и, когда до столкновения оставались буквально какие-то сантиметры, все же сумел не врезаться в нее и остановиться. Бегун замер как вкопанный… Женщина почувствовала его горячее возбужденное дыхание и запах пота, насквозь пропитавшего рубашку…
– Я… я, – запыхавшись и тяжело дыша, выговорил он, – я к вам вот с этим…
Он продолжал вбирать воздух легкими и, чтобы быстрей восстановить дыхание, стал резко, с перерывами выдыхать его… Ему даже почти удалось это сделать. Еще раз глубоко вздохнув, парень улыбнулся, показав верхние белые зубы, затем со свистом выдохнул и протянул картонную коробку:
– Просили передать…
– Что там? Торт? – предположила она. Глаза засветились в надежде, что она не ошиблась.
– Не знаю, – паренек пожал плечами и добавил: – Солидный дядя просил передать… ну, как благодарность…
– Ну, Ирка! Ну даешь! – с восхищением покрутил головой ее спутник, который все это время стоял в стороне и равнодушно глазел на происходящее. – Тебя и здесь люди знают…
Она кокетливо взглянула на потного гонца, все еще стоявшего с коробкой в руках, и, повернувшись к сопровождавшему ее Николаю, заулыбалась и произнесла нараспев:
– А как же, Николаша! Ведь моя профессия обязывает знать многих людей…
Вытянутое худое лицо Николая растянулось в широкой улыбке, он ловко выхватил коробку из рук посыльного, игриво щелкнул паренька по плечу и проговорил:
– Вот так, друг! Учись… учись везде быть узнаваемым…
Посыльный коротко кивнул головой в знак согласия, плавно, на одной ноге, повернулся к ним спиной и сорвался с места…
Парочка приблизилась к морю. Здесь, на открытом пространстве, ветер, хоть был и теплым, стал дуть сильнее. Волны заметно выросли и, выкатываясь на берег, оставляли за собой большие наплывы песка.
– Интересно, что там за сладости? – больше для себя проговорила женщина, с любопытством разглядывая коробку.
Коробка в руках Николая подскакивала вместе с ним и крутилась в ритме его танца.
– Господи, Ира! Как же хорошо!
Лицо его было весело и беззаботно, несмотря на то что полуденное солнце жарило все сильнее…
Держа коробку перед собой, он приблизился и замер в позе, напоминающей собачку, стоящую на задних лапах и просящую угощения. Толстушка весело рассмеялась.
– Ну что, мадам! – Николай легко перекинул свою ношу из рук в руки. – Содержимое сейчас попробуем или до вечера оставим?
При воспоминании о недавнем обильном обеде в ресторане ее тучное тело плавно заколыхалось.
– Ой, нет! Мне сейчас любой кусок сладости поперек горла встанет, – с сожалением вздохнула она и, еще раз оглядев красивую коробку, предложила:
– Давай вечером, ну, это будет как праздник… неожиданно и вкусно…
– Понял, – с готовностью согласился он. – Значит, мы туда не заглядываем, пусть будет вечерним подарком.
Они укрылись от палящего солнца под зонтом, который был выставлен на трех водопроводных трубах. Расстелили на горячий песок под ним большое полотенце – это была гарантия, что их белая кожа не получит ожоги…
Звонок раздался, когда Ира, расслабленная теплом прогретого песка, уже засыпала. Она лениво глянула на сотовый, лежавший в стороне, вставать не хотелось. Звонок набирал обороты, его трель становилась громче и громче, аппарат затрясся всем корпусом.
– Николаша, может, ты, наконец, возьмешь эту хренотень, заколебал, блин…
Телефон валялся рядом с Николаем. Сидя на песке, он задумчиво рассматривал крикливых чаек, гонявшихся друг за другом. Догоравшая сигарета обожгла ему палец, он вздрогнул, посмотрел на образовавшееся красное пятно и, досадливо сплюнув, стал облизывать обожжённое место. После перевел взгляд на телефон, который, уткнувшись в его ногу, продолжал издавать истерические звуки, затем мелко завибрировал, изображая эпилепсию, и, казалось, готов был рассыпаться на мелкие кусочки.
