Джеймс Джойс - Поминки по Финнегану. Глава 1. Падение Финнегана. Авторский перевод

реколея^>1, мимо Евы и Адама^>2, от рыска брега до сгиба бухты, приводит нас просторным викусом рециркуляции назад к Хоутскому Замку и Окрестностям^>3.

Сэр Тристрам, виолёр д'аморес^>4 /ворун любвей/, и'за короткого моря, покающе не переприбыл из Северной Арморики^>5 на эту сторону тощего перешейка Малой Европы чтоб орудовоевать свою пенисулярную войну: ни шары у тимуровцев^>5* по течению Окони не раздули себя до Лоренс Графских гаджо^>6 пока шли они двоя свое нищьё все время: ни гласом изогня не замехачило мише мише^>7 дабо тяфтявкнуть^>8 тъесипаторфик^>9: покающе, хоть и отчий спор после, один шкетух не отметелил блендного старого исаака: покающе, хоть в Ярмарканде и все тщеты хороши, не кинули близа сэстер^>10 коней двоемý Натанджо. С алый хрой папкина молта наварили Джем и Шен при арковом свете и кровасный конец к дождюге был виденным быть колечно на аквалике.

Крах (бабабадалгарахтакамминарроннконнброннтоннерроннтуонтунн-троварунаскатохоохоордентурнук!^>11) одного когда-то уоллкризного старперра^>12 рассказывается рано в постели и позже по жизни вплоть через все христианское министрельство. Великий крах состеныча^>13 повлек по столь краткому уведомлению пзхйпад Финнегана, перво солидного перца, что сей шалтайхолбош себяшкин шмыгом шлет одного юбливого хорош на запад в поисках своих болтайболпальц: и вот их главшлагбаумостриёместо^>14 уже по толчку в парке где оранжи^>15 выложены ржаветь на зелени^>16 были с тех пор как дьяблинперши полюбил ливви^>17.

Что за схлесты тут будей впак небудей, устригов^>18 затыкая рыбогов^>19! Браквак Кваквак Кваквак Кваквак^>20! Коакс Коакс Коакс! Уалю Уалю Уалю^>21! Кваувау! Где Баделерцы^>22 протазаны^>23 всё хотят еще матемосилить Малакуса^>24 Гранатёрса^>25 и Вердоны катасвежуя камибалистику с Голобрысцев из Капюшачей Головы. Оссагдаи и бумерестники. Содово родье, будь меня страхом! Святохвали, спасите. Оручья взывают с треслезкой, ужасая. Биллубиллбилла. Мздон, мздон. Что за случайные обняшки, что за кашлы проветрены и вентилированы! Что за вельмнелюбщики^>26 грехмурённые что за тягототпущиками^>27. Что за истые чувства к и́хнему волосену со что за силоменным гласом фальшивой якоты! О здесь здесь как же рыскнулся в супрахе отец блуддистов но, (О мои сияющие звезды и тело!) как хитроспряло всевышние небеса знамение^>28 мягенького адвертисмента! Но вас из? Иштяк? Преж быв клоайки? Дубы прольхного теперь они покоятся с торфом все же вязы вскакивают где ясебы свалены. Пфаллуй еже ты лишь хочешь, встать ты должен: и нисколь не так скоро тоже фарс на монешку придет к записону секулярный фениш.

Бугместер^>1 Финнеган, с Заикающей Руки^>2, вольянцев каменщик^>3, жил на широченнейшую из воограничных ногу, в своем лучинном чурдалике для посления пока иешудьи^>4 не дали нам числа и Гельвит^>5 не свершил второзаконие (одним вчёрником стырно стуксил он свою тетулю^>6 в тазике длябы оплеумыть чертущее своих лицеб^>7 но скорей чем он спешно выснопил ее снова, мочью моисея, сама вода была распотренна и Геннезцы уж встретились со своим исходом так что надо показать вам что за пентюсочным^>8 малым он был!) и в течении моцных с лишним лет этот человек лотка, цемента и сооружений^>8* в Бухарей Хуторе штабелял здание супра зданием на берегах для жовцов по Такойте^>9. Он взбалмудную милюсиськую фифичку Энни мерзлеял маленького зюрька^>10. Сея власайцем в борзках подсовывал твою часть вея^>11. Зодчасто заилкашен, митра вголоди, с хорошенькой кельмой в охватку и кремаслёным комбинеслоном который он особычно прохотливел, подобно Харуну Чайлдерику Еггеберту^>12 любил он калигулить на примножностях всёсоту и углоту пока не взаперед он в неразбавном свете ликёра гдвойня гбыла рождена, его шароглавый шпырь иных дней подняться в неголотой кладке стоячил (дайгромне!), один вьюнодец небосъеба наиболей любоглазной высемли собашенно, строисходя от рядом с ничто и небескалируя гималы и всё, иерархитектокозаносчивый, с горящим кустом напучху своей погревышки и с ладрами струменщиков клитеряясь вверх и спотыдах из ведра клодырясь вниз.

Первых был он голить герб и имя: Вассалий Бухохолев из Исполингеборга^>13. Его курвальдический нашлемник, в изумрате с роголепиями, будоражащий, арджентный, вязёл, герольдщик же, ужасный, рогатый. Его мощитка отпопкина, со стрельцами натянутыми, гелиопная, вторых. Хучка дана мужепашцу рукоятя свою мотыгу. Хохохохо, Мистер Финн, да ты будешь Мистером Финнебаном! Придельник нутром^>14 и, О, ты завинца́^>15! Воскресланья ж канун^>16 и, ах, ты суксился^>17! Хахахаха, Мистер Фанн, да ты будешь офипенян снова!

Что же агентно говоря^>18 вызвало ту козледию^>19 в четвегром^>20 этот муниципального греха бизнес? Наш кубодом^>21 все также качается как уховидец на гром своих арафаток^>22, но мы слышим также сквозь последовательные года тот захускалый хорейш^>23 некалифанных^>24 мыслименеймыединых^>25 что вычернят белокамень когда-либо опронесшийся с небес. Обопри нас поэтому в поисках нашей строгодности, О Вседержитель, в какое время мы встаем и когда прибегаем мы к зуборлашке и перед тем как грюхнуться на наш кожовик и в ночи и при угасе звезд!^>26 Ибо кивнуть прореду лучше чем мигнуть отсвятствующему^>27. Ипуче же всякие шепути^>28 типа того прохрестра глумясь междуином^>29 джебеля^>30 и цигипетсткого моря^>31. Корнотрав мой хрустбатый пусть решает^>32. Тогда мы и узнаем является ли празник лётницей^>33. У нее есть дар обозрения^>34 и она всёходя ансарит^>35 помощникам, дремадушка. Осторожно! Осторожно! Это могла полубыть осечка брикета, как говорят некоторые, или ж то молжно былоть в силу коляпсуса его назадных обещаний, как смотрят на то другие. (До сих пор рассохраняются тысяча и одна историй, по всей сказности, об одном и том же). Но низме́нно все же абе ел у ивви стрященных яблосней (а что с волхвальными^>36 ужасами роллсранцев, лашин, автомыг, камнеторов, флюргонов, трамдрев, грузопанов, автокинетонов, гиппохобилей, флотульцев, турксичкек, мегалюшек, циркруг и раёных сурвов и базиликерк и аэропагод и домдёжа и весельчуши и пилера^>37 в пальто и мекленбуркской^>38 сучки прикусив его за ухо^>39 и мерлинорских запрубков и его четредних старых порбегов, чем скучше тем лучше, его черные как бич тросчистки по двиголдцать за дюжину и нубибуськи^>40 салазят по Дави́тсять-первой^>41 улице и дырывжалюзи^>42 вынюхивая на Ябедном Углу и пары и чаяния и шумохот тутошних римозяек его вилля, домочистов, духолуев, дурам и дурам нефоциант миром^>43, весь возбунт со всех воскреш, криш для мани и риф для тёмы батт^>44 под своим мостом катит тоне) близ дуплездения Фил щутил до-бухьяла полн. Его гуллива качанствовала тяжелой, его коряйцы затряслись. (Там была стена конечно в эрекцессе). Бом. Он стрыкнулся с лазницы. Бам! он стал никцом. Бум! Мы стебаться, мастербаран когда челонах рженится на своей маршлютне это полный длиннец. Всему миру на посмотрище.