Он заходил каждый вечер пятого дня паатового цикла – одинокий бродяга в потертой оплетке с глубоким капюшоном, – и в этот момент время в таверне будто замирало. Картежники переставали сдавать, а выпивохи застывали, не донеся выпивку до ртов, и все, как один, поворачивались в сторону пришельца. Кто-то чертыхался, кто-то молча сплевывал под ноги или иначе демонстрировал свое неудовольствие. Даже радиоприемник, позаимствованный со старого звездолета, что тихо ржавел на заднем дворе, начинал заикаться. Правда, сам чужак ни на что из этого внимания не обращал, лишь пониже натягивал капюшон на худое бледное лицо и, как это уже вошло в привычку, спокойно проходил к самому уединенному столику.
Усевшись на краешек дивана, он чуть приподнял руку, подав знак хозяину заведения, и сразу же уткнулся взглядом в столешницу.
– Опять этот… – проворчал трактирщик, дородный рептилоид по имени Йелта с пышным чешуйчатым наростом, похожим на длинную седую бороду, брякнув кулаком по приемнику. Закинув на плечо замызганное полотенце, он подцепил бутылку с ядовито-желтого цвета напитком и ловким движением когтистого пальца откупорил ее. – На, отнес-с-си, Кинн. Чем быс-с-стрее этот демон отсюда с-с-свалит, тем счастливей я буду.
Кинн, миловидная девушка с приятным улыбчивым лицом, обрамленным копной похожих на жесткие пружинки черных волос, скрытых под очаровательным чепцом, не стала спрашивать, почему. Давно привыкшая к недовольному бурчанию старого ящера, она поправила белоснежный передник, потянулась за заказом, переставила пустой стакан и открытую бутылку на поднос, после чего понесла все это гостю.
– Снова в одиночестве? – Кинн не флиртовала, просто проявила вежливость. Раз уж никто другой на это, похоже, не был способен.
Пришелец не ответил. Просто, не поднимая взгляда, наполнил стакан и залпом опрокинул в себя. Тут же наполнил снова, но теперь уже смакуя каждый глоток.
Кинн постояла немного, просто на случай, если гость захочет еще что-нибудь.
Не захотел. Только отсчитал несколько монет.
Тогда она, забрав деньги, опустевшую бутылку и поднос, пожелала:
– Хорошего вечера.
Кинн не ждала ответа. Привыкшая к тому, что странный посетитель почти никогда не раскрывал рта, она уже нацелилась обратно к стойке, как вдруг услышала тихое и немного сиплое:
– Спасибо. Вы очень добры.
Четыре простых слова застали Кинн врасплох. Она огляделась, на всякий случай напомнив себе, где по-прежнему находится. Таверна «Тибо» никогда не считалась приличным заведением. Расположенная в самом неблагополучном квартале города Мероэ, она служила чем-то вроде притона для отребья – местного или залетного, – и хорошие манеры здесь были не в чести. Инопланетники всех известных рас стекались на Боиджию, когда вся остальная Галактика захлопывала перед ними двери, но именно «Тибо» выбирали, как правило, истинные отбросы, едва способные связать пару слов. А этот…
– Кинна! – громкий бас Йелты разорвал мысли в клочья. – Работа не ждет!
Кинн не вздрогнула, но огрызнуться захотела. Впервые, с тех пор, как устроилась официанткой, с ней заговорили не с целью оскорбить или позаигрывать, но ради взаимной вежливости.
Понимая, что рискует навлечь на себя гнев старого ящера, Кинн все же не удержалась и, прижав поднос к груди, спросила незнакомца:
– Вы же не здешний, правда?
Она не рассчитывала на откровенность. Но когда уголок рта гостя дрогнул, поняла, что поверит любому бреду, какой тот только решится выдать.
Тем не менее, незнакомец спросил:
– Так заметно?
Стараясь не выдавать охватившего ее волнения, Кинн пожала плечами:
– Не трудно убедиться. – Она кивнула через плечо на разношерстную компанию, оккупировавшую сразу два столика и самозабвенно резавшуюся в карты. – Не очень-то вы на них похожи.
Незнакомец согласился и, чтобы было еще более неожиданным, одарил официантку кроткой улыбкой:
– Да. Не очень.
Этого хватило, чтобы Кинн окончательно утратила осторожность и задала давно терзавший ее вопрос:
– Откуда вы?
Даже если бы гость и захотел ответить, ему в этом помешал зычный рык трактирщика, огласивший всю таверну:
– КИНН! Живо за работу!
Кинн заторопилась к стойке. Это было что-то новенькое. Несмотря на то, что ей немало доставалось от всегда и всем недовольного ящера, он никогда и ни при каких обстоятельствах не позволял себе повышать голос.
– Что ты с-с-с ним любезничаешь? – зашипел Йелта, стоило ей вернуться за стойку. – У тебя дел нету?
Кинн невинно захлопала глазами.
– Я просто спросила, не желает ли он еще чего-нибудь.
Ящер клацнул зубами и тихо зарычал.
– Нечего ему здесь делать. Пус-с-скай допивает и проваливает. Тут и так каждый вечер вс-с-сякой швали на выбор. Только нечисти не хватало.
От последних слов Кинн настолько опешила, что невольно оглянулась на незнакомца в капюшоне. Тот ссутулился и, рассеянно уставившись в одну точку, потягивал эль. И ничего «нечистого» в его облике не было. Совсем.
– Он кажется таким обычным, – буркнула она под нос.
Йелта услышал.
– Человечес-с-ские глазки видят лишь оболочку, – фыркнул он, расставляя на подносе четверку кружек и бутыль с элем, размером с ведро. – Причем молодую и с-с-смазливую. Но опытный глаз, как у меня, например, заметит, то, что от посторонних с-с-скрыто. Так что прими бес-с-сплатный совет: не с-с-связывайся с этим типом. Мы наливаем ему, пока он платит. Пока он платит, мы наливаем. Но больше ни-ни. Усекла?
Кинн жутко хотелось возразить, но, перехватив тяжелый рептилий взгляд, она смущенно уткнулась в стойку. Йелта терпеть не мог, когда с ним пререкались, и даже за малейшую попытку поспорить, не гнушался вычитать из жалования.
– Это ребяткам за пятым с-с-столиком, – проворчал он. – И не зевай. Народу сегодня, похоже, будет больше обычного.
Кинн, крякнув, оторвала поднос от стойки и с головой погрузилась в работу.
Минуло три часа, когда она позволила себе выдохнуть. Казалось, вся округа этим вечером решила выпить. Зал ломился от наплыва гостей, отчего чешуя ящера, едва успевавшего разливать напитки, приобрела занятный красноватый оттенок, а вот от досады или радости – оставалось загадкой. Кто-то теснился за столиками, кому-то нашлось место у стойки или за игрой в дротики. Люди, мекты, анаки и другие – от такого количества инопланетников рябило в глазах. И никто, казалось, не обращал ни малейшего внимания на бледного чужака в капюшоне. Кинн, ловко переставляя поднос с одной руки на другую, носилась между столиками и к полуночи так запыхалась, что когда выпала возможность передохнуть, без сил рухнула на крошечную табуретку за стойкой.
– Не рас-с-слабляйся, – проворчал Йелта.
Кинн вяло улыбнулась.
– И не думала.
Она сразу поднялась, чтобы отнести заказанный эль и закуску пожилой, но очень бодрой даме с блестящими рожками, загибавшимися аккуратными спиральками по бокам головы, как входная дверь снова открылась, впустив порыв холодного ночного ветра.
