Гроссмейстер Кайетан Готлиф те Ондлия въехал в свой отель пятого числа первого круга. По своему обыкновению он сначала навестил не управляющего и не старших менеджеров, а таинственную посетительницу из номера сорок четыре. Та подписывалась кратко и непонятно: Магония, курила в номере табак, дым которого был до того густым, что казался липким, и принимала посетителей.
Дама Магония всегда занимала сорок четвёртый и только его, и всегда жила в нём ровно одну декаду девятого круга. Посещая её, гроссмейстер обычно делался задумчив и рассеян. Персонал отеля знал об этой особенности хозяина и не спешил тревожить его срочными делами.
На этот раз гроссмейстер те Ондлия задумчивым не выглядел, а дело показалось управляющему действительно неотложным. Обойдя двух менеджеров и младшего администратора, управляющий встретил хозяина отеля прямо возле дверей сорок четвёртого номера.
– Лиссабета те Ховия, – запыхавшись, еле выговорил он. – Лиссабета заселилась в сорок девятый. Вы просили…
– Я просил не пускать её в мой отель, – нахмурив густые брови, сказал Кайетан те Ондлия.
В коридоре отчётливо повеяло зимним холодом. Вздрогнули и померкли яркие светильники – гордость гроссмейстера, одним из первых в стране установившего в отеле большой генератор электрического тока. Запахло горелым.
На тёмно-красной ковровой дорожке вдруг проявились большие тёмные следы. Местами даже с частицами грязного снега, хотя осень была в самом начале. Неровной цепочкой следы протянулись к двери сорок девятого и за нею исчезли.
– Она уже и приём открыла? – удивился гроссмейстер, иронично подняв брови.
А хороши у него были брови – светло-русые, чуть темнее пшеничных волос! И глаза хороши – то туманно-серые, то стальные, то грозовые! Да и в целом гроссмейстер всегда приковывал чужие взоры. Отель «Белая выдра» помнил времена, когда те Ондлия и его лучший друг спорили за внимание красивейших женщин Вестана. Помнил и дни, когда оба сватались к одной девице…
– Увы, – развёл руками управляющий. – Прошу прощения, не успели мы и слова сказать. Сами знаете: дама она непростая!
– Мейстер Юхан, – сказал гроссмейстер, – знаете, я не могу вас винить, что вы её пропустили. В конце концов, не каждый способен справиться с призраком такого рода. Но в ваши обязанности входило сообщать мне о подобных вещах.
– Простите, – совсем сник управляющий, – просто… принимая во внимание, какая вчера была дата…
Мгновение-другое гроссмейстер молча разглядывал грязно-снежные следы на ковровой дорожке. Затем поднял на Юхана тяжёлый взгляд стальных глаз.
– Благодарю, что подсказали, – промолвил Кайетан Готлиф те Ондлия голосом, в котором послышался рокот далёкого камнепада. – Без вас я бы и не вспомнил.
Изящная трость в могучей руке казалась игрушкой. Высок и атлетически сложён был гроссмейстер. Широко шагая, отмерил он расстояние от сорок четвёртого до сорок девятого и постучал в дверь из массива красного дерева.
– Фру Лиссабета, – позвал негромко, голосом таким же мягким и тёплым, как шёрстка на кошачьем животе.
С персоналом отеля он таким тоном никогда не разговаривал.
Стоящим в отдалении менеджерам и администраторам даже завидно стало.
– Фру Лиссабета, радость моя, прошу открыть, – ещё мягче, ещё нежнее.
Но, видно, те Ховия была не в духе. Дверь едва с петель не сорвало, и в проёме возник сгусток белого тумана с тёмными ямами на месте глаз и рта. Он то приобретал форму красивой молодой женщины, то терял её, становясь просто неопределённой туманной массой.
– Вы чудно выглядите, фру Лиссабета, – произнёс гроссмейстер и склонился к бесплотной руке призрака.
– А вы нет, – сердито сказала Лиссабета. – Вы умрёте сегодня вечером.
– И кто же меня убьёт? – с иронией спросил гроссмейстер.
Кому надо его убивать? Его, мага высшей ступени, безупречного аристократа и порядочного гражданина.
– Ваша жена, – буркнул призрак. – А теперь ну же, мейстер те Ондлия, не мешайте мне вести приём!
