Вячеслав Лютов - Провинциальные тетради. Том 3

Провинциальные тетради. Том 3
Название: Провинциальные тетради. Том 3
Автор:
Жанры: Современная русская литература | Стихи и поэзия
Серии: Нет данных
ISBN: Нет данных
Год: Не установлен
О чем книга "Провинциальные тетради. Том 3"

В книге собраны стихотворения, проза, литературные и философские заметки 2003—2020 годов, в том числе работы, посвященные творчеству Г. С. Сковороды, русских философов и уральских краеведов.

Бесплатно читать онлайн Провинциальные тетради. Том 3


© Вячеслав Лютов, 2020


ISBN 978-5-4498-7229-6 (т. 3)

ISBN 978-5-4498-7227-2

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

СНЫ ГРИГОРИЯ ВАРСАВЫ (2003—2005)

Александру Зизевских.

Мир ловил меня, но не поймал…

Григорий Сковорода

Вместо предисловия

…Маленькому Григорию снились большие часы.

Часы эти отец Савва, добрый потомственный казак, привез в 1725 году, когда с севера еще только спешила на Украину весть о смерти «полтавского героя» Петра Великого, и когда мальчику, трех лет от роду, уже было позволено трепать против шерсти добродушных домашних псов. Привез с Лубенской ярмарки к себе в Чернохи, в просторный дом на косогоре, и поставил в светлую комнату – залу – на которую тогда была провинциальная киевская мещанская мода.

У часов были витые фигурные стрелки, римские цифры на циферблате, казавшиеся мальчику таинственными и смысла которых он тогда не понимал, и тяжелый зеркальный маятник, окруженный гроздьями винограда и смешными ангелочками.

И снится мальчику, что он, словно маленький паучок, ползет вверх по маятнику. Вдруг становится темно – потому что он скрывается за циферблатом, попадая в царство пружинок, металлических волосков, пластинок и крючков; а оттуда – к зубчатым колесикам, которые крутятся, цепляясь друг за друга: одно – в одну сторону, другое – в другую, и так друг другу напротив.

И слышит мальчик странный разговор.

– Скажи мне, – говорит одно колесо другому, – почему ты крутишься в другую сторону, а не вместе с нами?

– Меня так сделал мастер мой, – был ответ. – И я вам не только не мешаю, но еще и помогаю тому, чтобы часы наши ходили по рассуждению солнечного круга.

Это были очень забавные и очень серьезные колесики-шестеренки, и мальчик улыбался во сне, чтобы потом, проснувшись, вспомнить, как вечером накануне старый местный дьяк говорил отцу:

– По разным природным склонностям и путь жития разный. Однако всем один конец – честность, мир и любовь…

Биограф Сковороды

Григорий Саввич Сковорода родился в Малороссии в 1722 году в небольшом селе Чернохи Киевской губернии. «Родители его были из простых людей: отец – казак, мать – такого же роду. Они имели мещанское состояние, посредственно достаточное, но честностью, правдивостью, гостеприимством, набожностью, миролюбивым соседством выделялись в своем кругу».

Так начинает рассказ о своем друге и учителе Михаил Ковалинский, «любимый мой кузнечик и дорогой муравей», как называл его Сковорода в одном из писем.

Муравей этот действительно дорог – написанная Ковалинским биография философа не просто является ценнейшим источником – она вся исполнена уважения и вместе с тем независимости своих суждений, а бережное отношение к памяти друга не имеет ничего общего с «дружеской ретушью». Из огромного вороха мемуаристики, попадавшейся когда-либо мне на глаза, я на вскидку могу назвать лишь одного человека, который бы так рассказал о другом, – Степан Бегичев и Грибоедове. Нет ни суеты, ни многословия, ни слащавости, ни попутного купания в лучах славы – словом, всего того, что отличает денщика от барина. Впрочем, Ковалинскому это было и не нужно.

О нем самом впору писать свою повесть. Сын священника, выучившийся в Харьковской семинарии, и воспитатель детей гетмана Кирилла Разумовского, Ковалинский был одним из образованнейших людей своего времени, людей, которые словно выныривали из российского невегласия (невежества) за глотком свежего воздуха, которые становились теми дрожжами, на каких замешивалась русская интеллигенция с ее прежним государственным мышлением. Послужной список Ковалинского весьма почтителен – от службы в канцелярии князя Потемкина до должности наместника Рязанской губернии в чине генерал-майора и куратора Московского университета.

И вот здесь, пока пафос карьеры не остыл, стоит сделать важную оговорку: Ковалинский достиг своих степеней не благодаря учительству Сковороды, а, напротив, как бы преодолевая его учение. Друг философа не растворился среди последователей – ошибки своей жизни оказались все же дороже и желаннее подражательной безошибочности. Он, несомненно, вплетал в себя идеи и поучения Сковороды, но ровно в той степени, которая позволяла бы ему оставаться Ковалинским. Именно такой «расклад» стал залогом их подлинной дружбы и правдивого отношения друг к другу.

Впрочем, стоит ли так много писать о мемуаристе? Не лучше ли сразу заняться главным героем? Отвечаю: стоит и не лучше… Уже хотя бы потому, что добрая половина эпистолярного наследия Сковороды адресована именно Ковалинскому. Хотя бы потому, что нам часто с ним придется «встречаться» (как и В. Ф. Эрну в докладе 1911 года). Наконец, хотя бы потому, что именно Ковалинскому принадлежат первые оценки философии Сковороды и его личности, первая попытка разгадать тайну человека или хотя бы чуть-чуть очертить ее. Что же касается самой ценности «первого восприятия», живого и непосредственного, то оговаривать здесь попросту нечего…


«Жизнь Григория Сковороды, написанную в 1794 году в древнем стиле» Ковалинский начинает с очевидного: «Во всем существующем есть нечто главное и всеобъемлющее: в бесчленных ископаемых – земля; в растениях – вода; в животных – огонь; в человеке – разум… Человек в этом начале живет, движется, существует. Эта главнейшая, всемирная, невидимая сила единая – разум, жизнь, движение, существование… – наделяет его от главного благородства преимуществом – свободной волей…»

«Подвиг, то есть правильное применение свободной воли, совершает разделение, и этот подвиг в выборе истинного, доброго, совершенного…»

«Поставленный между вечностью и временем, светом и тьмой, истиной и ложью, добром и злом, имеющий преимущественное право выбирать истинное, доброе, совершенное и приводящий то в исполнение на самом деле, во всяком месте, бытии, состоянии, звании, степени, есть мудрый, есть праведный…»

Эти философские рассуждения биографа, написанные вполне в духе просветительской традиции и предваряющие повествование о жизни философа, могут, отчасти, показаться здесь лишними. Но нам они и интересны именно как первое глубокое восприятие жизни Сковороды как жизни Сократа, свободной волей выбравшего для себя этические правила, или как жизни Нила Сорского, пожелавшего «связать себе законы божественных писаний и последовать тем». А отождествление мудрости и праведности, несомненно, является уникальной «житийной» основой Сковороды-философа.

Если ее удастся почувствовать – пусть это будет лучшей оценкой наших заметок…


Найти корни простого и ничем не заметного казацкого рода Сковороды, да еще в темных ХУ1—ХУП веках – занятие практически безнадежное. Есть, конечно, некоторые предания, общая история казачества, есть даже семейные «сковородинские» байки – но все это вкупе лишь беглые и случайные картинки, штрихи (хотя я, может быть, и не прав – слишком многие исследования и источники мне в данное время и в данном месте попросту недоступны). Но как бы то ни было, этим эскизам пока и доверяюсь.


С этой книгой читают
Эта книга приглашает совершить путешествие по истории трех удивительных южноуральских ЗАТО, стоявших у истоков атомного проекта. Каждый город играл свою роль в создании ядерного щита, у каждого сложились особые черты характера, своя мифология и свой городской почерк. Эти очерки дают представление о масштабах атомной отрасли, тайнах технологий, силе человеческой мысли и изяществе городского пространства, вплетенного в суровую красоту уральской при
Кыштым – один из старейших городов Южного Урала. Здесь пересекаются несколько исторических эпох: от демидовских заводов и становления уральской металлургии до нашей современности. Это перекресток творения рук человеческих и удивительной по красоте первозданной природы, многогранная история людей и событий. Новая книга – наиболее полный на сегодня свод фактографического материала по истории этого удивительного города.
Книга рассказывает о судьбе и творчестве одного из первых русских философов Г. С. Сковороде. Его оригинальность как мыслителя признана отечественными историками философии: В. Зеньковским, Н. Лосским и др.
Книга посвящена жизни и творчеству В. А. Жуковского и написана в форме классического биографического очерка, рассказывая о неизвестных страницах в судьбе русского поэта.
Мальчик, юноша, молодой человек и зрелый мужчина являются героями историй, вошедших в данный сборник. Каждый из них со своими страстями, страхами и переживаниями предстаёт в отражении времени, которое в рассказах меняется от конца пятидесятых до сегодняшнего дня. «Кто ж их не любит?!» – говорит о женщинах герой рассказа «Ничья». И с ним, разумеется, не поспоришь. Однако на глубокое, обжигающее душу чувство способен не каждый. И тем оно ценнее, ко
«Литературные страницы» – серия не тематических сборников. Акулы пера и первые пробы пера. Поэты и прозаики. Знаете, на что это похоже? Квартирник, где собрались авторы и ведут неспешный разговор обо всём на свете: погода, политика, мечты, любовь. Спокойная уютная обстановка располагает к тому, чтобы завернувшись в плед, обхватив ладонями кружку с душистым чаем, сесть вечером и читать, читать, читать, открывая для себя новые имена и произведения.
Печальная комедия о людях пенсионного и предпенсионного возраста. Бывшие циркачи, бывшие музыканты, бывшие передовики производства и вдовы дипломатов. Договорятся или нет? Содержит нецензурную брань.
В книге автор талантливо и живо рассказывает о своих ранних годах, о том, как жилось в советском Узбекистане 60-70-х годов прошлого века еврейскому мальчику и его родным. «Старый Город»… «Землетрясение»…«Кошерные куры»…«Текинский ковёр и другие сокровища»… «Веселая ночь под урючиной» – уже сами названия глав, пробуждают интерес. И, действительно, каждая из них переносит нас в мир ребенка, полный открытий и событий. Дает почувствовать атмосферу, в
Дмитрий Сергеевич Лихачев – человек, чье имя известно во всем мире, выдающийся знаток отечественной и мировой культуры, избранный почетным членом многих зарубежных академий, глубокий мыслитель и общественный деятель. В нем, как считают многие, преломился весь ХХ век. От начала и до конца… «Богатырь духа, прекрасный пример человека, который сумел осуществить себя», – писал о нем Даниил Гранин.«Письма о добром» переводят в разных странах мира. Вот
Для каждого верующего год от новолетия до новолетия, полный цикл христианских праздников – новая ступень восхождения по духовной лестнице. Снова и снова мы переживаем историю спасения Богом человеческого рода, преображения человека и его победу над грехом и смертью. Основанный на солнечном и лунном календаре – Месяцеслове и Пасхалии – православный календарь состоит из непереходящих и переходящих праздников и дней памяти святых угодников. Великие
Все вокруг считали его чудовищем, затворником и психопатом, да он и сам был давно согласен с этим. Но её любовь помогла заново отстроить то, чего лишила когда-то жизнь — веру в людей и в себя. Ради любимой он готов меняться и бороться с недугом. Счастье стояло у самого порога, пока прошлое не наступило на горло. Прошлое требовало расплаты, цена которой оказалась слишком высока. Продолжение истории Марка и Есении. Вторая книга цикла “И
Прошлое сделало его чудовищем. Единственное спасение — желание причинить боль в ответ, и главным объектом будет женщина. Игры в постели, всплеск гнева, разряд эмоций на телесном уровне — мнимое лекарство. Но всё это становится грязью, когда в его жизни появляется она — гордая, отчаянная и упрямая, но в то же время хрупкая, нежная и чувствительная. Она требует другого обращения к себе. Только можно ли излечить демона, что глубоко