ГЛАВА 1. ЯСОНА
Меня поймали возле границы, как и других девушек, решивших бежать за лучшей долей в соседнюю Скандрию. Отец умер, и мачеха посчитала, что кормить меня слишком дорого, а потому отдала в местный притон за процент от тех денег, что будет иметь с меня владелец. Чудом я вырвалась, но убежать далеко не смогла. Попалась.
С нами особо не церемонились, ловили мелкоячеистой магической сетью, от которой потом жутко болело все тело. Перепуганных, кричащих погрузили в трюм легкой парусной каравеллы и закрыли. В темноте было жутко страшно, мы жались друг к другу и дрожали.
Когда трюм, наконец, открыли, мы были готовы на все что угодно, только бы больше не оставаться в сыром помещении, наполненном всхлипами и шуршанием крыс.
– Шевелитесь, рохли! – кричал огромный бородатый мужик с ножом в руках. – Шевелитесь, иначе я заставлю вас пожалеть о собственном рождении!
Мы, щурясь от яркого полуденного солнца, наступали друг другу на пятки, толкались, только бы угроза мужика осталась лишь угрозой. Появление каравана из особых магических повозок каждая из нас посчитала проявлением божественного дара.
Бородач вернулся на палубу, а нам велели забираться в повозки. В каждую вошли две высокие замотанные в ткань с макушки до пяток фигуры. Кто они были, мужчины или женщины, сказать я не могла. Меня не интересовало ничего, кроме еды и воды. За время пути морем нас так и не покормили, лишь раз в несколько часов, казавшихся вечность, выливали ведро или два воды прямо на пол. Кто успевал, пил, кто нет, лишь смачивали губы.
Я держалась из последних сил, прекрасно понимая, что стоит закрыть глаза, я больше их не открою. Тогда, возможно, мое путешествие закончится, меня просто выкинут на первой же попавшейся остановке. Одна в пустыне без воды, еды, в лохмотьях вместо одежды... не уверена, что продержусь хотя бы час.
Наконец, вдалеке показались очертания города. Чем ближе мы подъезжали, тем прекраснее становилось видение. В лучах безжалостного солнца крыши и стены домов превращались во дворцы из сказок, которые когда-то рассказывала бабушка. Обманутая их нереальным блеском, я на некоторое время забыла обо всем: о том, что хочу пить, о страхах, глодавших меня пуще дикого зверя.
Но тут рядом громко всхлипнула одна из девушек. Всхлипнула и произнесла слово, от которого все мои страхи вернулись и стали сильнее.
Шадрин.
Я тоненько взвыла и тут же получила удар.
– Еще звук, и ты навсегда разучишься говорит, – холодно без эмоций проговорил один из сопровождающих.
От его ледяного голоса я моментально пришла в себя, прижала ладонь ко рту, чтобы ни единого звука не слетело с губ. Так мы и ехали в молчании, боясь поднять глаза на провожатых. В окно я старалась тоже не смотреть, опасаясь привлечь ненужное внимание. Вскоре повозки остановились, и нам приказали выйти наружу. Ступив на землю, я невольно замерла. Вблизи город выглядел еще краше, сверкал драгоценными камнями. Казалось, я попала в волшебную страну, где исполнятся все мои желания. Вот только действительность оказалась суровой.
– Идите к воротам, – велел один из сопровождающих, разрушив мое восхищение. – И смотрите под ноги, здесь водятся змеи.
Кто-то из девушек испуганно вскрикнул, но тотчас воцарилась тишина. Высокий забор сдерживал городской шум и ветер. Ворота, явно не центральные, а одни из дополнительных, открылись, мы с девушками гуськом прошли внутрь. Некоторое время следовали за провожатым.
Появились первые шатры, клетки, накрытые кое-как грязными тряпками, одетые в широкие шаровары и яркие жилетки зазывалы. Воздух пах нечистотами, острыми приправами и цветами. Я осторожно осматривалась, и чем дальше мы уходили от ворот, тем страшнее мне становились. Привезли нас не куда-нибудь, а на самый большой невольничий рынок Митары. Не то место, куда я стремилась всем сердцем. Вот бы сбежать, да только не дадут, поймают, накажут и все равно сделают то, что хотят. Продадут тому, кто даст больше. Да и куда мне бежать? Вокруг города пустыня.
Возле одного из домов провожатый остановился. Ударил колотушкой в дверь, которая сразу же открылась, на улицу вышла дородная пожилая женщина в цветастом платке. Пошептавшись о чем-то с нашим провожатым, она взглянула на нас, а потом зычным голосом велела заходить.
Я вошла одной из первых. После яркого солнца внутри было темно. Машинально схватившись за стену, я позволила девушкам обойти себя и лишь привыкнув к полумраку, поплелась следом.
– Шевелите задницами! – прикрикнула старуха. – Едва плететесь, будто беременные ящерицы!
Невольно сжав голову в плечи, я побежала. В конце безумно длинного коридора нас встретила еще одна женщина, на этот раз молодая, но обезображенная. Вся правая часть ее лица была обожжена.
– Пейте, – проскрипела она. – Живо.
Я вытянула голову, прямо за женщиной стоял стол, в его центре высился большой котел, рядом с котлом стояли деревянные кружки. Все еще не веря услышанному и увиденному, я робко подошла ближе. Дрожащими руками взяла кружку и зачерпнула блестевшую в отсветах магических огней жидкость. Поднесла кружку к губам и отпила. Вода! В тот момент, мне казалось, я пью божественный нектар.
Воды не жалели, каждая могли пить столько, сколько хотела. Я отвалилась от стола только тогда, когда ощутила, что еще чуть-чуть и лопну.
– Ешь, – перед глазами появилась рука, сжимавшая огромную, как показалось, лепешку. Пусть лепешка была подгоревшей и черствой, я подумала, что никогда в жизни не ела столь вкусную пищу.
Накормив, нас осоловелых, повели дальше. Старуха отворила дверь, откуда пахнуло жаром и затхлостью.
– Раздевайтесь. Свои лохмотья бросайте в корзину. И мойтесь. Пред очами Великого вы должны предстать чистыми.
Она пнула рассохшуюся кадушку в середину и вышла. Девушки, переглянувшись, начали раздеваться. Я последовала их примеру.
Омовение не заняло много времени, да и старуха не дала понежиться под горячими струями, открыла дверь и заорала дурным голосом, приказывая заканчивать. Я подчинилась, хотя так безумно жаждала продлить этот момент.
Взамен рваной одежды нам выдали серые платья в пол, больше похожие на ночные рубашки, стоптанные башмаки и темные платки, дабы прикрыли влажные волосы. Проконтролировав, чтобы каждая облачилась в столь неказистое одеяние, старуха повела нас дальше по коридору. Затем мы преодолели лестницу, ведущую вверх и вошли в зал, который, казалось, утопал в солнечном свете. После полутемного коридора свет болью отозвался в глазах, отчего я невольно зажмурилась. А когда снова открыла глаза, на окна уже опустили темные плотные занавеси и зажгли магические светильники по периметру. В их неясных отсветах потолок вдруг стал ниже, давя, а стены, наоборот, отодвинулись.
