Сейчас Вика ощущала себя акулой, которая нарезает круги под шатающимися на доске пиратами. Или возле истекающих кровью моряков, успевших в последний момент забраться в спасательную шлюпку. Только вместо пиратов ей достался одиннадцатый «А». А вместо запаха крови – нехорошее предчувствие. Они что-то затеяли! Она точно знала. Их странные перемигивания на перемене, с трудом сдерживаемые ехидные улыбочки и тихие смешки прямо перед самостоятельной работой ничего хорошего не предвещали. Вика прошла между первым и вторым рядом, обогнула последнюю, оставшуюся свободной парту, и обернулась, рассматривая склоненные головы своих учеников. У нее был просто фантастический нюх на всевозможные шпаргалки. За это ее прозвали Злобной садисткой. Еще бы! Молодая учительница, едва окончившая университет, без опыта работы, но списать у которой было невозможно. Она пыталась вложить в светлые, и не очень, головы знания. Они же ее за это ненавидели. Вика поправила небольшой бант у шеи. Ничего, потом еще «спасибо» скажут. Да ладно, кого она обманывает? Слов благодарности она от них и не ждала – лишь бы учились прилично.
Вика как раз думала вернуться в начало класса, когда Савельев и Туманский переглянулись. Неторопливый поворот головы и едва заметный кивок. Господи… Ничем хорошим это точно не кончится. Не сводя с них глаз, Вика двинулась вперед. Она специально замедлила шаг, высматривая шпаргалки или мобильные телефоны, но… Ничего. Оба что-то сосредоточенно писали в своих работах. Савельев заполнил мелкими кривыми буковками всю страницу. Туманский сосредоточенно подчеркивал члены предложения. Вика быстро преодолела оставшийся до доски путь и повернулась к классу. Едва слышно поскрипывали стулья, иногда шелестели страницы в тетрадях. Савельев развалился за партой и с мечтательным видом уставился в потолок. Туманский постукивал линейкой по столешнице. Вика скрестила руки на груди и бросила взгляд на часы. Еще пятнадцать минут. Это же совсем немного, верно? Осталось чуть-чуть, и она сможет вздохнуть свободно. Неподвижно стоять на месте не выходило, а дурное предчувствие нарастало. Вика решила сделать еще один круг по кабинету. Она медленно шла между двух рядов, когда подозрительное копошение за спиной заставило ее обернуться. Сидящая за первой партой Лера Ибрагимова, едва-едва вытягивающая на «тройку» сползла на стуле и пыталась ногой что-то подпихнуть ногой под Викин стол. Савельев неотрывно следил за ней. Туманский повернулся к нему и быстро кивнул. Ибрагимова тоже повернулась. Она взглянула прямо на Вику. Осознание того, что она попалось, заставило Леру покраснеть. Черт! Да она сравнялась цветом лица с кирпичом! Наверное, Савельев и Туманский поняли, что Вика их застукала. Савельев резко дернулся и уставился на Вику. Вид у него стал испуганный. А вот Туманский оставался неподвижен. Он замер, как каменное изваяние, по-прежнему глядя в Лерину сторону, но ничем не выдавая своей причастности. Вика молча наблюдала за этой сценой. Ей и хотелось их поймать, и было любопытно, что они задумали. Вдруг Туманский медленно поднял руку. Савельев и Ибрагимова уставились на него с выражением ужаса на лице. Неужели, решил заложить товарищей? Все-таки, кишка оказалась тонка на мелкие пакости. Вика, с трудом сдерживая торжествующую улыбку, медленно подошла к Туманскому.
— Тут нужно выписать безличное предложение, но их два.
Вика пробежала глазами по заданию, на мгновение забыв об Ибрагимовой и том, что она пыталась сунуть под стол.
— Нет, здесь одно безличное предложение. Прочитай еще раз и внима…
В этот самый момент из-под ее стола повалил дым и послышалось странное шипение. Весь класс испуганно замер. По кабинету поплыл ужасающий запах какой-то тухлятины. Дыма стало больше. Густой и сероватый, он пышными клубами растекался во все стороны, заполняя собой все свободное пространство. Послышались испуганные вскрики и возгласы. С тихим свистом в стороны полетели яркие искорки. Девочки уже во всю голосили.
— Кажется, что-то дымит. – Голос Туманского и его отстраненный равнодушный тон вывели Вику из ступора.
— Так! Быстро встали и выходим из кабинета! Не толпимся. Девочки идут первыми. Власенко, оставь ты свои вещи!
— Но у меня тут телефон, Виктория Сергеевна!
— Никуда не денется твой телефон. Живее давайте!
Дым уже заволок весь кабинет. Вика закашлялась.
— Зорова, почему ты до сих пор не вышла?!
— Мне один вопрос остался, Виктория Сергеевна…
Отличница Полина Зорова судорожно что-то дописывала, размахивая ладонью, чтобы прогнать дым. Вика вырвала ее работу, схватила Полину за руку и вытащила из кабинета. Полина хныкала и что-то бормотала, но Вика ее уже не слушала. Она пересчитала детей и, удостоверившись, что все на месте, повела их на первый этаж. Завхоз, Геннадий Борисович, ошивающийся возле столовой, удивленно поднял брови. Стараясь, чтобы голос не дрожал, Вика быстро затараторила:
— Геннадий Борисович, в тридцатом кабинете ЧП. Надеюсь, не пожар, но там что-то искрит, и все в дыму…
Геннадий Борисович аж поперхнулся. Он уставился на Вику и пробормотал:
— А что же делать?
Позади раздалось хихиканье. Вика бросила взгляд за спину. Улыбки тотчас испарились с лиц.
— Вам лучше знать, что делать, Геннадий Борисович! Я вывожу детей.
— Так мы ж, вроде, не горим.
Вика тяжело вздохнула:
— Будет прекрасно, если вы выясните наверняка.
Не собираясь больше спорить, она повернулась к классу.
— Все за мной.
Боковым зрением Вика заметила, как Ибрагимова быстро что-то зашептала на ухо Савельеву. Тот усмехнулся и ткнул локтем в бок Туманского. То, что дым и искры их рук дело, Вика не сомневалась. Ну, ничего. Она устроит им хорошую головоломойку! «Хотели сорвать урок? Вы своего добились. Будете праздновать в кабинете директора».
***
— Видимо, Виктории Сергеевне просто показалось…
— Виктории Сергеевне лучше следить за учебным процессом.
— Но я видела, как…
— Что ж, извините Андрей Дмитриевич, что выдернули вас с работы и потревожили. – Директриса, Зинаида Валерьевна, бесцеремонно перебила Вику и изобразила на лице бесконечное сожаление.
Андрей Дмитриевич Туманский оставался совершенно невозмутимым. Только когда смотрел на Вику презрительно кривил губы. Ему было около пятидесяти. Темные волосы тронуты сединой. Деловой костюм идеально скроен и сидит по фигуре. Вика не нашла ни одной складки, как ни пыталась. Его наглый сыночек сидел напротив Вики, впившись взглядом в унылый бант на ее блузке. За те полтора часа, что он провел в кабинете директора, на его лице не дрогнул ни один мускул. Он оставался абсолютно равнодушным. И молчаливым. А вот Савельев и Ибрагимова, наоборот, тряслись и переглядывались друг с другом. Но тоже продолжали все отрицать. Их родители уже давно ушли, пообещав разобраться во всем случившимся. Последним приехал отец Туманского. Он смотрел на всех вокруг, как на мерзких насекомых, и сразу было ясно, что никакой вины он за сыном не признает. Будь она хоть тысячу раз доказана. Но Вика ничего доказать не могла. Ей оставалось молча сидеть напротив отца и сына, изо всех сил стараться держать спину прямо и не разрыдаться.
