Мы выражаем благодарность всем коллегам, присоединившимся к нам в работе над этой книгой, прежде всего участникам международных конференций «Регионы Российской империи: идентичность, репрезентация, (на)значение» (21–24 октября 2019 года; НИУ «Высшая школа экономики», Москва) и «Tsars’ Regions between Literary Imaginations and Geopolitics» (12–13 декабря 2019 года; Университет Хоккайдо, Саппоро (Япония)). Именно во время этих встреч мы начали дискуссию о роли и значении российских регионов. Мы хотели бы отдельно поблагодарить Юрия Акимова, Пола Верта и Сёрена Урбански, которые выступили в роли дискутантов на московской конференции, и Норихиро Наганаву, который много сделал для организации нашей встречи в Саппоро.
Мы признательны Владимиру Макарову, который перевел несколько статей с английского языка, а также Наталии Бересневой, которая помогала нам с подготовкой и техническим оформлением текста.
Эта книга не появилась бы на свет без внимания и постоянной поддержки со стороны Ирины Прохоровой, которая увидела перспективу в исследованиях исторической регионалистики много лет назад, когда в издательстве «Новое литературное обозрение» были опубликованы работы Анатолия Ремнёва, памяти которого посвящена эта книга. И для нас особенно ценно, что книга будет выпущена в том же издательстве.
Екатерина Болтунова
Виллард Сандерленд
Виллард Сандерленд
Введение. Регионы Российской Империи
Проблемы дефиниции[1]
Согласно определению Национального географического общества США, регион – это «территория, объединенная общими признаками», которые «могут быть природными или созданными человеком. Определяющим в этом отношении являются язык или особенности управления, а также религия, флора, фауна или климат. Соединенные Штаты чаще всего разделяют на пять регионов по их географическому положению на американском континенте: Северо-Восток, Юго-Запад, Запад, Юго-Восток и Средний Запад. Географы-регионоведы находят немало других географических и культурных сходств и различий между этими территориями»[2]. Под этим текстом на сайте Общества помещена карта США, на которой отмечены указанные выше регионы, разделенные жирной чертой. На врезке слева внизу – Аляска и Гавайи. Оба штата маркированы как «Запад», хотя и отстоят от него чрезвычайно далеко, а Гавайи вообще не находятся «на американском континенте».
Эта ситуация интуитивно понятна читателю: ведь США – государство, а государства делятся на хорошо различимые регионы. Если какие-то территории (как те же Аляска и Гавайи) и не соответствуют этой схеме, их необходимо в нее вписать.
Определение Национального географического общества, как мы видим, предполагает лишь простые и четкие критерии соответствия. Регион – это территория, обладающая некой внутренней связностью, «естественной» (флора, фауна, климат) или «созданной человеком» (язык, религия, особенности управления). С подобной замечательной в своей простоте схемы и начинается проблема определения такой категории, как регион. На первый взгляд система кажется логичной, однако нетрудно понять, что подобную установку едва ли можно считать окончательной. Мы принимаем ее лишь потому, что она кажется естественной.
Сложность определения понятия «регион» состоит отчасти в том, что границы территорий могут со временем меняться; к тому же в одно и то же время разные наблюдатели могут идентифицировать их по-своему. Особенно трудно увидеть, где заканчивается и где начинается тот или иной макрорегион, то есть пространство, включающее в себя территорию сразу нескольких государств. Можно ли считать Россию или, например, Турцию частью Европы? Является ли Япония «Западом»? Следует ли нам причислять Австралию к историческому региону, сформировавшемуся вокруг Индийского океана? Да, этот океан омывает все западное побережье Австралии, но термин «Индо-Тихоокеанский регион» появился в документах австралийского правительства лишь в 2013 году[3]. В дискуссиях относительно меньших по размеру регионов также кроется неопределенность. В тех же Соединенных Штатах Бюро переписи населения делит страну на 4 региона, Административно-бюджетное управление – на 10, система федеральных судов – на 11, Федеральная резервная система – на 12, Управление экономического анализа – на 8, а Военно-топливное управление – на 5[4]. Каждая из этих категоризационных схем основана на собственной логике. Если попытаться совместить все предлагаемые обоснования, то станет ясно, что единая система просто невозможна.
Регионы нельзя определить в ясных и исчерпывающих категориях: базовых признаков оказывается слишком много, они неравномерны и неравнозначны. Целый ряд из них существует как идея или даже как «пространства сознания» (Bewusstseinsräume[5]), а не как реальная территория. Отдельные регионы связаны скорее общей территорией, нежели единой культурой, а у некоторых территорий мало или вовсе нет так называемых объединяющих признаков. Мы знаем регионы размером как меньше, так и значительно больше одного государства; существуют огромные регионы, объединяющие сразу несколько стран, однако есть и такие, куда входят лишь определенные территории отдельных государств.
Ситуация оказывается еще сложнее, когда мы начинаем понимать, что регионы сами по себе историчны. Со временем они меняются – растут, уменьшаются или обретают иной статус. Некоторые становятся отдельными государствами, другие, напротив, теряют свою независимость, и их название дает имя новому региону. Мы знаем, что существуют региональные идентичности как национального, так и субнационального уровня. Помимо этого, важно помнить, что понятие «регион» всегда основывается на отношениях последнего с другими территориями. Иначе говоря, регион не может существовать вне реального или воображаемого сравнения хотя бы еще с одним регионом – и в этом соотношении территории начинают определять друг друга. Без юга нет севера, без центра – периферии, Европа не существует без Азии и так далее. Иными словами, регионы таят в себе немало чудес. Политологи часто жалуются, что понятие «регион» недостаточно «проблематизировано»[6]. Намного более значимо, на наш взгляд, то, что это понятие само по себе проблемно.
ПРОБЛЕМА РОССИЙСКИХ РЕГИОНОВ
То, что происходит с определением регионов Российской империи, – отражение этого общего состояния. Существует слишком много регионов и слишком много способов их идентифицировать, поэтому подобрать единый критерий зачастую не удается. Одни регионы определяются почти исключительно географически: Крым – это полуостров, а Алтай – горная цепь. Другие несколько менее привязаны к географии: Русский Север, Азиатская Россия, Россия за Уралом, Центральная или Средняя Азия. Границы и состав каждого из этих регионов исторически менялись. Некоторые регионы входили, по крайней мере какое-то время, в состав одной или нескольких губерний, а значит, их принадлежность тому или иному региону определялась административными особенностями территории и составом ее населения. Таков, например, регион «черты постоянной еврейской оседлости». Часть территорий определялась в рамках экономических установок (Центральный промышленный район, Центрально-Черноземный район), тогда как другие территории осмыслялись главным образом через культурные проекции («Восток» или «провинция»).