Евгений Алехин - Рутина

Рутина
Название: Рутина
Автор:
Жанр: Современная русская литература
Серия: Книжная полка Вадима Левенталя
ISBN: Нет данных
Год: 2021
О чем книга "Рутина"

Герой «Рутины» вырос на бесплодной земле. Он – тень богов прошлого, депрессивная эманация, блуждающая по развалинам в поисках следов пиршества. Но все пирушки оборачиваются мрачным трансгрессивным опытом, любовные похождения оставляют только пустотные следы брызг семени, а призвание – обращается рутиной. Но в этой книге есть все, кроме уныния: она не провоцирует жалость, а действует направленно, оскорбляет, ранит и тревожит до судорог. «Книги и девок можно брать с собой в постель», – писал Вальтер Беньямин. И пожалуй что одной только «Рутине» из всей современной русской прозы пристрастный немецкий критик открыл бы вход в свои покои.

Содержит нецензурную брань!

Бесплатно читать онлайн Рутина


Книга первая

Привет, ребята. Это первая часть романа «Рутина». Планируется, что он будет состоять из трех книг, которые будут публиковаться раз в год по весне, начиная с 2019-го и заканчивая 2021-м. Сейчас мне нужны от вас правки и замечания, может быть, какая-то линия здесь лишняя, а может быть, какая-то плохо расписана и требует более тщательной проработки. О чень нужны идеи по диалогам, пока я написал их наспех, своими словами, но, если вы знакомы с человеком, который стал героем текста и имеет реплику, и вам кажется, что он сказал бы что-то иначе, более выразительно, обязательно подскажите, дайте знать. Пока я все это писал, оно казалось мне очень серьезным делом, но, может быть, книга получилась слегка занудной и в ней слишком много подробностей, которые не имеют значения для всех остальных. Здесь почти нет выдумки, изредка мне приходилось перевирать события, например совмещая два этюда в один или заменяя место действия, если что-то казалось избыточным. В общем, с вашей, дорогие друзья и коллеги, и божьей помощью надеюсь привести этот черновик в порядок. Может быть, даже, дав ему месяц отлежаться, совсем перепечатаю текст начисто, от первой до последней буквы, учитывая некоторые ваши мудрые комментарии. А может быть, оставлю текст нетронутым, за исключением работы корректора, со всеми дефектами. Может, окажется, что дефект – есть этот роман. И спасибо, Антон «Секси» Секисов! Это великая находка – делать такую приписку перед книжкой. Планирую трижды воспользоваться этим твоим изобретением.

С любовью, я.

1

Летом в Москве хорошо, если воспринимать ее как курортный город. Мы устроили на крыльце общежития ВГИКа настоящий оазис. Через окно протянули длинный тройник, подключили синтезатор, гитару и комбик. Михаил Енотов дирижировал, настраивал, подключал провода, шутил и следил за техникой, ведь уговор был такой: если хоть немного умеешь играть, инструмент в руки не берешь. Поэтому гитару мучил оператор Илья Знойный, водил ногтями по струнам, и это было для меня, человека музыкально безграмотного, равносильно саундтреку к фильму «Мертвец». На клавишах играл одногруппник Михаила Енотова сценарист Дима «Джим» Булатов (Булатов – Окуджавович – Окуджармуш – так он и стал просто Джимом), молодой православный гопник из поселка Дивеево. Джим выбирал какой-нибудь синтетический гул и жал на клавиши, интуитивно изобретая собственные аккорды.

Сигита – моя девчонка, длинноволосая литовская принцесса – ела булку, запивая дешевым пивом. Просто присутствовала, в этом она была мастер, профессиональная убийца времени. Я держал в руках мегафон, взятый у студента-продюсера, и читал в него стихи, а иногда просто нес бред.

– Удивительно… – говорил я, – но лет через пять, десять, пятнадцать…



Это первое стихотворение, которое стало чем-то вроде реп-песни. Мы придумывали разные, удачные и не очень, имена нашей группе. Например, «Доктор Лем» в честь друга Димы Лемешева или «Сто дней после гейства» в честь фильма Соловьева, сценарий к которому написал Александр Александров, папа нашей подруги.

Авдотьи.

Надя Мира снимала нас на камеру. А я читал этот стих. Я чувствовал, что Надя – особенный человек, она сразу видела тебя «готовеньким», со всем твоим прошлым и будущим, чувствовала, что тебя несет к свету, и тогда влюблялась или напротив – грозила пальцем, если ты засматривался в темноту. Надя в те дни сделала замечательный клип, который, к сожалению, мы даже не выльем в интернет. Клип будет утерян, чтобы стать мифом.

– Это Надя! Моя славянская любовница! – говорил я никому. Сигите даже льстило такое – как я петушусь. Она улыбалась и мурлыкала, по-детски радуясь идиотскому поведению своего парня.

– А это моя азиатская любовница! – говорил я про милую якутку, имени которой даже не знал.

Мог пять минут молчать или тянуть один гласный звук под этот странный нойз из-под пальцев Ильи Знойного, а потом вдруг, увидев человека, идущего по тротуару, начинал бормотать:

– Гришковец, съевший собаку, превращается в собаку, съевшую Гришковца, – и повторять это все громче и громче, а человек, не понимающий, что происходит, прибавлял шагу и убегал вниз по улице Бориса Галушкина.

Мимо ходили пожарные, гопники, задиристые студенты-кавказцы из соседних общаг. Наши, вгиковские, переступали через провода и оборудование, изредка пожимая нам руки – это были те, кто не уехал домой на лето и остался в Москве работать. Мы же мало работали, вместо этого покупали дешевое баллонное пиво за 21.90, нежно названное нами «Липтон Айс Ти Жигулевское», в магазине «Копейка» через дорогу.

Воровали к нему ветчину и орешки. За нами следил опасный «федерал», начальник магазинной охраны, плешивый мужик в штатском, но мы с Михаилом Енотовым были осторожны. Иногда мы еще и тележки угоняли, чтобы поиграть, но потом трезвели и возвращали их.

– На гитаре играет мой любовник Знойный, – сообщал я зеленому двору.

Мы изобретали язык, вдохновленные «Заводным апельсином». Shurshali в закате на ступеньках, целые часы пародировали акценты, смеялись и называли такое времяпрепровождение «гействовать-злодействовать».

У меня еще не было комнаты, я только поступил. И до первого сентября я залезал через балконы, чтобы не платить. Иногда ребятам удавалось протащить меня через вахту в чехле от синтезатора. Когда совсем заканчивались деньги, мы ходили сниматься в массовке.

И снова появлялось «Липтон Айс Ти Жигулевское».

Так мне исполнился двадцать один год. Я встретил эту дату с похмельем и в шубе из бурого искусственного меха, которую забрал у нашей подруги – она подыгрывала нам на саксофоне. В эти дни меня зачислили на курс к Александру Бородянскому, великому сценаристу.

На предварительную консультацию я взял с собой нижнюю половину женщины-манекена (пьяный товарищ притащил с помойки), сексуальные ножки которой одел в короткие шортики, сделав их из собственных летних брюк. Взял с собой и Михаила Енотова с Ильей Знойным. Они были тогда моей свитой, хихикали и выпучивали глаза.

– Это мои друзья, – сказал я. – Мои два с половиной верных друга.

– Похоже, вы любите пошутить, – строго сказал Бородянский. – Посмотрим, что вы еще умеете.

Абитуриенты смотрели на меня и мою компанию с брезгливым недоумением. Ладно, я знал, что три четверти из них за пару лет не смогут научиться даже писать строго в настоящем времени, а оставшиеся не пройдут на следующий уровень – никогда не разберутся, как перенести диалог из жизни на бумагу. Сам я учился этому с детства и имел запас гоп-историй. Михаил Енотов даже считал меня обезьяной: я не интересовался ничем, не осваивал иностранные языки и музыкальные инструменты, не увлекался спортом, только писал. Мог в свое удовольствие зафиксировать любой случай так, как будто в нем есть какая-то важность. Да это, собственно, было единственное мое умение и стремление. Даже тут специализация у меня была довольно узкая: больше всего меня интересовали настоящие события, свидетелем которых был я сам, прожитые мной самим. Чем проще история, тем лучше. Главное, чтобы было какое-то крошечное интересное отклонение, в этом я чувствовал самую тонкую музыку.


С этой книгой читают
Кириллу Рябову дан удивительный дар, избегая традиционного и часто пустопорожнего многословия русской прозы, соединять в своих рассказах все болевые точки и лейтмотивы отечественной (да и мировой) гуманистической традиции, также известной как любовь и сострадание к ближнему.Выморочные пространства городских окраин, бесприютные квартиры многоэтажек в рассказах Рябова не повод для унылого бытописательства, но полный энергии абсурда и отчаяния погра
777
Кирилла Рябова сравнивают с Хармсом и Камю, говорят, что он Балабанов в современной литературе, называют главным писателем своего поколения. Роман «777» подтверждает эту репутацию. Внезапное счастливое событие – ошибка банкомата, выдавшего главному герою баснословную сумму, – запускает череду событий, насколько страшных, настолько же и/смешных. Гай Ричи с инъекцией русской хтони.Содержит нецензурную брань!
Великий роман Михаила Харитонова, автора эпопеи «Золотой ключ, или Похождения Буратины», – ядерная смесь футурологии и шпионского детектива!Будет ли счастлив завхоз при Мировом Коммунизме? Зачем продавать детей цыганам? Сколько нужно лошадей, чтобы запустить космический корабль?Ответы на эти и многие другие вопросы вы узнаете, прочитав «Факап».В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.
Господство над миром и господство над человеческим телом – самые невероятные способы достижения и того и другого составляют главную интригу новой книги Романа Богословского, которая замаскирована под детектив с сексуально-экономическим сюжетом из жизни обычной российской семьи 1990-х. [i]Книга содержит нецензурную лексику[/i]
Этот сборник – альбом снимков, роман в этюдах, попытка по стоп-кадрам собрать картину уникальной человеческой жизни. Здесь искусство еще имеет значение вопреки прогрессу; тот случай, когда наскальная живопись сообщает больше, чем гигабайты видео с камер наблюдения. Свет проектора выхватывает из темноты мятущееся содрогание души, читатель становится соучастником приключений, вместе с автором находит клад, зарытый в повседневном мельтешении жизни:
«Девственность» – поэтичное повествование, детектив памяти. Узнав о смерти своей первой девушки, рассказчик отправляется в медитативное путешествие по собственному прошлому, пытаясь разгадать, кем он был до того, как потерял невинность, и что, собственно, это такое – девственность для мужчины. В какой-то момент происходящее сейчас становится иллюзорным, а события двадцатилетней давности приобретают четкость и выходят на передний план. Насыщенная
Проза Евгения Алехина заставляет нас думать о себе в другом свете. Мы все – трудные подростки, щенки из коробки, стоящей у метро… Но мы всегда узнаем друг друга по почерку и интонации. В том числе в пространстве литературы.
«Можно писать только о том, что знаешь», – твердят мастера пера, но никто не знает о себе толком, поэтому жанр автобиографии сложнее, чем кажется. В трех повестях, вошедших в эту книгу, предельная откровенность Евгения Алехина выходит на доселе непокоренную высоту. Без попытки оправдаться, без желания обвинить в своих успехах и неудачах весь мир, лирический герой обретает опыт, из которого, как цветок из-под асфальта, вырастает личность. Ведает л
В книгу вошли четыре сказки – «Про бедного Иванушку», «Про непутевую бабу», «Про Семена Ложкаря» и «Сказочка про непослушных детей». Книга содержит нецензурную брань.
В один миг её жизнь резко изменилась. В одно мгновение она потеряла всех, кого любила. Остались лишь жалкие воспоминания, каждый раз задевающие израненную душу. И каждый раз вспоминая, в голове проносились одни и те же слова: «Пламя, ты забрало из моей жизни всё, что я любила. Безжалостно оставило одну в угоду себе и этому миру. Почему я до сих пор хожу по этой прогнившей земле? Почему я до сих пор дышу этим отравленным воздухом? Скажи, почему я
«В какой-то момент, когда стало чуть полегче, он вдруг понял, что похож на курицу, которая, склоняясь над деревянным корытцем и вытягивая шею, погружает клюв в воду, а глотнув, обязательно потом запрокидывает головку назад, устремляя красновато-оранжевые глазки в небо. Так подсказала ему память детства, когда он приезжал в село к бабушке и дедушке, пока они были живы, и по их просторному двору вольготно расхаживали пеструшки – в Киеве на асфальте
У каждого человека есть прошлое и парадокс заключается в том, что чем дольше живёт человек, тем ближе становится для него это самое прошлое, он с любовью и нежностью вспоминает своё детство, свою юность, всё то, что так неумолимо исчезает и растворяется в дымке времени…
Повесть Уткина старательно (и сознательно!) написана "под Гоголя", но Уткин не подражает и не повторяет, а идет след в след за малороссийским гением, он не просто потрясающе удачно мимикрирует, а почти перерождается; в этой повести он почти Гоголь. И все дело именно в этом "почти". "Свадьба за Бугом" – история о столкновении со злом: сюжет вполне гоголевский – поддавшись искушению, красавица Евдося сходит с ума и умирает. Но у Гоголя зло всегда п
Новое и на сегодняшний день самое крупное произведение Антона Уткина развивает традиции классического русского романа, но в то же время обращено к мировой культуре. Роман "Тридевять земель" написан в четырёх временах и сюжетно связывает как различные эпохи, так и страны и территории. Сплетение исторических периодов и персонажей превращается в грандиозную сагу о наиболее драматических эпизодах российской истории. Предметом этого художественного ис
В книге описан опыт автора путешествий по России в режиме SmartТУРИЗМ, позволяющем без проблем, не бросая работу, в выходные дни посетить любой город страны. Кратко рассказана история города, приведены его достопримечательности.
Приветствую дорогой читатель! Я посвящаю эту книгу прекрасным созданиям, что поступательно перетекают в бездну, к счастью, не все. Советую задуматься, а не проводить личностный разбор реноме автора после этого.Желаю приятного прочтения.¡Saludos querido lector!Dedico este libro a las bellas criaturas que progresivamente desembocan en el abismo, afortunadamente no todas. Le aconsejo que piense y no realice un análisis personal de la reputación del