Глава 1
Я сижу, свесив ноги на стареньком железном мостике над речкой Чернявкой. Река медленно несет свои мутные воды всего в метре от моих порядком поистертых кроссовок. Сейчас май, тепло совсем по-летнему и часть реки купается в солнечном цвете и искры, отражающиеся от водной глади, слепят глаза. За речкой на пригорке подпирают друг дружку старенькие деревянные дома-избушки, а дальше за каменными башнями местной исторической достопримечательности – кремля одиннадцатого века возвышаются башни современных многоэтажек. Мне давно надо встать и пройдя по мостику сесть на маршрутку, отправиться в одну из этих многоэтажек. Всего-навсего двадцать минут, и я снова окажусь в своем убежище с компом-другом, боксерской грушей – фальшивой спасительницей, плакатами старых рок-групп и магнитофоном AIWA – источником насмешек всех моих приятелей.
Мама уже наверняка вернулась с утренней смены и вовсю хозяйничает на кухне, пытаясь придумать что-нибудь вкусненькое к отцовскому приходу. Наверняка она уже начинает думать почему меня до сих пор нет дома, но пока не беспокоится и, значит. В ближайшие полчаса-час мне не придется придумывать какие-то глупые причины и не стараться побыстрее закончить телефонный разговор всякими “Ага”, “Ну давай потом”, “Да я все понял, ОК”.
Тень от школьного здания протянувшись из-за спины накрыла речку почти до самого стрежня, разделив течение на светлую и темную сторону. Говорят, там под мостом есть водоворот, в который два года назад затянуло свалившегося по пьяни сторожа со склада профнастила. Тело искали несколько дней. Жаль, что сейчас река обмелела и здесь у берега, глубина совсем маленькая, даже если спрыгнуть вниз до даже не расшибешься сильно.
Трогаю нижнюю губу. Кровь больше не идет. Вот и славненько. Ясно было что скрыть последствия недоразумения было невозможно, все явно распухло, да и побаливало знатно. Да и ухо до сих пор горело, как будто кто-то прошелся по нему металлической щеткой. “Знатно он меня. Без шансов”.
Да, результат разговора в школьном туалете был прямо скажем, провальный. И кто бы мог подумать, что Сашок, вечно с отсутствующим видом, обитающий в своем странном мире на самой последней парте сможет мне так приложить. Сбить с ног. Меня! Правда, я тоже успел знатно отоварить этого ботаника. Фингал под глазом знатная награда. Но на самом деле гордиться было нечем. Чего я добился в результате? Только того что, примчавшись Настюха закатила мне пощечину? А потом намочила свой платочек и принялась обтирать лицо этого… Я пытался придумать слова какие больше всего подходили бы, чтобы охарактеризовать этого гада, неожиданного героя-любовника, негодяя сумевшего увести у меня девушку, с которой я кучу времени пытался завязать отношения. И вроде бы уже все двигалось в правильном направлении. Мы даже пару раз встречались и гуляли, дело дошло до поцелуйчиков в подъезде, и тут она мне заявляет "давай останемся друзьями". Нет, я просто промямлил что-то в ответ, но внутри все вскипело. Вскипело и кипит до сих пор. Ну и финальная сцена, когда я заметил их в «Шоколаднице», улыбающихся друг другу так открыто, так нежно, что захотелось устроить разборку прямо там, на месте. Хорошо ребята удержали. Я смотрел и смотрел как Сашок нежно держит Настюху за руку, а в это время меня тоже держали, вдвоем крепкие пацаны. Герман, то ли в шутку, то ли всерьез объяснил, что не стоит так из-за девушки, что все девчонки по натуре предательницы, не повод так переживать, их еще будет пруд-пруди, стоит только посмотреть вокруг. И что он еще мне с этим делом поможет.
Все эти объяснения меня не очень тронули. Ну ладно, Настюха, хотя верить в слова Германа мне не хотелось, но все же в глубине души я понимал, что женщины следуют за порывами чувств и проснуться интерес к другому парню может совершенно внезапно, но отступать в сложившейся ситуации было ниже моего достоинства. Какой-то задрот, ничем себя не способный проявить в компании и вдруг отбивает у меня девушку.
С этим стоило разобраться. И мы разобрались в туалете на третьем этаже. Счет, пожалуй, был ничейный, но даже оказавшись один раз на вонючем полу я сумел подняться и овладел преимуществом. Так, мне казалось, пока в туалет не ворвалась она.
И теперь я сижу один уставившись в черную муть воды и обдумываю сказанное девушкой напоследок. “Ну ты и мудак, хорошо, что так все повернулось”.
Не знаю, может она и права, а Герман неправ. Но если он прав, то что же мне теперь? Куда идти? Домой? Мать спросит, что случилось? А что отвечать… Потом отец придет с работами и будет разбираться почему мне так досталось. Скажет, что я мало тренировался, бесперспективный неудачник. А мама, как всегда, зайдет в комнату и скажет, чтобы не обращал внимание. А я опять нагрублю. Нет сегодня, стыдно. Промолчу просто. А в это время Настюха…
Тень накрыла уже все течение реки и теперь она точно оправдывала свое название. Я сжимаю кулаки в бессильной злобе. Но на кого злюсь? Эх жаль, что речка так обмелела. Мне вдруг представилось как моего побелевшее тело вылавливают из черной воды, а все стоят на берегу, одноклассник, мама, папа. И Настя.
– Эй, миленок!
Оборачиваюсь, с удивлением. Это меня? Такое обращение услышать само по себе необычно. Совсем другое дело, когда это произносит бабушка лет семидесяти, опирающаяся на деревянную палку, в простонародье называемую клюкой. Некоторое время мы разглядываем, друг друга не произнося ни слова. Бабулька выглядит довольно странно в длинном черном платье, сплошь покрытом цветной вышивкой в виде птиц и зверушек, голова ее повязана черным платком. Лицо покрыто глубокими морщинами, губы уже давно потеряли свой цвет и кажутся почти прозрачными, но в глазах старушки как будто играют веселые огоньки. И вообще, она будто бы изучает меня, причем не только разглядывает лицо, фигуру, изучает одежду, но и пытается проникнуть в мои мысли. Становится немного не по себе и решаю, что мне пора. Наклоняюсь, чтобы поднять сумку с книгами, как бабулька произносит совсем не старческим, но каким-то глубоким голосом, заставляющим вдруг задрожать руки и отказаться от мысли сбежать, как можно быстрее.
– Не, пугайся, юноша. И потом, от себя, от своих мыслей не убежишь.
Силы покидают меня, и я вновь буквально падаю на жесткие прутья скамейки и, почему-то полушепотом произношу.
– А вы откуда мысли мои знаете?
С реки повеяло холодом и под пытливым взглядом женщины меня буквально пробрала дрожь. А старушка сделала шаг вперед и неожиданно приложила ладонь мне ко лбу.
– Горячка у тебя. На душе беспорядок и мысли совсем никуда не годятся.
Я вдруг почувствовал странное спокойствие, неприятные мысли схлынули словно рухнула внутренняя стена из серых каменных глыб. Не отрывая от меня взгляда, женщина покачала головой и пробормотала.
