Иллюстратор Глеб Солнцев
Редактор Диана Фаттяхова
Дизайнер обложки Ольга Пирадова
© Никита Замеховский-Мегалокарди, 2024
© Глеб Солнцев, иллюстрации, 2024
© Ольга Пирадова, дизайн обложки, 2024
ISBN 978-5-0062-6833-3
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Главы представляют собой сет, в котором сменяют друг друга волны, люди, события и откровения. Поэтичные рассказы о победах над волнами и над собой перемежаются чисто практической информацией – что такое лиш, как рождаются волны, как правильно ставить ноги на доску и куда при этом смотреть. Вместе две эти сплетающиеся линии прекрасно показывают, что сёрфинг – хотя и называл его Джек Лондон спортом богов и героев – открыт и доступен. Каждый может найти в нем свое место, поймать волну и испытать ту гамму чувств, которую может подарить только океан и активное общение с ним, независимо от возраста и уровня спортивной подготовки. Словом, книга эта о сёрфинге. И все же не только о нём.
За историями из жизни преподавателя сёрфинга и его учеников есть кое-что ещё. Двойное дно, секрет которого кроется в личности автора. Никита Замеховский-Мегалокарди – поэт и сёрфер. И философ – добавит каждый, кто знаком с ним и его текстами. Его истории, как и его уроки по всему свету, начинаются с того, как управлять своим телом, но приходят неизбежно к разговору о духе. И книга его – о том, что происходит с человеком на волне, не только в физическом, но и в метафизическом плане. Каждый, кто хоть раз оказывался на берегу океана, чувствовал первозданную мощь водной стихии. Сколько её ни приручай – домашним котенком не станет. Но тем, кто находит с ней общий язык, многое дается. Открытия, как и волны, у каждого в сёрфинге свои. Один посмотрит в глаза страху, другой избавится от обид и злости, третий найдет среди волн себя.
У автора, прошедшего когда-то давно все этапы, теперь роль демиурга – он наблюдает, замечает, и тем, что увидел, – делится.
О сёрфинге ли эта книга? Или о том, как сёрфинг, в котором нет ни соревновательности, ни обязательной планки достижений, никакого мерила успеха, кроме собственных ощущений и эмоций, становится точкой осознания чего-то важного, что мало кто способен выразить словами? Впрочем, в рассказанных историях, как и в самом катании на доске, каждый увидит то, что захочет, – описание базовых элементов, которые могут стать первой ступенькой для тех, кто только собирается начать обучение; примеры первых падений и непременных последующих удач начинающих сёрферов; или не связанные ни с водой, ни с сёрфингом жизненные ситуации и повод сформулировать внутри себя важные вопросы, на которые древний мудрый океан, возможно, захочет дать ответы.
Ирина Осипова, искусствовед, журналист
Когда пишешь о других, все равно получается о себе. И эта книга обо мне, пусть в ней есть другие люди и волны других людей. Ведь часто эти волны были пойманы с моей помощью, потому я и пишу о них, как о своих. И люди, живущие на этих страницах, – тоже я, потому что они проживают часть своей судьбы в моей памяти. Хотя, конечно, многие из тех, с кем мы делим волны, узнают не меня, а себя. Какие-то персонажи – это конкретные люди и фигурируют под своими именами, какие-то – сотканы из моих впечатлений о нескольких людях, но, как бы там ни было, все они – настоящие. И если честно, втайне я надеюсь, что в этой книге каждый будет узнавать вовсе не себя, а свои волны.
Вся книга разделена на главы-сеты. Словно сеты волн, поднимались в моей памяти воспоминания, поэтому может показаться, что главы не связаны между собой, но это не так.
Как волны морей – из одних вод, так и волны воспоминаний – из одного пережитого.
Пережитого вместе с людьми. Пережитого в мгновениях.
Это второе издание книги «Сёрфинг. Свобода быть собой». Не скрою, радостно, что твоя книга оказывается востребованной настолько, что её хотят читать и перечитывать. И чтобы сделать эту радость обоюдной, я решил добавить сюда новые главы. Жизнь ведь меняется, мы пополняем ощущениями копилку памяти, а хорошими ощущениями и впечатлениями, я считаю, надо делиться. Так что ловите новую редакцию как волну, которая вроде бы и знакома, но сколько бы ни катался, всегда оказывается новой!
Когда блики пляшут с непроглядным морем, этот танец света и воды кажется волшебством. На поверхности он яркий, быстрый, словно блики подскакивают в унисон неведомым тактам, и гудит ветер, и рокочет прибой, и шипит пена! Но вдруг ныряешь, открываешь глаза и наблюдаешь этот танец под водой… В которой медленно и тяжело движутся лучи, словно блики опустили в голубую толщу свои светлые, неожиданно мощные колени.
Эта толща – древний страх. Под её покровом рождаются легенды. В ней живут химеры, которым было начало, но не будет конца. Их писали рунами. Ими покрывали свитки, их высекали в камнях и несли из уст в уста. Передавали с поцелуями. Они древней любви.
Во Вьетнаме в две тысячи четвертом я седлал единорогов. Там тогда было много разных ребят. Учеников. Одни приезжали за ветром, другие за пляжем, третьи по пакету от турфирмы.
Они ездили на мопедах, сверкающих под косматым солнцем, как жуки. Почти все сначала удивлялись классическому сёрфингу, неожиданно – в моём лице – оказавшемуся в доступном для русского человека пространстве; потом, мгновенно сообразив, что это придает их поездке в «лето-воду-доски» дополнительную экзотичность, фотографировали на свои «зеркалки» себя с волнами и досками.
Одни шумели у прибоя, как у бортика манежа, другие заходили в этот «манеж», в котором будто строптивые коньки, приплясывали волны. И мало кто видел, что барьера, отделяющего их от манежа, нет, как нет и самого манежа, – за прибоем начинались просторы.
А я стоял, ввинчивая пятки в тёплый мелкий песок, напротив сёрф- станции «Кайт Пират». По морю бежала бронзовая рябь. Казалось, что море – древний дракон, распластавший крылья, что он дышит и его чешуи шевелятся, когда в его теле течёт вздох. Небо расплывалось закатом.
Уходящее в бледно-голубой шёлк солнце роняло капли своих лучей, и они растекались неимоверными пятнами. Ветер стихал, коричневая, как корзина, круглая лодка лежала на песке, пахли цветки деревьев с холма. Их запах всегда ждал вечера и только в сумерках выходил на свой короткий хмельной променад.
Прибой начинал успокаиваться. Катил волны ровнее, в них попадали пологие длинные лучи, делая воду золотой.
Наконец прибой успокоился настолько, что некоторые волны до самого берега умудрялись пронести, не растеряв, на своей верхушке пенную гриву. Из этих волн и выскакивали единороги. Среди них хотелось быть.
Я среди них и был. Как только у меня появлялись «окна» между занятиями виндсерфингом с новичками, я с огромной, похожей на старую черепаху учебной доской «малибу», влезал в их табун. Я цеплялся короткими гребками за их гривы, я хотел, чтоб они унесли меня, как и положено единорогам, на своих спинах в мечту. Но чаще они взбрыкивали у меня перед лицом жемчужными копытцами, больно хлестали по глазам пенными солеными хвостами, и я летел вниз, с их спин, в хаос пузырей, шипения и воды.
