Практически каждую ночь мне снится один и тот же сон. И ладно бы он был про что-то приятное. Про далёкое будущее, например, где я живу в роскоши и лежу на мягком покрывале, а меня обмахивают огромными опахалами самые красивые девушки… Нет же. Тот, кто выдумывает для людей содержание сновидений, выбрал самый отрицательный эпизод из моей жизни и поставил его на постоянное повторение. Из ночи в ночь. Я свыкся с состоянием вечного недосыпа, пусть поначалу это и было очень сложно. Но примириться с произошедшим я никак не могу. Да и вряд ли когда-нибудь свыкнусь.
Я помню каждую деталь того, что случилось. До секунды.
Как мы семьёй сидим за обеденным столом. Папа рассказывает о том, куда мы поедем в первую неделю его отпуска. Мама с улыбкой мажет маслом бутерброды для меня и четырёхлетней Ланы, которая с усердием пережёвывает макароны.
Как я нечаянно цепляю локтем кружку со свежезаваренным чаем, после чего она падает на пол и разлетается на мелкие осколки. Я спрыгиваю со стула убрать то, что минуту назад было кружкой, и понимаю, что не слышу ни единого звука. В уши проникает лишь слабый шум, отдалённо напоминающий шуршание морских волн о песок. Однажды я был на море, а потому могу поручиться, на что был похож звук.
Боковым зрением я вижу, как с петель слетает входная дверь и в комнате быстро появляются пятеро. Один из них словно плыл над полом. Лица его разглядеть я не мог: всё скрывала чёрная тканевая маска. За секунду он очутился позади отца, подняв его со стула и заломив за спину обе руки. Вторым незнакомцем был невысокий мальчишка, если судить по комплекции. Наверное, ему было лет тринадцать. Младше меня на год. Мальчишка схватил сестру и зажал ей ладонью рот. Я хотел броситься на помощь, но получил мощный удар в грудь от третьего незнакомца. Его рука была полностью покрыта шерстью. Лица он не скрывал и был оборотнем в шкуре медведя, сохранившим разум и человеческие повадки. Он рыкнул на меня, видя мои тщетные попытки подняться на ноги, и провёл по горлу длинным когтём, предостерегая от необдуманных поступков. Я помню, что в тот момент почему-то улыбнулся про себя его внешнему виду: медведь в длинном чёрном пальто. Улыбнулся и тут же поморщился: грудь болела. Хорошо хоть порезов не осталось. А вот сломаны ли рёбра, мне только предстояло понять.
Четвёртым незнакомцем был человек с блестящей лысиной. Он стремительно подошёл к маме, схватил её за волосы и ударил ребром ладони по шее, от чего мама потеряла сознание. Лёгкий кивок – и рядом тут же появился пятый, неприятный толстяк с огромным синим носом, выглядывающим из-под чёрной тканевой маски. Именно в тот момент ко мне вернулись звуки.
– Давайте побыстрее, тут не очень тихий район, – недовольно говорил лысый, постукивая ногой по полу.
Толстяк покопался в своём чемоданчике, достал скальпель и обвёл им литеру мамы – «Х». Мама была магом. Как и папа. И сестра, в свои-то четыре года. Все, кроме меня. И у всех одинаковая литера – «Х». Хаши́ш. Маг гипноза. Способен затуманить разум кому угодно, наслать ложные видения и ложные мысли и обязательно заставить человека делать то, что ему нужно. «В этом отличие хашиша от гликаря», – всегда добавлял папа, рассказывая о своей магической Силе. Он видел в этом преимущество одной литеры над другой, хотя, казалось бы, в чём-то они очень схожи… Сильный хашиш может влиять на группу людей или даже на целую местность. Эдакий громкоговоритель с функцией внушения. Удобно для правителей.
Прошло пять минут с момента проникновения в дом незнакомцев. Мама и папа уже лежали без сознания. Это только потом я узнал, что они мертвы. А в тот момент ещё верил, что незнакомцы лишь забрали их литеры. Буквы родителей, завёрнутые в белые ткани, перекочевали в руки к лысому. Он несколько раз поднял их вверх, словно проверяя под действием солнечных лучей какие-то одному ему известные свойства, после чего лично убрал в чемоданчик толстяка. Жестом лысый потребовал освободить рот моей сестре. Лана всхлипывала и никак не могла остановиться.
– Ну-ну, девочка… – Лысый подошёл к ней и нежно погладил её по макушке. – Больно не будет. Ты просто уснёшь, и всё. Будешь смотреть красивые сны, я обещаю.
Я предпринял очередную попытку подняться, но лёгшая на плечо волосатая рука оборотня на корню задушила мой порыв. Лана не слушала лысого. А ему не было дела до того, что на уме у моей сестры. Толстяк со скальпелем в руках подошёл к Лане и по привычной схеме срезал её литеру. После получения буквы лысый с пренебрежением вытер ладони о свой плащ и проследовал ко мне.
– Чего трясёшься? – с ехидной улыбкой спросил он, присаживаясь на корточки напротив. – Тебе повезло. Можешь считать сегодняшний день вторым днём рождения, – прокаркал он. – Ты не маг, а значит, нам не нужен. Обычно мы не оставляем свидетелей в живых. Но я знаю, что ты ничего не сделаешь. Ты трус. Я тебя насквозь вижу. И года не проживёшь. Ручки вон какие розовые. Никогда никакой работы по дому не делал. Отец тебя хоть гвозди научил забивать?
Лысый не ждал моих ответов. Он просто говорил, говорил и говорил.
– Литера не выбрала тебя. Ты не интересуешь магию нашего мира. Она находит только сильных. Литера становится их проклятием, ведь жизнь обрывается ровно тогда, когда захочет буква. Но и Силу литера даёт немереную. Жизнь до обретения буквы и после – это две разных жизни, что бы кто ни говорил. Рано или поздно должны были появиться такие, как мы, кому мало этой Силы, кто считает, что литеры не могут раздаваться по воле случая. Всё должно быть под контролем – и Сила, и выпадающая тебе литера… Они все дополняли друг друга, – он обвёл рукой маму, папу и сестру. – Боюсь представить, что мы получим, соединив их литеры, – если, конечно, опыт пройдёт удачно. Ну а ты, – он больно потрепал меня за щёку, – живи, если это можно назвать жизнью. Разрешаю даже рассказать кому-нибудь о нас. Мне очень интересно, бросится ли кто-нибудь тебе помогать.
И они ушли. Очень быстро, как и появились. С трудом поднявшись на ноги, я подбежал к маме, папе и сестре. Все они были мертвы. В каком-то бреду я провёл несколько дней. Даже не помню, что и как делал. Разум и осознание того, что происходит вокруг, вернулись ко мне лишь на кладбище, когда последняя лопата земли была брошена на могилу моих самых близких людей. Больше у меня никого не осталось. Куда идти, я не знал. Но и возвращаться обратно в дом не стал. Не мог там находиться.
Какое-то время я ночевал в дешёвой гостинице для бездомных. Там-то у меня и начались однообразные сны, при этом я постоянно кричал и царапал грудь ногтями. В конечном итоге меня оттуда выселили, чтобы не смущать других клиентов, которые не особо активно туда селились, стоило им узнать обо мне.
