Одинокий, обдуваемый
всеми ветрами, обласканный метелями дом стоял на опушке леса. И только белый
дым, клубящийся над трубой, свидетельствовал, что он жилой. Казалось, в таком
тихом месте могла жить разве что снежная красавица – зима. Кругом озёра
глубокие, льдом скованные, поля широкие, снегом укрытые, словно пустыня
песчаными барханами, лесами густыми окружённые. И человеческих селений рядом
почти нет. Единственный посёлок, расположенный в четырёх километрах к северу, и
тот всего на десять домов.
Оказывается, в таком доме
могли жить и жили. Три женщины разного возраста, три разных поколения, три
различных судьбы, объединённых родственными узами.
Старшая - бабушка Ветера
- жила в этом доме последние пятьдесят лет. Она сама выбрала такое удалённое от
людей место, сама следила за его своевременным ремонтом, только вот выстроила
своё жилище не сама. Её прапрабабушка завещала дом своей последовательнице –
ведьме, не опасающейся использовать свои способности. Занималась бабушка травничеством,
да изредка заговаривала болезни пришедшим к ней за помощью. В крайних случаях
могла промыть, перевязать рану, да отправить пострадавшего в лечебницу.
Средняя женщина - Капелия
- приехала в этот дом лет двадцать назад, когда осталась одна с новорожденной
дочкой на руках. Она тоже не сидела без дела. Всё свободное от работы на
огороде время женщина плела обереги в виде бус из бобов или фасоли, да браслетов
из сушёной ягоды. Редко, но и такое тоже бывало, Капелия ворожила. Вглядываясь
в судьбы людей, она пыталась понять ждёт ли там что-то страшное, непоправимое,
и можно ли это как-то смягчить или вовсе предотвратить. Как и бабушка Ветера,
её дочь руководствовалась принципом «не навреди».
Младшая - Вьюжина - всю
жизнь прожила с матерью и бабушкой. Она ещё познавала свои способности, да
училась колдовать. Девушка редко покидала родной дом, совершенно не имела
друзей, и предпочитала читать книги, нежели гулять с деревенскими ребятами. Да
и часто заняты они были. В деревне работа всем найдётся. Были там двое парней
её возраста, вот только молодой ведьме не интересно было с ними общаться.
Болтливостью она не отличалась, а слушать кто кого обманул, подшутил или подрался
было скучно и неприятно. Правда, когда девушке становилось страшно и одиноко,
она начинала разговаривать вслух.
Вот и в тот вечер Вьюжина
разговаривала сама с собой, быстро-быстро перебирая пальцами, одной рукой пряла
шерстяную нить, а другой, заставляя веретено танцевать. Такие простые действия
не только успокаивали, но и помогали быстрее накопить магическую энергию, быстрее
наполнить истраченный личный резерв. Дрожащее пламя свечи, стоящей на краю
стола, не могло разогнать темноту, окутавшую дом, но девушке это не мешало.
- И зачем они пошли в
деревню? - тихо приговаривала молодая хозяйка. - И зачем их понесло в такую
даль, когда погода портиться начала? Не подумали, что я переживать буду, а
может, родные мои понадеялись вернуться до бурана? Хотя, о чём это я? Бабушка
прекрасно знала, что будет такая погода. Что она задумала?
Вторя словам девушки, в
расписанное морозом окно прилетела очередная пригоршня снега. Ветер завывал,
пугая своим тоскливым напевом, а метель так и норовила до конца засыпать дом
снегом, укрыть холодным одеялом от чужих глаз, защитить от бед возможных.
Природа торопилась спрятать своё дитя от грядущих неприятностей.
Зато в доме было тихо,
тепло и уютно. В печке весело трещали дрова, отдавая жар жилищу. На плите
готовилась еда, разнося по дому густой запах наваристых щей. На столе остывал
свежий хлеб. Свернувшись калачиком и привалившись к бедру девушки, спал старый,
откормленный кот, изредка тяжко вздыхая сквозь сон.
- Если бы у меня было
достаточно сил, и, если бы мой резерв был больше, то я смогла бы выстроить
портал к своим родным. Смогла бы забрать их домой, - не хуже кота вздохнула
Вьюжина, прекратив прясть, лишь на мгновение. Этот короткий миг прошёл, и
девушка продолжила как работу, так и свои мечты, - ах, если бы у меня были
крылья, пусть даже кожистые, как у мифических фладемов. Я бы смогла по воздуху
перенести матушку с бабушкой в наш дом. Ах, если бы. Но даже ради крыльев я не
готова отказаться от своей внешности. Да как вязать-то, если к крыльям в
придачу идут когти вместо ногтей, уши волчьи и морда кошачья. Поди, ещё и
волосатая такая же. Не, не надо мне такого счастья.
Внезапно пламя свечи
дрогнуло, мигнуло напоследок и погасло, погружая дом в темноту. Ветер на улице
вдруг перестал петь свою грустную песню и кидать снег в окно. Казалось, сама
природа затаилась, не то прислушалась к чему-то, не то почувствовала
надвигающуюся беду. Вьюжина замерла, нахмурилась и призвала все свои силы,
чтобы понять, что произошло. Что пошло не так, что сама природа насторожилась.
Юная ведьма ощутила, как
совсем рядом, в двухстах шагах от дома магия сгустилась, спиралью закрутилась и
бутоном тюльпана расцвела, открывая портал. Какой-то чудак вывалился оттуда,
сделал несколько неуклюжих шагов и провалился в полынью. Там и речка-то одно
название, скорее ручей широкий, но течение быстрое, лёд тонкий намерзает.
- Замёрзнет же растяпа,
не найдя ни наш дом, ни посёлок, - покачала головой девушка, кладя на стол
веретено и шерсть.
Вьюжина быстро укуталась
в шаль, натянула тёплые вещи, да так торопилась, что застёгивалась уже на
крыльце. Время неумолимо бежало, торопя ведьму действовать, а не раздумывать над
возникшей проблемой. Вот и побежала она в сторону реки без запасных лыж, но с
санями, прихваченными на всякий случай.
Добежала быстро. Также
быстро помогла мужчине выбраться из плена реки, откуда сам он спастись был не в
состоянии. Ещё его странный кожаный плащ мешал, тянул на дно, но незнакомец
отказался его отстегнуть. Более того, чудак оскалился, показывая модные в
городской молодёжной среде клыки, непременно большие и острые. Девушка ни капли
не испугалась, но чужую верхнюю одежду оставила в покое. Нравится ему мёрзнуть,
пусть мёрзнет.
Вытащив мужчину из
полыньи, молодая ведьма попробовала вести его к дому своими ногами, но быстро
поняла, что идея захватить сани была верной. Чужак не то, что идти, стоять на
своих ногах не мог. И даже двести шагов для него стало бы настоящим испытанием,
особенно если учитывать рыхлые сугробы и лёгкую, явно не зимнюю, одежду
путника.
Уложив на санки
бессильного пострадавшего, укутав его мокрым плащом, девушка поспешила домой,
таща за собой поклажу. Ветер снова поднялся, закружила метель, так и, норовя
сбить девушку с дороги к родному очагу.
- Ух, погодка, так
погодка, - бурчала Вьюжина, крепче сжимая зубы, - давно так не мело. Аж глаза
снег выбивает.
