Лежащий на постели человек открыл глаза. Даже такое простое движение вызвало глубокий тихий стон. Кто он? Где он? Как он сюда попал?
Над ним склонилось лицо. Лицо девушки. Очень красивой девушки. Где-то он её уже видел. Но где? Человек попытался вспомнить и… тьма.
В следующий раз он пришёл в себя от чувства жажды. Кажется, что каждый атом (что это?) его тела кричит лишь одно: "Воды!" Человек хотел произнести это слово, но раздался лишь тихий хрип. После этого звука над ним снова появилось лицо. Но на этот раз не прекрасное лицо девушки, а лохматое – тролля. Почему-то он знает, что этот гигантский волк на самом деле – не кто иной, как тролль.
В смотрящих на человека карих глазах мелькнули радость и облегчение. Лохматая голова повернулась куда-то в сторону, и острые торчащие уши прижались:
–Отвар! Быстро!
Человек с радостью расцеловал бы своего спасителя. Он, наверное, расплакался бы от благодарности, если бы в его теле нашлась хоть одна лишняя капля влаги. Отвар! Это же вода! В мире нет ничего лучше отваров! Лишь благодаря отварам человеческая жизнь имеет хоть какой-то смысл!
Наконец его голову приподняли и к губам поднесли стакан из бересты. Человек даже и не пытался распознать исходящие от напитка запахи. Единственное, что для него сейчас имеет значение – запахи исходят от воды. И эта вода сейчас течёт по его пищеводу.
Когда стакан опустел, к человеку вернулось ощущение боли, которое до этого полностью заглушала жажда. Вся боль сосредоточилась в правой руке. Человек не может даже посмотреть на неё. Что с ней? Почему она так болит? И вообще, на месте ли она? Человек попробовал пошевелить ею и тут же убедился, что рука на месте. Потому что жгучая боль мгновенно выстрелила в мозг. Её удар оказался настолько силён, что человек снова потерял сознание.
Руку невыносимо жжёт. Кажется, что огонь пожирает её и снаружи, и внутри. Человек открыл глаза. Пещера? Отблески огня пляшут на неровностях стен и потолка. Слышно какое-то монотонное завывание. Рядом сидят какие-то фигуры. Человек сжал зубы от боли и понял, что между челюстями у него втиснута какая-то тряпка. Завывания стали громче. В ответ на это боль усилилась. Человек застонал и крепче сжал зубы. Чем громче звучали завывания, тем сильнее становилась боль. Человек хотел взмолиться о пощаде. Он просто не вынесет нового всплеска боли. Но сказать он ничего не смог. Потому что с каждым усилением мучившей его боли ему приходилось крепче сжимать зубы. Наконец человек не выдержал и снова впал в забытье.
Сколько времени продолжались его мучения, он не знает. В его сознании всё слилось в череду бесконечных провалов во тьму и выныривания из неё. Когда же всё наконец-то закончилось, человек, наверняка, был без сознания. Потому что он не запомнил момента избавления от боли. По правде говоря, она и сейчас ещё не совсем ушла. Но стала вполне переносимой. Человек может даже слегка крутить головой.
Стоило ему шевельнуться, как над ним тут же склонилось лицо. Человеческое. Лицо кажется знакомым. Явно они раньше сталкивались.
–Слав, ты как? Пить хочешь?– Спросил склонившийся.
Силы нашлись только на лёгкий кивок. Лицо исчезло на какое-то время. Этого времени хватило, чтобы сделать вывод. "Меня зовут Слав,– подумал лежащий.– Какое-то странное имя".
Лицо снова появилось в поле зрения, а к губам приблизился стакан с отваром. Когда стакан опустел, склонившийся спросил, не хочет ли Слав ещё пить. Получив утвердительный кивок, он снова наполнил стакан и влил отвар лежащему в рот.
Слав стал оглядывать помещение, в котором лежит. На первый взгляд оно напомнило ему пещеру. Но лишь на первый. Присмотревшись, Слав понял, что перед ним не камень, а утрамбованная земля. Местами в слоях земли видны ветки. Судя по всему, их утрамбовали вместе с землёй. Наверное, их добавили для прочности.
Похоже, уже наступил день. Потому что свет не пляшет на неровностях стен и потолка. Слав с трудом повернул голову и посмотрел на сидящего рядом человека. В памяти всплыли пылающие дома и мечущиеся между ними фигуры перепуганных людей. Одним из них был тот, кто сидит сейчас неподалёку. Кажется, его зовут Кор.
–Кор, а за что мы убили тех людей в доспехах?– Еле-еле слышно прошептал Слав.
–Ты же сам велел истребить всех мятежников поголовно.– Кор недоумённо пожал плечами.
Перед закрытыми глазами Слава появилась надвигающаяся на него тёмная масса лошади. Он вспомнил, как упал. Вспомнил, что при попытке встать ему почти напрочь отрубили руку. При этом воспоминании Слав машинально пошевелил рукой. Стегнувшая резкая боль подтвердила, что рука на месте. Но в тот раз вокруг не было никаких пылающих домов.
–Нет, Кор, я не про этот бой. Тогда рядом горели дома, и между ними бегали люди.– Эта речь далась Славу нелегко. Поэтому он тяжело дышал. А в глазах застыло ожидание ответа.
–А-а!– Лицо Кора помрачнело от воспоминаний.– Ты про это! Злые мы были, вот и вырезали всех тогда. Да и то! Не прощать же их после того, что эти мрази тогда натворили!
Но Слав уже не услышал друга.
Он мирно спит. И во сне его не мучают никакие виды сжигаемых солдатами деревень.
–Ну, где он?– В избу, куда перенесли Слава, быстро вошёл Рудор.
Самого Слава в этот момент поили бульоном. Для этого, как рассказала Луйя, ей пришлось долго выслеживать стаю куропаток. Слав хотел было поблагодарить её, но не смог. Всё его существо оказалось занято наслаждением от еды. Поэтому признательность он смог выразить только глазами. Ну, разве ещё только скорость поглощения бульона могла в какой-то степени отразить его благодарность.
Наблюдающие за этим процессом Трент с Глессом нервно ёрзают на скамьях. Слав видит, что оба глотают слюни. Ещё бы! Луйя явно добавила в бульон каких-то трав и корешков. Это как раз тот самый случай, когда говорят: "Вкусно так, что можно язык проглотить".
Луйя, когда пришла кормить Слава, не выгнала друзей. Но всё же выглядит недовольной их присутствием. Это понятно хотя бы по тому, как она гневно скалится на каждый скрип скамей.
Рудор втянул влажным носом воздух и застонал от удовольствия. После этого он подошёл к друзьям Слава и сел рядом с ними на скамью. Она под ним тут же скрипнула. Луйя невольно оголила правые клыки.
–Луйя, дочка, ему же мяса-то пока нельзя.– Начал издалека Рудор.– Может, угостишь старика? А?
–Поздно, Рудор. Его уже, поди, Рявв доедает.– В смотрящих на Слава глазах Луйи мелькнули искорки веселья.– Где ж ты раньше-то был?
Рудор горестно вздохнул. Вслед за ним вздохнули и Трент с Глессом. Луйя влила в рот Славу последнюю ложку бульона, когда в избу вошёл Рявв. На него тут же уставились три пары наполненных злостью глаз.
