1. Глава 1
Сверлящий взгляд, упёршийся мне в затылок, я почувствовала, лишь когда последняя фишка легла на доску и развернувшаяся на экране партия го закончилась победой чёрных. Кто-то стоял за моим плечом, хотя я точно знала, что в квартире одна. Невольно вздрогнув, я резко обернулась и уткнулась в пышное жабо маминого платья.
Ну, конечно, ключи я давала только ей.
– Не прошло и часа, меня заметили, – мама закатила глаза, точь-в-точь как это делали актрисы в её любимых мыльных операх, и отступила, обдав меня ароматом бергамота и нероли.
Я скривилась – как приторно…
– Если быть точной, то две с половиной минуты, мама.
– Хм?
– В этой партии было триста тридцать шесть ходов, а я листаю кадры со скоростью два клика в секунду. Кстати, вычти время, которое ты шла от прихожей до моего стола.
– И что за удовольствие смотреть, как сыграли другие? Ах, Леся, давай не будем! Между прочим я пришла позвать тебя пройтись по магазинам. Ты только и делаешь, что сидишь за ноутбуком. Когда ты последний раз выходила в большой мир?
Что я там забыла?
– И куда именно ты собралась? В просто «пройтись» я не верю, мама.
– Леся! Скажи на милость, зачем этот колючий тон? – она совсем по-детски надула губы, но, убедившись, что на меня не действует, понизив голос, заговорщицки призналась. – В ювелирный. Ты бы видела это кольцо из новой коллекции!
– Прости, не выйдет. Я занята. Вот, возьми, – я выудила из пачки своих карточек золотую «визу».
Мама белозубо улыбнулась, приняла кредитку и молниеносным движением спрятала в клатч. Я только вздохнула. Прощайте, денежки, я копила вас месяц… Впрочем, не жалко, раз именно обновки делают маму счастливой.
Я поднялась из-за стола, чтобы проводить её, потянулась всем телом до хруста. Пожалуй, и правда засиделась. Стоит прогуляться, только не по магазинам, чушь какая, а в парк. Воздухом подышу, цветами полюбуюсь, уток хлебом покормлю.
Мама, пока я размышляла, как-то странно подобралась.
– Леся, мои глаза…
А, ну да. Потёртые джинсы, растянутая майка с мультяшным принтом вывалившего язык тасманского дьявола. Встав из-за стола, я предстала во всём своём великолепии, которое довершали тапочки. На моих ногах красовались ушастые бежево-шоколадные щенки.
– Леся! Когда ты, наконец, возьмёшься за ум? В твоём возрасте…
Почему-то в мамином представлении, ум – это не серое вещество внутри черепа, а яркая обёртка снаружи.
– Дай-ка подумать…, – перебила я. – Мне всего двадцать восемь, но у меня собственная веб-студия, я зарабатываю в несколько раз больше, чем твой новый муж…
– Ты безвылазно сидишь в своей норе! Ты избегаешь нормального общения. Леся, даже твоя фирма! Ты переписываешься с подчинёнными и клиентами через Сеть! Это действительно ненормально.
– Мама!
Но её уже понесло:
– Леся, почему ты можешь стать хоть капельку милее, женственнее?
Её мечта – упаковать меня в кружево с головы до ног, а сбоку прицепить розовый бантик. Как будто под мишурой можно спрятать папин характер! Я демонстративно подёргала топорщившиеся во все стороны короткие пряди. Позавчера только покрасилась в тёмный каштан и подстриглась «под мальчика». Как чувствовала.
– Леся!
Мама всё повышала и повышала голос. У меня противно зазвенело в ушах, я упала обратно на стул, едва не промахнувшись мимо сидения. Мама не замечала, продолжая возмущаться. Я практически перестала слышать, что она говорит, и лишь дробью фишек по доске в голове отдавалось одно и то же слово. Женственнее–женственнее–женственнее! Сил не хватало даже застонать. На меня словно мешок упал, пригвоздил к стулу, заткнул рот, а вслед за тяжестью пришла поразительная лёгкость. Я воспарила, как перекаченный гелием воздушный шарик.
– Мама?
Но это сказала не я. Моё тело встало без моего участия, медленно огляделось с таким выражением лица, будто видело комнату впервые и она ему не слишком понравилась. Тело посмотрело вниз, оттянуло край майки, вздрогнуло.
– Леся, я прошу тебя, заклинаю! Поедем вместе и купим тебе хотя бы пару платьев!
Моё тело неуверенно кивнуло и сделало к маме несколько шагов.
– Эй! – возмутилась я, но меня почему-то никто не услышал.
До меня начало доходить, что происходит нечто запредельное, противоестественное. Кто-то чужой захватил моё тело… Но ведь так не бывает!
– Леся, ты согласна?! – обрадовалась мама, порывисто обняла самозванку.
И нечто, удерживавшее меня в комнате, лопнуло.
Гелиевому шарику обрезало нить – меня стремительно понесло ввысь, закувыркало.
А когда я очнулась, я обнаружила, что уже не сижу на стуле, а лежу на твёрдой поверхности, и сквозь тонкую ткань кожу холодят каменные плиты. Странный приступ беспомощности прошёл, и я приподнялась на локте. Несколько раз моргнув, я наконец поняла, что это не у меня в глазах темно, а в помещении, в котором я оказалась.
По стенам бешеными чёртками прыгали багровые отсветы, пахло дымом. Незнакомый зал освещало трескучее рыжевато-ржавое пламя, плясавшее в чаше, установленной на треноге по центру, и света едва хватало, чтобы ориентироваться. Впрочем, рассмотреть, что на мне нежно-голубое платье, которого у меня отродясь не было, я смогла. Ворох юбок, сползший с плеча невесомый палантин…
Я рывком села, и на лицо посыпались волосы. Длинные и светлые. Совершенно точно, это не мои волосы! Мало платья, на меня ещё и парик напялили? Я отвела пряди с лица. С париком я потом разберусь. Сейчас меня волнует нечто иное. Что за чушь происходит?!
И почему те, кто всё это со мной проделали, оставили меня одну, без присмотра?
А, нет, не одну. Со стороны входа послышались торопливые шаги, мягкие, как у кошки.
2. Глава 2
Дверь открылась, и в проёме на фоне чёрного полотна ночи появилась светлая фигура. Её можно было бы принять за привидение, если бы я в них верила. Она застыла на пороге, лёгкий ветерок, ворвавшийся с улицы и принёсший в задымлённое помещение глоток свежего воздуха, раздул полы её накидки, отчего сходство с призраком только добавилось.
– Мама?
Ничего не понимаю…
– Лёси? Лёси, это ведь ты? – прошептала она, подслеповато щурясь, и, словно испугавшись звучания собственного голоса, прижала ладонь к губам. – Лёси, прошу тебя, заклинаю – пойдём отсюда!
– Но…, – окончательно растерялась я.
Я Леся, а не Лёся. И мама на себя не похожа. Лицо, бесспорно, её, как и голос, однако фигура заметно полнее и приземистее. И ещё это странное «капустное» платье: ворох юбок, причём не просто длинных, а волочащихся по полу, безразмерные рукава, накидка-шлейф…
– Лёси, пожалуйста, – всхлипнула она. – Если кто-нибудь узнает, нас не пощадят.
Она так и не решилась перешагнуть порог.
– Узнает что? – нахмурилась я, не двигаясь с места.
– О-о?
Нет, так ответа я не добьюсь, а от дыма уже в носу свербит. Я обернулась, бросила последний взгляд на пляшущее в чаше рыже-ржавое пламя. Что бы ни случилось, оно уже случилось, ведь так? День обернулся ночью, квартира – каменным мешком.
