По скверу шла женщина, дама, леди… Леди Гамильтон – промелькнуло у него в мыслях. Он только что прочитал рассказ Моэма «Жена полковника», нарисовал себе образ этой леди, и вот она… собственной персоной проходит мимо. В голове забил шаманский бубен: знакомы мы, ты точно знаешь, что часом позже с нами будет…
Он поднялся, пошёл следом. По всему было видно, что она старше лет на пять – семь. Но что такое возраст – цифры на бумаге. Ему приятно идти следом, вдыхать аромат её дорогого парфюма, придумывать слова для знакомства и разглядывать её наряд. Одета элегантно со вкусом, но не броско. Интеллигентная скромность. А он одет, как подобает нормальным пацанам: рваные джинсы, гитара, рубаха навыпуск… конечно, он ей не пара… улыбнулся.
– Это новые стихи, друзья мои. Потом я переложу их на музыку. Пока мне некогда. Я иду, преследую леди Гамильтон.
Дама чуть замедлила шаг. Он буквально врезался в неё.
– Пардон… Я замечтался…
– Бывает, – она улыбнулась ему так, что он потерял голову. Пропал. Бред, конечно, но… Он потупил взгляд, увидел в её руках книгу. Не просто книгу, а КНИГУ Уильяма Сомерсета Моэма и понял – это судьба!
– Это судьба, – выпалил он, сжав её руку. И не дав опомниться, затараторил. – У вас Моэм и у меня. Я как раз думал о том, что сейчас в век полной интернет-зависимости люди перестали читать книги. И своего собрата можно найти по особенному, отличительному знаку – книге в руке.
– Или в сумочке, – она высвободила руку. – Что вы читали у Моэма?
– Жену полковника.
– И..?
– Давайте присядем. На ходу как-то неловко разговаривать. Если вы, конечно, никуда не спешите.
– Присядем… Чем вы занимаетесь?
– Я – программист, – улыбнулся. – А по совместительству гитарист, поэт…
– Разносторонняя личность, – подсказала она. – Как вас зовут?
– Иван, Иван Николаев. А вас?
– Лана…
– Романтично. Мне сразу песня вспомнилась: «Сыпал снег на землю белой пеной, расступались, как во сне стены и свисала с потолка лампа, ты лежала на руках, Ланка…» Простите, но из песен слов не выкинешь.
– А что-то своё можете исполнить для меня? – улыбнулась улыбкой, сбивающей с ног. Он расчехлил гитару и запел.
Лёгкой походкой пантеры
Девчонка идёт по бульвару.
Смотрю на неё с улыбкой.
Конечно, я ей не пара.
Гитара и рваные джинсы,
Рюкзак и простая футболка.
Мечтать о такой пантере
Нет никакого толка.
Но, что-то меня толкает
Следом идти за нею.
Наверно, девчонка эта
Даром особым владеет.
И я забываю, что нужно
На важную встречу ехать.
Охотник во мне разбужен
Он должен добиться успеха,
Поймать, приручить пантеру,
А дальше, что будет, то будет…
Гитару и рваные джинсы
Девчонка-пантера полюбит…
Он пел громко, старался изо всех сил. Люди останавливались. Кто-то бросил деньги в чехол. Оценили. Но ему было важно не это. Он смотрел на Лану, на леди Гамильтон и понимал того молодого субъекта из рассказа Моэма, который увлёкся женой полковника и умер рано. Умер из-за неизбежности расставания. Он не желал отпускать леди Гамильтон, но не мог пересилить обстоятельств. Не смел настаивать на том, чтобы она бросила мужа, не понимал, как создать для неё те условия жизни, к которым она привыкла…
– Благодарю вас, Ванечка, – она поднялась. – Рада была такому нашему неожиданному, случайному знакомству. Мне пора.
– Постойте… – он вскочил. – Давайте обменяемся телефонами.
– Мой мальчик, это ни к чему. Если провидению будет угодно, мы встретимся. А если нет… – пожала плечами. – Благодарю за будущий сонет, который вы напишете, мой свет… быть может, завтра, а быть может через много-много лет…
– Я напишу его сегодня же. Обещаю! Я…
Она развернулась и ушла раньше, чем он закончил фразу. Он оцепенел. Не сразу сообразил, что можно её догнать. А когда понял, Лана уже смешалась с толпой. Бежать за ней бессмысленно. Ему нужно убрать гитару, надеть рюкзак, растолкать зевак, которые требуют песен. Но ему сейчас не до песен. Леди Гамильтон ушла от него в неизвестном направлении. Он ничего о ней не узнал. Распелся… Соловей-разбойник… Балбес… Права была Ольга Фёдоровна, когда ругала его в школе за несобранность… О-о-о-о… Иван стукнул себя по лбу, развернулся побежал в противоположную сторону, бормоча на ходу:
– Я совсем забыл про Машку. Мы с ней договорились встретиться… Она меня, наверное, уже ждёт…
Рассерженную Машку он увидел издали, помахал. Она отвернулась, показывая тем самым своё недовольство. Он обнял её за плечи, чмокнул в щёку.
– Привет, Маха! Прости, задержался.
– Николаев, как тебе не стыдно, – Маша скривилась так, словно съела несколько лимонов.
– В чём я провинился, дорогая?
– Ты меня спрашиваешь в чём? Ну-ну, – она плюхнулась на лавку, приняла позу негодующей жрицы, заговорила с раздражением. – Ты – бессовестный, негодный, никчёмный, необязательный, безответственный, непутёвый баран. Из-за тебя я торчу здесь у всех на виду целых пятнадцать минут.
– Пятнадцать минут не считается, – он сел рядом.
– Николаев, не беси меня, – она поднялась. – Я пришла на встречу на полчаса позже назначенного времени, и… прождала тебя целых пятнадцать минут… Всё, хватит. Надоело. Я разрываю с тобой все связи. Ты свободен, чувак, – воткнула руки в боки, отвернулась, выражая презрение. Но никуда не ушла. Решила посмотреть, как он будет оправдываться на этот раз. Они частенько играли в игру: кто – кого.
Обычно он обнимал её, просил прощения, дарил ей дорогие подарки, которые она сама себе выбирала. Причём скандалы происходили тогда, когда у неё заканчивалась косметика или появлялись новые безделушки у подруг. А она этого пережить не могла. Она должна была оставаться самой лучшей всегда и во всём.
– Николаев, ты пойми, эта юла Юлька ходит в брюликах, а я… Ты считаешь, что твоя любовь, твоя королева может носить бижутерию? Фу-у-у… Я, конечно, понимаю, что драные джинсы – это писк моды. Но я думаю о будущем, о нашем будущем, Ванька. Брюлики – это прекрасное вложение денежных средств. Не скупись, молодой программист…
Обычно Ваня покупал ей то, что она хотела. Но сегодня он поднялся, обнял Машу за плечи, чмокнул в щёку.
– Благодарю вас, моя королева, за такой царский подарок. Вы так легко разорвали со мной все связи, что я не вижу причины их снова восстанавливать. Я с такой же лёгкостью освобождаю вас от всех обязательств, данных мне. Драгоценности можешь оставить себе… Без них ты прожить не сможешь, а без меня – легко… Чао, малыш, – развернулся и пошёл прочь.
