Валера Жен - Смерть офицера

© Валера Жен, 2020

ISBN 978-5-4498-9004-7

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Желание поговорить на эту тему появилось у меня с тех пор, как ты сказала: Можешь мне изменить, только чтобы я ничего не знала. Теперь меня гнетут сомнения: могу ли я относиться к тебе с тем же доверием, как это было с нашей первой встречи; можем ли мы считать себя неразрывными частями нашего общего целого, когда никто из нас не может стать объектом для притязаний кого-либо третьего. Не обнимал ли тебя другой мужчина, частично присвоив себе право на твою физическую оболочку? В таком случае, прикасаясь к тебе, я воспринимаю то, что должен ненавидеть и что оставило на тебе свои следы – запах враждебного мне существа и не смываемый отпечаток твоей измены.

Ты можешь понять меня. Я отличаюсь от примитивного животного пылом воображения и брезгливостью к моральной мертвечине, но, главное, – необходимостью самоуважения. Всегда жил с верой в искренние и сокровенные отношения, готовностью к великой самоотдаче. Но человек, сознательно обманутый в ожиданиях, проживший лучшие годы своей жизни по скрытному и нечистоплотному сценарию, казалось бы, самого близкого человека, неминуемо погибает как личность.

Сделал выписку из рассуждений Лескова по поводу «Крейцеровой сонаты». Нет никакого сомнения, что число мужчин, изменяющих женщине, превышает число неверных женщин. И женщины это знают; нет ни одной или почти ни одной рассудительной женщины, которая после более или менее долгой разлуки с мужем питала бы уверенность, что во все время этой разлуки муж остался ей верен.

Не знаю, что и думать. И как отнестись к совершившемуся факту? Лескову легко рассуждать, он холост. Не видит в браке слияния душ. Для него брак – определенное соглашение, в котором по договоренности распределяют обязанности и выполняют супружеский долг. Но я хочу любить возвышенную душу, а не только плоть во плоти. Плоть – это оболочка, которая может изменяться по собственному усмотрению, а душа, один раз покоробленная, уже не будет иметь первозданной чистоты и гармонии, и тогда остается соглашение или просто договоренность. И как можно любить душу, лишенную привлекательности? Есть физиологическая потребность, но нет любви. Расчет? Мнение Лескова слишком рассудочно.

А может быть, твои слова надо понимать как договор о взаимной уступке? Я не произносил подобных слов, так как знаю об их последствиях. Могу увлечь немало женщин, но они делят себя еще с кем-то. Ввиду духовной убогости и собственной несостоятельности ищут свежих впечатлений на стороне, сами не способны на творческое созидание и щедрость. Нет в них светлой открытости, отсюда невозможность полного единения и, как следствие, ощущение непристойности и нечистоплотности. Я тебя оберегал – это то, что ты называешь ревностью. Не хотел допускать пошлости, чтобы сохранить чистоту и свежесть наших чувств, без которых невозможно выстроить божественный храм. Так просто и понятно – духовная и душевная божественность.

Ты как-то сказала, будто тебе некогда заниматься изменами, много времени уходит на ребенка. Наверное, ты искренне хотела меня успокоить, не задумываясь над глубинным смыслом фразы. И надо ли полагаться на твою занятость, не доверяясь душевной преданности. В то же время известна статистика, по которой женщина изменяет своему мужу раз-два в год. Как говорится, для успокоения души. Ты скажешь, я считаю тебя коварной, не имея к тому повода. Умоляю, прости, если мои сомнения окажутся заблуждением, и прошу ответить, что значат слова: Ты можешь изменить, но только чтобы я ничего не знала.

Зачем, глупец, хочешь

ты распутать узел, который

даже запутанный, доставляет нам столько хлопот?

Аристипп

2 июня. Утро.

Первая летняя ночь отметилась обильным дождем, и свежий тополиный воздух проникает через открытую форточку, будоражит и без того обостренное восприятие. После ознакомления с результатами предварительного расследования место преступления уже не представляется уютным гнездышком для счастливой семейной жизни. И звучит-то как: место! На самом деле никто его точно не определит, оно может растягиваться во времени и пространстве. Всем известно о звериной сущности множества людей, а для отдельно взятого человека не хватает доказательств. И корни всякого преступления сидят глубоко в человеческом сознании, но никому не нужны предположения. Конечно, человечество что-то пытается изобрести, даже придумывает разные глупости, связанные с пропорциями черепа и чертами лица, определяющими преступные наклонности индивидуума. Так чего не сделаешь ради защиты невинных людей от потенциальных преступников. Психиатры в своих научных исследованиях безнадежно топчутся на месте, самонадеянно полагаясь на собственные умственные способности. Все обвинения строятся на внешних, то есть видимых, материальных факторах.

Прошла неделя, но и сейчас не трудно вообразить, как в первый день эксперты фанатично метались по квартире в поисках подозрительных бумажек и ворсинок, рылись в карманах хозяйкиной одежды, без устали щелкали фотоаппаратом. Можно понять стремление сыщиков раскрыть преступление по горячим следам. Но какие следы, если даже кинолог в бездеятельности сидел в темном углу, поглаживая овчарку и задумчиво глядя в окно. Как раз на ветке тополя расчирикался одинокий воробей, вдруг да что-нибудь подскажет. А что еще было делать? Как сказал начальник следственного отдела майор Довганич, никакой зацепки и полный штиль. Сам он успел побывать участковым, в операх был не один год, да никакой опыт не помог.

Несмотря на естественную вентиляцию, в комнате присутствует запах пота и крови. Знакомые и всегда непривычные ощущения. Может, и нет запахов, но осознание происшедших событий, их мысленное воспроизведение невольно приводят к защитной реакции всего организма. При всем этом обстановка однокомнатной квартиры выглядит вполне сносной, если не считать мелких деталей. В частности, не доклеены обои, а то, что сделано, не вызывает особого восторга – сразу видна неопытная женская рука. Дверями никто не занимался, потому что замки расхлябаны, полотна в трещинах, краска облупилась. Да и черт с ними – этими мелочами! Главное, виделось стремление самостоятельно украсить свой быт. Не просто красиво обустроиться, а кому-то показать независимый и гордый характер. В целом получилось, и уже хорошо.

На журнальном столике в шеренгу выстроились несколько фотографий в рамках. Будто взгляд из прошлого – детская белокурая головка, крутой поворот и радостное удивление. Но почему из прошлого? Девочка временно проживает в приюте, пока ничего не знает о гибели родителей. Тут же коллективные семейные изображения. Напротив светлого шкафа, на новеньких светлых обоях, вывешены пастельные портреты хозяйки и ее дочери, выполненные в классической манере и с большой любовью. Судя по всему, цвет обоев подбирался в интересах именно картин – чтобы подчеркнуть их мягкую женственность и детскую нежность.