«…мысл жизни зак…ючае… самой жизни.
В ритме …аждого дня и часа!..»
Случайная надпись под старыми обоями.
Наташка, привет! У меня всё хорошо! Погода не так чтобы очень, но для нашего города терпимо. Иногда когда достаёт эта хмурь, особенно по осени или зимой, думаю, как было бы хорошо жить где-нибудь в Кисловодске (это, если у нас) или, на худой конец, на Гавайях (это, если уж совсем некуда податься). А потом за хмурью следует солнечный денёк, и я уже оставляю грёзы о других краях. Так, наверное, тут и проживу.
А впрочем, не исключаю (и даже планирую) выбраться к тебе, на ваши бескрайние пляжи, под пальмы. Побегать, вспомнить детство золотое:)
У нас, как всегда, происходит много всякого, но мало из этого заслуживает внимания. Наша загадочная стройка в центре парка продолжается и таинственности всё больше. Во-первых, на высоком заборе так и не повесили традиционный щит информации. Во-вторых, то, что мне удаётся разглядеть из окна моего девятого этажа, озадачивает. Судя по закладываемому фундаменту, это какой-то цирк – огромные полукружья. Правда, они не замыкаются друг с другом, но ведь и цирк не точно круглое здание. А ещё мне это напоминает древние военные башни. В смысле, основания башен. Где-то в Прибалтике, по-моему, я такие видел. В общем, ничего не понятно. Вот хочу всё подойти поближе и подождать когда подъедет очередной грузовик – ворота же ему кто-нибудь открывает – и попробовать спросить у него (у вратаря:)), чего строят.
Наши местные ушлые старушки уже пустили слух, что это какой-то военный объект…засекреченный:) Смех да и только! В центре парка военный объект, да ещё и засекреченный… Замаскируют ракетную пусковую площадку под детский городок. Мой простой сосед Василий, например, не выказывает решительно никакого интереса к происходящему в парке, и мне бросил что-то вроде того, что построят какой-нибудь торговый центр, ну и …..с ним!
Я сейчас подумал, ты решишь, что мне тоже нечем заняться, как и старушкам… Да, пожалуй. Работы сейчас у меня убавилось. Состояние не самое бодрое и поболеть классическим способом – с книжкой в руках, на диване – не удаётся. Ну да ладно, а то начну жаловаться:)
Самое главное. С моими всё в порядке. Все живы и здоровы. Хотя один из наших “собратьев по разуму” где-то подхватил фурункулёз и перезаражал нас. Отчего мы имеем такие дополнительные увеселительные мероприятия, как перевязки и санации. Надеюсь, у тебя со здоровьем, как всегда, без сюрпризов. Пиши, а лучше позвони, если будет возможность. Пока-пока…
***
– …пытается накопить…тринадцать-пятнадцать миллионов рублей. Что сейчас…эээ…имеется? Есть некий резервный фонд – двести тысяч рублей, и есть недвижимость, которая сдаётся в аренду. Интересно было бы поговорить про альтернативу, что могло бы быть альтернативно вот данному способу сохранения капитала, потому что предполагается, что данная квартира может быть использована…
– …вот такой красивый, серый оттенок тоже является универсальным и нескучным монохромом. Ну и завершит палитру, наверное, у нас с вами настоящая классика – это просто жилет в чёрном оттенке.
– Чёрный базовый оттенок. Размеры представлены от сорок восьмого до се-е-емьдесят второ-о-ого!..
…снова и снова. Глобус именно такое место. Место, где главный принцип – качество. Гипермаркеты Глобус это собственное производство колбас и мясных деликатесов, рыбной продукции, хлебобулочных и кондитерских изделий и кулинарной продукции. Это низкие цены и европейский сервис. Стабильная компания, где вас ждут и ценят. Глобус – где мир ещё в порядке! Офис-мэгэзин – журнал о жизни в офисе…
***
– Точно, глупости! – отрезал Мишка, зажёвывая бутерброд с вареньем. – Выдумки попов!
– Что…выдумки? – робко спросил Андрей. Его всегда несколько шокировала Мишкина манера выражаться излишне прямо и резко.
– Да вся эта фигня про смерть души!
– Почему?
– Потому, Андрюша, – наставительно произнёс Мишка. – Потому что ты не знаешь предмета разговора.
– Ты о душе?
– О ней. Это то, чего ни ты ни кто другой не видел, не щупал, не измерил. О чём вы все говорите?
Андрей растерялся.
– Ну…по умолчанию считается, что есть бессмертная составляющая, называемая душой.
– Мгм. Дальше…
– Бог наделил всех людей этой составляющей…
– Вот тут уже фигня и начинается, – перебил Мишка.
– Да почему фигня-то?
– Потому, что уже отсюда не понятно о чём или ком речь.
– Ну и что?
– Так дорогой мой, не ты ли мне твердишь, что неверная…чего-то там… рождает неверные выводы?
– Предпосылка. Ну?
– Баранки гну! – Мишка неспеша налил себе ещё чаю. Андрей ждал.
– Ты меня знаешь, – продолжил Мишка. – Я – практик, разглагольствования не люблю. Всё, что я могу увидеть и повторить – принимаю. Остальное – фигня…как я уже только что сказал.
– Но это ты говорил про…э-э…практические, бытовые дела. Вроде электропроводки или чего-то похожего. А тут…
– Что тут?
– Тут же другое совсем.
– Поверь, брат – то же самое.
– В таком случае изволь объяснить.
– Изволю, – иронически повторил Мишка и принялся намазывать себе новый бутерброд. Он взял самый большой кусок булки и, большой же, столовой, ложкой зачерпнул из банки варенье, так же, как укладчики кирпича на стройке зачерпывают мастерком раствор. Мишка профессионально стряс в банку лишнее и ловко шлёпнул отобранное на мелкопористую плоскость булки. Затем сноровисто, но с достоинством мастера, распределил всё ровно по поверхности и, удовлетворённо оглядев сделанное, продолжил:
– Когда ты, Андрюша, говоришь о душе, я могу понять и принять только то, что я чувствую какие-то эмоции…например. Но я точно знаю, что эти эмоции пройдут, и я о них забуду. Получается, что это не может быть вечным. Я могу чувствовать и что-то более серьёзное. Но оно тоже уходит. Иногда я помню какую-нибудь сильную обиду, но и она со временем забывается. Чувства, таким образом, тоже не вечны. А что же тогда относится к душе, о которой я постоянно слышу?
– Так ведь… – попытался вставить Андрей. Мишка поднял вверх указательный палец:
– Погоди!.. Бывают проявления интуиции, чутья. Но это уж совсем тонкости и никто в мире мне не докажет, что если я что-то там почувствовал, то это был именно голос интуиции, а не моего желудка. Мои глаза мне показывают, что всё на свете забывается и всё на свете проходит. То есть – вечного не существует. И где тогда вечная душа?
– Так ведь речь о субъекте! О наблюдателе! – взволнованно проговорил Андрей.
– Чего? – не понял Мишка.
– Ты правильно говоришь, что всё забывается, исчезает. Но среди этого всего есть ты.
– Я?!
– Да, ты! Тот, кто чувствует, оценивает, переживает какой-то опыт. Вечно не то, что, если так можно выразиться, производит субъект по отношению к объекту, а…
