Ее вполне можно назвать книгой-версией. Но ведь и по поводу того, что произошло в 1908 году – падения Тунгусского метеорита – существует множество версий. Как и о происхождении жизни, или, скажем, пятом измерении…
Почему бы не рассказать историю, случившуюся с журналисткой Таней, которая началась со случайной встречи с загадочной старушкой?
* * *
– Вы мне не поможете? – обратилась к Тане маленькая, сгорбленная, из какого-то мультика старушка. – Я тут одна не пройду.
Таня засунула только что купленную газету с собственным материалом (а так хотелось его тут же прочитать) в сумку, взяла невесомую бабульку под руку.
Старушка подняла кверху голову, Таня увидела все в морщинках молодое лицо. Бывает же такое. Вид глубокой старухи, а приглядеться – на тебя смотрит красивая женщина. Особенно выделялись большие темные проницательные глаза.
– Меня зовут Лукерья Петровна, я из какой-то сказки, а вот из какой не знаю, – сказала старушка.
Таня осторожно пробиралась между ледяных надолб.
Казалось, если поскользнется и уронит старушку, та тут же рассыпется, как хрустальная ваза. Действительно, из какой-то сказки.
– Таня, – представилась Таня. – Я знаю, из какой вы сказки.
– Так скажите, пожалуйста.
– Из еще не выдуманной.
Старушка остановилась и залилась слезами смеха. Прохожие, совершавшие сложные телодвижения, чтобы удержаться на поверхности хорошо промоченного дождем, а потом схваченного морозом снега, на мгновение останавливались и оглядывали странную парочку.
Старушка вдруг замолкла и дернула, как возница вожжу, Таню за рукав.
Таня хотела отреагировать на этот жесткий приказ, но сдержалась. Все-таки она очень стара, что с нее возьмешь.
– Вы знаете, где мы сейчас проходим? – спросила Лукерья Петровна.
И сама себе ответила:
– Мимо Союза писателей. Там сидит человек, который очень много говорит слов (и пишет тоже) про нашу страну, как ее нужно беречь и любить…А вот дорожки не почистил, и я бы одна никогда здесь не прошла. Я ему письмо напишу, он меня послушает.
– И уберет тротуары?
– Уберет, – убежденно сказала Лукерья Петровна. – Ведь это я сделала его писателем.
Таня внимательно посмотрела на нижний этаж, на котором находилась старушка-божий одуванчик.
– Вы писательница?
– Ну да, – удивленно сказала Лукерья Петровна. – Детская. Я много для них книг написала. Со взрослыми я бы не знала, как прожить жизнь. Бог тому свидетель.
Они, наконец, миновали опасный участок территории Союза писателей. Таня уже собиралась прощаться. Старушка явно шла в метро, где могла совершенно безопасно передвигаться сама.
– А не кутнуть ли нам? – спросила вдруг Лукерья Петровна, по-мальчишески задрав голову, прямо посмотрев темными глазами на Таню.
– Что вы имеете в виду? – вздрогнула Таня (ее ждала подружка у «Альфабанка»).
– Вы ведь журналистка Татьяна Дробот, я не ошиблась?
Таня от неожиданности остановилась.
– Я вас по одной телевизионной передаче запомнила. Вы у Юлия Зотикова были. И очень хорошо молчали. Я редко вижу так хорошо умеющих молчать людей.
Открою секрет, я вас выглядела еще у киоска, когда вы газету покупали. И решила завязать с вами знакомство, потому и попросила помочь мне одолеть этот ледник.
Я бы могла и сама через него переползти, уже это делала. Я живу тут совсем недалеко. Взамен я вам наговорю много интересных вещей для ваших будущих публикаций.
У вас лицо честного человека, а я давно уже хочу поговорить о своей жизни, а говорить не с кем. Все умерли.
Последние слова поразили Таню своей простотой и жизнерадостностью, будто сказано было «все переженились».
Таня посмотрела на часы. Зинка уже топчется от холода, ждет. Таня решительно достала мобильный телефон.
– Зинуля, здесь такая история.
Таня быстро рассказала, почему она сейчас не может придти, рассказала без всякой утайки, потому что не любила никаких утаек.
И даже забыла, что рядом стояла Лукерья Петровна, которая и стала причиной нарушения договора и которая, конечно же, слышала, как о ней говорили в третьем лице.
– Я свободна, – сообщила Таня детской писательнице Лукерье (так про себя начала называть новую знакомую).
– Это очень хорошо, что вы все рассказали своей подруге. Теперь я буду знать, что ради меня вы совершили бескорыстный шаг, попытаюсь отплатить той же монетой.
Лукерья чуть выпрямила сгорбленную спину, быстро засеменила в обратном направлении.
– Я живу в доме возле газетного киоска, – обернувшись, сказала она.
– Давайте я вам помогу.
– Не надо, деточка, я сама. У меня ловкие ноги.
И старушка, которая совсем недавно охала и постанывала, ловко шла по скользанке, только однажды пошатнулась и опасно накренилась.
Таня шла позади, выпростала уже руки, но Лукерья справилась.
Дом, в котором жила Лукерья Петровна был сталинской постройки. Наверное, еще коммунистическая партия дала здесь квартиру за заслуги перед советскими пионерами в деле правильного идеологического воспитания.
Лифт, похожий на старый дубовый шкаф, скрипя и издавая тяжелые склеротические звуки, поднял их на пятый этаж.
Лукерья порылась в небольшой сумочке, которая была у нее припрятана за пазухой, достала ключ.
Это квартира моего мужа, – сказала Лукерья, словно подслушав недавние Танины мысли. – Он покончил жизнь самоубийством. Его затравили.
Это был честнейший человек. Коммунист от Бога.
В квартире пахло старостью. Этот запах хорошо был знаком Тане, бабушка ее умерла в 93 года. Здесь все было старое, но добротное. И было идеально чисто. Только на высоких потолках кое-где свисала паутина.
– Я туда не достаю, – перехватила Танин взгляд Лукерья Петровна. – А просить не люблю.
– Давайте я сейчас быстренько все сделаю, щетка с палкой у вас есть?
Лукерья строго посмотрела на Таню.
– Сделай, голубушка. Мне неудобно тебя просить, но ты сама изъявила желание. А щетка на кухне.
Таня на такой кухне еще не бывала. Огромная и пустая.
Здесь вполне можно было еще одну комнату разместить. Возле самого потолка, в углу, висел старый, в некоторых местах помятый, алюминиевый таз, а чуть ниже примостилась щетка, похожая на веник.
Таня быстро справилась с работой, заодно обследовав все четыре комнаты.
– У вас настоящий замок, – сказала Таня, ставя щетку у дверей гостиной.
– Да, – согласилась Лукерья, – квартира у меня хорошая, царских времен. А вот сейчас хотят ее забрать.
– Как это – забрать? – удивилась Таня.
– Очень просто: назначили такие коммунальные тарифы, что никакой пенсии не хватит заплатить.
Вот я и не плачу. Так ко мне уже и милиция являлась. И еще какие-то нехорошие люди. Я чувствую, они и зарятся на мою квартиру.
Но она у меня приватизированная, так что нельзя меня выселить, признав неплатежеспособной.
Последнее слово Лукерья выговорила с трудом и посмотрела на Таню.
