Перед нами рассказ о рождении нового феномена. Анн Давье и Анни Сюке взяли на себя труд проследить, как в Швейцарии возник современный танец, как он развивался и как в наши дни достиг всемирного признания. Они побеседовали с представителями нескольких поколений танцоров и хореографов, от совсем юных до ветеранов, начинавших путь в 1970‐х; выслушали учителей, учеников, зрителей, составителей программ, политиков, журналистов, заезжих наблюдателей; предоставили слово всем, кто сыграл сколько-нибудь значимую роль в становлении современного танца. История явления впервые предстает в такой полноте, охватывая период в пятьдесят лет. Работа Давье и Сюке восполняет пробел в нашем книгоиздании.
Исследование поражает своим масштабом. Вместе с авторами мы переносимся то в Кьяссо, то в Цюрих, то в Женеву, то в Невшатель, то в Базель и Ньон, а то в Вершо и Фрибур, всюду видя ростки современного танца.
Давье и Сюке внимательные и благодарные слушатели; воспоминания очевидцев, когда они дают им слово, звучат захватывающе интересно, пусть порой и немного фантастично. Однако они не преувеличивают – в семидесятых и восьмидесятых для приверженцев современного танца не существует границ; они свободно въезжают в страну и выезжают из нее, превратив Швейцарию в проходной двор. Недостаток танцевальных школ и спектаклей пробуждает в начинающих танцорах удивительную увлеченность и любознательность, беспримерную открытость миру. Они колесят по свету; не ограничиваясь Европой, едут в США, Японию, Индию, Гану, и неважно, что в кармане у них ни гроша: они готовы на любую работу – хоть служить сторожем в здании школы, – лишь бы им позволили заниматься любимым делом. Вернувшись домой, они ищут возможности пригласить в Швейцарию (от собственного имени или от лица организации) своих американских, голландских или японских учителей.
Читатель узнает, что в 1970‐х годах условия во французской и немецкой Швейцарии сильно разнятся. Что в первой доминирует классический танец, во второй – «аусдрукстанц». Что джазовый танец по обе стороны Зане[1] стал вехой на пути к свободе и смешению стилей. Или что союз танца с пластическими искусствами в семидесятых оказался исключительно плодотворным не только для США, но и для Швейцарии с ее кунстхаллен и музеями изящных искусств. Что ныне многие швейцарские хореографы достигли в своем деле больших высот, а другие стали преподавателями с мировым именем.
Благодаря глубоким, взаимодополняющим знаниям в интересующей нас области Давье и Сюке, вооружившись свидетельствами очевидцев и проведя немало часов в архивах, сумели найти такую точку, чтобы вся история современного танца предстала перед нами как на ладони и чтобы мы в то же время проникли в самую ее суть; в нашей маленькой Швейцарии, заключают они, современный танец приобрел исключительные значение и качество.
Авторы дают почувствовать вкус времени: их рассказ увлекателен, как детективное расследование. Только без жертвы и виновника, если, конечно, не считать первой скованную и закомплексованную швейцарскую культуру прежних лет, а вторым – активизм, убивший эту скованность; активизм, который, несмотря на свою задиристость и непримиримость, все же способен вдохновлять на творчество. И так должно продолжаться и дальше, ибо, как утверждает швейцарский филолог и литературовед Петер фон Матт, свобода есть не состояние, но деятельность.
Сегодня немалая часть швейцарских артистов и деятелей культуры выступает от имени современного танца; эта часть активна, неоднородна и уверенно себя чувствует. Однако путь современного танца к признанию был нелегок; всюду, не исключая и Швейцарию, его приверженцам лишь ценою больших усилий удалось пробиться на авансцену.
Вопреки расхожему мнению, история современного танца начинается не в 1980‐х годах, когда он впервые громко заявил о себе, но восходит к гораздо более раннему периоду, к шестидесятым, особенно к маю 1968 года, когда после известных событий повсюду повеяло духом свободы. Швейцария не осталась от этих веяний в стороне. Хотя борьба не достигает здесь такого накала, как в других странах Европы и в США, эхо протестов докатывается и до нас и накладывает отпечаток на историю всего последующего десятилетия, спровоцировав глубокие изменения швейцарского общества. Множатся социальные требования и движения; возникают новые культурные и творческие ожидания. Свою роль в этом играет и танец, будучи частью общего движения, которое, переосмысливая существующие формы творчества, переворачивает с ног на голову привычные представления об исполнительском искусстве.
В начале 1970‐х, когда стремление найти новые средства выражения еще не связывается напрямую ни с какой политической и протестной деятельностью, оно уже определяет путь многих танцоров и будущих хореографов в Швейцарии. Тогда они приступают к поискам иных способов творчества, более свободных, нежели в сфере балета, более созвучных настроениям и нерву эпохи. Они силятся стереть границы между художественными жанрами (театр, пластические искусства, кинематограф, цирк, литература, музыка и т. д.), выработать методы подхода к движению, которые отличались бы от техник репертуарного танца и вводили бы другие, менее насильственные способы взаимоотношения с телом. Именно эти моменты и делают танец «современным»: стремление к симбиозу дисциплин и к выходу за пределы действующих моделей и схем, потребность в экспериментаторстве и готовность искать новые средства творческого самовыражения.
В этой книге мы попытаемся запечатлеть становление современного танца в Швейцарии, разбирая один за другим его этапы, стадии его эволюции. Наше исследование будет построено вокруг трех главных вопросов, логически связанных друг с другом и позволяющих плавно переходить от одной проблемной зоны к другой.
Во-первых, что сформировало самых первых швейцарских танцовщиков и хореографов? Какая эстетика оказала на них влияние? На какое наследие они опирались? Какие новые возможности открылись следующему поколению танцоров благодаря им? Деятельность этих первопроходцев (особенно педагогическая) привела на заре 1980‐х к появлению по всей Швейцарии танцовщиков и хореографов новой формации. Отразилась ли на творчестве последних их принадлежность к культуре французской, немецкой и итальянской Швейцарии, видны ли в нем оттенки и различия?
Как это новое поколение, столкнувшись с почти полным отсутствием структур, где оно могло бы реализовать свои профессиональные навыки, сумело вывести современный танец из тени и заставить говорить о нем? Поиску ответа на данный вопрос посвящена вторая часть книги. Мы освещаем рождение ряда инфраструктур и площадок – недолговечных или, напротив, доказавших свою прочность, – которые способствовали формированию хореографической среды. Впрочем, на протяжении 1980‐х танцоров также сплачивает борьба за признание их искусства и их профессии, за выделение им помещений для работы и дотаций для развития. Одним словом, за то, чтобы в отношении современного танца была выработана определенная «культурная политика».
