- Жив, не ори, - говорит Андрей и переворачивает стол.
Посуда со звоном летит вниз.
Несколько пуль почти одновременно пробивают столешницу над его головой.
Посетители ресторана вскакивают с мест. Визжат женщины. Кто-то стонет.
Альбицкий выхватывает пистолет. Женя тянется к своему.
Майор целится, лежа на земле, из-под контейнеров с розами.
Гремит выстрел.
Кто-то кричит.
- Ты его подстрелил? – спрашивает Андрей.
- Задел, вроде. Он за памятником.
- Далеко.
- Это смотря из чего стрелять. Похоже у него штурмовая винтовка.
Звучит сирена полиции.
- Ну, прощай, Злата Прага! – говорит Альбицкий.
- Здесь с этим либерально, - бросает Кирилл Иванович. – Хоть два ствола носи.
- Я не о том, Кир. Черт с ней, с полицией! Выследили гады!
- Он уходит.
- Ну, еще бы!
На площадь выезжают белые с желто-голубыми полосами «Шкоды» полицейских. Штук пять, сразу с нескольких сторон.
И плевать им на пешеходную зону.
Воют сирены.
- Оперативно, - хмыкает Альбицкий и поднимается на ноги. – Я думал они тут мышей не ловят, особенно после девяти вечера.
И убирает пистолет.
- Ну, стреляли же, - говорит Кирилл Иванович. – Не телефон стибрили. Обрати внимание на ближайшую «Шкодочку», точнее на эмблему на двери.
- Белый орел на парашюте и скрещенные мечи над ним?
- Да. Группа немедленного реагирования. Местные борцы с терроризмом.
- Кир, ты здесь живешь дольше меня. Насколько чехи безумны?
- Не более, чем русские.
- Понятно. Пойдемте-ка к выходу, что-то у меня нет желания общаться с братским чешским спецназом.
- Жень, пошли к ратуше, - зовет Кир.
У ратуши ждут три машины полиции, полностью перекрыв узкий переулок, и выстраивается оцепление. Полицейские в черной одежде с крупными желтыми номерами на груди, вооружены навороченными автоматами с оптикой и тепловизорами.
- Мать! – тихо говорит Кир.
Альбицкий идет прямо на них, стараясь не смотреть в глаза. Ты их не видишь, и они тебя не видят – частенько прокатывает.
Но за ним слишком крупный майор и Женя, не знающий этих премудростей.
Ближайший полицейский что-то говорит по-чешски. «Престань», что ли. И поднимает руку.
- Просит остановится, - переводит Кир.
- Ок, - кивает Альбицкий.
Чех спрашивает что-то еще, где явно звучит «Россия».
- Да, из России, - отвечает Андрей.
И добавляет по-английски:
- К нам есть претензии?
Полицейский морщит лоб, пытаясь понять, но сдается и загружает на телефоне автопереводчик.
Альбицкий повторяет.
Чех что-то говорит.
- Нет, - переводит Кир. – Но просят подождать инспектора. У него могут быть вопросы.
- Ну, что ж, значит ждем инспектора, - вздыхает Андрей.
Инспектор - высокий поджарый чех, такой же надменный, как все они: от президента до официанта. Английским владеет.
Андрей с друзьями - не первые его собеседники.
- Свидетели утверждают, что отстреливались вы, - говорит он.
- Да, - кивает Альбицкий. – Это самооборона.
- К вам никаких претензий. Более того, наша благодарность. Если бы не вы, жертв было бы больше. Только лицензии на оружие покажите, пожалуйста.
Андрей загружает лицензию на телефон, Кир с Женей следуют его примеру. Здесь лицензию на короткоствол можно получить за один день по интернету, и легче сделать это, чем искать оружие на черном рынке. Госпошлина, конечно. Но это копейки по сравнению с ценой пистолета.
Только хваленые «чешские Кольты» оказались почти бесполезны. От ресторана до памятника Яну Гусу метров восемьдесят, если не сто. Слишком далеко для прицельной стрельбы.
Полицейский сканирует лицензии и остается доволен.
- Вы знаете, кто террорист? – спрашивает инспектор. – У вас есть предположения?
- Его взяли? – интересуется Кир.
- Нет пока. Надеюсь, вы нам поможете.
- Поищите в Российском посольстве, - советует Альбицкий.
Инспектор даже не удивляется.
- Это довольно далеко. На другой стороне Влтавы.
- Не думаю, что он был пешком.
Кир оглядывается на памятник, который огораживают желтыми сигнальными лентами.
- Я его ранил? – спрашивает он.
- Да, но не серьезно. Претензий к вам нет, но вы должны оставить нам ваши паспортные данные и контакты.
Друзья предъявили паспорта, пообещали явиться по первому требованию, и их, наконец, отпустили с миром.
- Как же приятно чувствовать себя законопослушным человеком! – заметил Альбицкий, когда они покинули площадь и углубились в лабиринт узких переулков. - Кир, как ты думаешь, зачем нацлидеру понадобился этот грохот? Как-то не его стиль.
- Заскучал, наверное, - хмыкнул майор. – Захотелось экшен. А то сердечный приступ во время утренней пробежки, укол зонтиком да ДТП. Тоска! А может подчиненные демонстрируют, что не сидят сложа руки.
- Или нас выкуривают из Праги.
- Чем Чехия лучше всего остального?
- Свободное ношение оружия, вольница с наркотой, то есть подбрасывать нет смысла, и не выдает России.
- Да, кто нас выдаст!
- Сваливать придется, тем не менее.
Ночью Андрей залез в интернет и заказал на всех билеты до Вены на ближайший вылет.
- Оповести всех, что Чехия больше небезопасна, - кинул он Кириллу Ивановичу.
В Вене они обосновались неподалеку от Вестбанхофа. Место не самое дорогое, но все-таки относительно центральное. Правда много иммигрантов, борделей и мелкого криминала.
Зато Альбицкий снял двухкомнатные апартаменты. Это было не так, чтобы очень круто. Апартаменты состояли из гостиной-кухни в одном помещении и малюсенькой спальни с эркером. Квартира была на последнем этаже и имела мансардные окна, в которые норовили залезть ветви деревьев, если отрыть створки.
Обилие остекления не нравилось Кириллу Ивановичу: стрелять по ним хорошо. Зато нравилось Альбицкому: воздух и небо.
Для Жени и майора нашлись маленькие студии в том же районе.
В третий день процесса Женя, Кирилл Иванович и Андрей собрались у Андрея смотреть видео из суда.
- Мы заявляем ходатайство о приобщении к делу видеоролика с признанием Евгения Соболева в убийстве судьи Беленького и Анжелики Синепал, - сказал Константинов.
- Почему не на стадии предварительного следствия?
- На стадии предварительного следствия нам было отказано.
- Значит, ваш ролик не имеет отношения к делу.
- Как не имеет? – хмыкнул Левиев. – Там человек признается в убийствах, в которых обвинят нашего подзащитного.
- Какой-то парень в чем-то признается, - пожал плечами судья. – И что?
- Давайте хотя бы посмотрим, - предложил Константинов.
- Нечего там смотреть. Отказано!
- Ну, зачем смотреть? – прокомментировал Альбицкий. – Все уже видели.
- Мы просим тогда приобщить адвокатский опрос Евгения Соболева, - не сдавался Константинов.
- Адвокатский опрос не является официальным документом.
- Как не является?
- Отказать, - прошипел судья.
Судебные заседания проходили каждый день по восемь-десять часов. По десять не совсем законно, но судьи работали на износ, часто продолжая заседания до девяти вечера. А начало в десять.
