Три пенсионерки, по обыкновению, сидели на лавочке у подъезда своей пятиэтажной «хрущевки» и болтали о том, о сём. Одну из этих пожилых женщин соседи окрестили Лавочкой, поскольку она чаще других «дежурила» у подъезда, встречая и провожая соседей пристальным взглядом. Впрочем, сама она не считала это прозвище обидным, поскольку её звали Клавдией, а ласково – Клавочкой, то есть Лавочкой с буквой «К» впереди. Другую пенсионерку жильцы дома окрестили Кошатницей, так как количество этих животных в её квартире значительно превышало средний показатель. В отличие от этих двух старушек, третью в глаза и за глаза звали Марьванной. Больше тридцати лет она проработала школьной учительницей, и именно так к ней обращались: ученики, их родители и коллеги по работе.
– Весна в разгаре, апрель, погода хорошая, птички вон как заливаются, а ты, подруга, приуныла… С чего это? – поинтересовалась у Марьванны Лавочка.
– Да бессонница замучила! Жить на первом этаже – это что-то! Нет покоя ни днем, ни ночью! – тяжело вздохнула бывшая учительница. – Громыхают без конца подъездной дверью: бам-бам! Как будто сложно её аккуратно закрыть?!
– Так она же металлическая, вот и гремит, – вмешалась Кошатница.
Не получив поддержки, Марьванна фыркнула и отвернулась.
В этот момент из подъезда вышла женщина с двумя детьми: мальчиком-подростком и девочкой лет пяти.
– Вот! Видите? – громко, чтобы они это услышали, с раздражением выпалила Марьванна. – Бессовестные! Хлопают дверью, как будто одни здесь живут!
Женщина обиделась и, не поворачивая головы, сказала детям:
– Не обращайте внимания на этих старух! Сидят тут целыми днями и сплетничают от безделья, особенно эта, как её – Марьванна! Ещё учительницей работала, с детьми… Да к этой злобной пенсионерке даже дворовые кошки не подходят, боятся!
– Что правда, то правда! – с укором взглянула на неё Кошатница.
– Зато у тебя их больше, чем нужно! – отрезала Марьванна.
– Так у меня же ни детей, ни внуков, только кошки… Прихожу сюда, к вам в компанию, чтобы было хоть какое-то человеческое общение! – призналась Кошатница.
– Зато у меня общения выше крыши! – тяжело вздохнула Лавочка. – Вы сами знаете: дочь, её супруг, внуки – все живем в моей квартирке-маломерке, без конца друг другу на пятки наступаем, ругаемся… А куда им деться? Другого жилья нет, и в ближайшей перспективе не предвидится. Вот и сижу на этой лавке часами, отдыхаю от общения с родственниками. Так что, Марьванна, ты у нас в привилегированном положении: дети твои живут отдельно, ты – одна в трехкомнатной квартире… И чего такая сердитая? Не понимаю!
Марьванна всплеснула руками, на глазах у неё заблестели слезы и задрожали губы.
– Да говори, что случилось! – обняла её за плечи Кошатница. – Мы тебе поможем, чем сможем! На то и подруги!
– Никто мне уже не поможет! – покачала головой Марьванна и, тихонько всхлипывая, стала рассказывать: – Бессонница меня и правда замучила, но не от того, что подъездной дверью по мозгам шарахают. К этому я уже давно привыкла. У меня с дачей беда. Пенсия, сами знаете, какая – мизерная, и последние пять лет нечем мне было платить налоги всякие, взносы и коммуналку, а теперь накопился такой долг, что дачный кооператив грозится подать в суд, отключить электричество, воду и отобрать участок земли с домом. Вообще-то у меня в собственности два участка земли с садом и огородом, и на них, прямо посередине – двухэтажный дом с двумя террасами, подвалом и чердаком! Покойный муж строил в расчете на детей и внуков. Но сами знаете, дети живут от меня далеко: дочь – в столице, сын – на Севере. Моей дачей они не интересуются, лет десять, как туда не приезжали. Только иногда упрекнут по телефону: «Что же ты, мама, до сих пор дачу не продала? Хватит тебе с ней мучиться!» Не понимают они, что это – моя отдушина! В общем, если у меня дачу отберут, не знаю, как мне дальше жить…
– Да подожди ты слезы лить! – принялась успокаивать её Лавочка. – Мы что-нибудь придумаем!
– Да что тут придумаешь?! – отмахнулась Марьванна и, чтобы не продолжать разговор на больную тему, резко встала и пошла домой.
Она с такой силой хлопнула подъездной дверью, что её подруги от неожиданности подпрыгнули, а пару минут спустя принялись совещаться.
– Ну и дела! Помрет она от горя без своей дачи… – с сожалением заметила Кошатница. – Может, ей кошку подарить, пушистенькую? Будет её гладить – и постепенно успокоится!
– Да не успокоится она! Я ничего против кошек не имею, но дачу кошкой не заменишь! – решительно отвергла её предложение Лавочка. – Давай-ка лучше соберем всех наших знакомых пенсионеров и вместе съездим на эту дачу, чтобы оценить обстановку. Говорят же: одна голова – хорошо, а две – лучше! Я поговорю с Палычем, Петровичем и Поликарпычем, а ты – с пенсионерами из соседнего дома! Вроде ты там кого-то знаешь…
– А как же?! – оживилась Кошатница. – Я от своих кошек туда котят пристроила нескольким старичкам и старушкам.
– Вот и сагитируй их на поездку! – подытожила Лавочка.
Несколько дней спустя группа пенсионеров, в количестве двадцати человек, прибыла на дачу Марьванны.
– Вот она, моя фазенда! – открыв калитку, грустно сообщила хозяйка и указала на заросший бурьяном сад и большой деревянный дом с облупившейся краской.
– Запустила ты маненько своё хозяйство, – сходу оценила обстановку Лавочка.
– Запустила – не то слово! – раздалось с соседнего приусадебного участка, и все увидели возвышающуюся над кустами смородины фигуру широкоплечего мужчины с густыми длинными усами.
Недавний пенсионер, Сергей Сергеич Сергач, был заклятым врагом Марьванны и постоянно искал повода, чтобы в чем-либо её упрекнуть. Вот и на этот раз с ухмылкой на лице он изрёк:
– Ну да ничего! Скоро Вашу дачу отберут за долги, и кто бы её ни приобрёл, новый владелец сумеет позаботиться о своём хозяйстве гораздо лучше Вас, уважаемая и теперь уже, полагаю, бывшая соседка!
– Это мы ещё посмотрим! – сердито крикнула ему Лавочка и обратилась к подруге: – Слышь, Марьванна, давай я с тобой здесь летом поживу, и мы вдвоем потихонечку наведем порядок на приусадебном участке. У меня дачи нет, а если я на время с квартиры съеду, моя молодёжь мне за это только «спасибо» скажет. Дом у тебя просторный, с удобствами…
– Конечно! Я с радостью! – кивнула Марьванна.
Возглавив группу пенсионерок, Лавочка приступила к осмотру приусадебного участка, вид которого однозначно оставлял желать лучшего. С деревьев с треском падали сухие ветки, и одной из них пришибло не успевшую вовремя взлететь галку. Лежащие на земле прошлогодние яблоки превратились в гнилую кашицу. На ней поскользнулась одна из пенсионерок и, падая, задела другую, а та – третью, четвертую и пятую. Старушки попадали друг на друга, а, поднявшись на ноги, ещё некоторое время кряхтели и потирали ушибленные места. На этом испытания «исследователей дачных джунглей» не закончились. В глубине сада, как в глухом лесу, ветки старых деревьев так плотно переплелись между собой, что под ними стало темно и неуютно, как в клетке. Где-то заухала сова, а другая птица издала звуки, напоминающие протяжные стоны. Вдобавок ко всему из бурьяна выполз большой уж и уткнулся головой в сапог одной пенсионерки. Она истошно завопила, а вслед за ней – все остальные. Пенсионерки бросились наутёк, а когда им удалось выбежать из заросшего сада, вид у них был плачевный: лицо и руки в кровь расцарапаны, одежда порвана, местами в клочья. Немного отдышавшись, старушки, все разом, плюхнулись на стоящие возле дома лавки, но те оказались настолько сгнившими и трухлявыми, что рассыпались в щепки.
