В семь часов утра будильник с истерическим звоном бесцеремонно ворвался в мой сон, разгоняя какие-то странные видения. Не открывая глаз, я еще пыталась какое-то время цепляться мыслями за растворяющиеся образы, которые несли с собой необъяснимое успокоение, но трезвонивший будильник вскоре превратил сновидения в серую бесформенную массу.
Опять не запомнила, что мне снилось. Надо поменять мелодию в чертовом механизме. Вставать и скидывать с себя теплое одеяло абсолютно не хотелось. Вчера до двух ночи смотрела какой-то фильм, чтобы избавиться от своих бесконечных мыслей, и как всегда не выспалась. Сюжет фильма с примесью просочившихся мыслей о нем, уже не помнился, как и залетевший в дремлющее сознание сон.
Усилием воли я сбросила с себя одеяло и, ежась от холода, прошмыгнула в ванную. Вид незнакомого и унылого существа в отражении зеркала не внушал доверия. Следовало бы помыть побыстрее это жалкое творение, почистить зубы, зачесать на затылке постельный ирокез и спрятать под макияж то, что пока только я одна начала замечать.
Прохладная вода из душа пробуждающе брызнула сверху и стала стекаться по телу. Неожиданно вновь подступило гнетущее ощущение тоски, которое еще перед сном я запила фужером полусладкого вина.
Быстро позавтракав бутербродом с маслом и засахарившимся джемом, я оделась и выскочила на улицу.
Машина на морозе как всегда не заводилась с первого раза. Впрочем, она не завелась и со второго. «Надо было костер под картером развести!» – вспомнила я чей-то совет, беспокоясь за способности трехлетнего аккумулятора. После пятой попытки двигатель обиженно фыркнул и, немного поворчав, в конце то концов завелся. Но радость от этого была недолгой, поскольку через две минуты езды моя машина уже стояла, плотно зажатая в утренней пробке.
На работу я опоздала на пятнадцать минут и, надеясь незаметно прокрасться к своему рабочему месту, наткнулась на вечно лоснящееся от пота, пухлое лицо директора фирмы, который искал меня в попытках сделать замечание по поводу вновь выпрашиваемого отгула.
Разговор состоялся серьезный и нудный. Было сделано последнее предупреждение, а о премии в этом месяце можно было безропотно забыть.
Добравшись после выговора до своего рабочего места, и по дороге затылком ощущая злорадство сослуживцев, я плюхнулась в кресло и лениво посмотрела на список дел на своем рабочем столе. Мало того, что приходилось терпеть эту нудную непонятную работу без целей и каких-либо серьезных задач, мало того, что шеф откровенный кретин, он еще умудрялся каждый месяц лишать меня премии! К черту! Надоело все! Давно пора искать другую работу или попросить на время отпуск без содержания. Впрочем, о чем это я? Без премии и без содержания можно было отдохнуть от морозов разве что на городской теплотрассе, где-нибудь под общественными дорогами.
Невеселые мысли колючими волнами накатывались на меня, не давая возможности сосредоточиться на работе.
– Привет, кудряшка! – Послышался позади меня голос моей подруги, с которой мы учились на одном курсе и вместе устроились на эту работу.
– Как дела? Как самочувствие после веселой субботы? – дополнила она вопрос и обняла меня за плечи.
– Лучше не спрашивай. Все воскресенье отходила от текилы. Соль на губах до сих пор не отсохла. Лучше бы в кино сходили, – сказала я, и тут же вспомнила, что это было именно мое предложение пойти в ночной клуб. – Как сама?
– Да так себе. Тоже провалялась. Что-то мы с тобой в этот раз прилично погуляли, без тормозов. Ты не помнишь, как зовут того с усиками, что нас угощал у бара?
«Того с усиками» я конечно не помнила, как и всю прошедшую субботу с ее опьяняющим обещанием каких-то новых и неведомых перспектив. – Нет, не помню, – сказала я и неуверенно и осторожно добавила. – Как я до дома добралась?
– Ну, ты даешь подруга! Мы ведь тебя до подъезда довезли. Как шеф наш? Кажется, злой. Что он наговорил тебе?
– Да так, бесится по-своему. Сам по два часа может где-то прогуливать, а с нас требует не опаздывать. Да пошел он! – Прошептала я себе под нос и стала раскладывать документы на столе, давая понять, что разговор закончен, и мне пора работать.
– Не переживай. Все будет хорошо! – Успокоила подруга и побрела к своему рабочему месту.
– Чем вечером занимаешься? – Спросила я вдогонку.
– Я со своим сегодня, – ответила она и скрылась за кабинетными перегородками соседнего помещения.
В столовой во время обеда люди, словно в коровнике, помычав сперва о чем-то на раздаче, припадали головами к своим тарелкам и, причмокивая, начинали делиться друг с другом впечатлениями от проведенных недавно выходных дней. Изо дня в день одно и то же меню. Что они там придумать больше ничего не могут или рефлекс у нас как у собак вырабатывают, чтобы слюна хорошо выделялась? А в прочем – думала ли я сама о еде, когда пережевывала пищу?!
После обеда время словно остановилось. Сильно хотелось спать и еще сильнее от того, что негде было прилечь. Чтобы не удариться лбом о клавиатуру пришлось несколько раз пить кофе, от чего опять получила замечание от старшего менеджера. Уже давно создавалось впечатление, что основным его занятием было контролировать послеобеденное время своих сотрудников.
Я попыталась развеять дремоту планами о том, чем можно заняться в понедельник вечером. Мысли о нем, с кем недавно и неприятно пришлось расстаться, становились все более назойливыми. «Кто первый начал» и «Кто виноват?» – эти вопросы давно уже стали привычными и угнетающими, поскольку если разбираться по совести, то без боли в сердце ни у кого не получалось на них ответить. Вместо этого становилось грустно и печально в голове от мыслей, которые самостоятельно разбредались в поисках его, цепляясь за различные эпизоды, состоявшие из кусочков прошедшего недавно лета. Зачем я вообще начала думать об этом?
Конец рабочего дня начинался для всех раньше на полчаса. Время, когда можно было за счет фирмы покопаться в своей личной почте и отправить кому-то несколько необязательных смайликов, авансом за хорошее расположение. До сих пор было непонятно, чем можно было бы заняться вечером. До спасительной и вечно бурлящей событиями пятницы было далеко. Никто не звонил и не скидывал на сотку приглашения на день рождения, никто не приглашал на чашечку кофе. НИКТО, с кем бы я хотела быть рядом. Придется опять случайными эсэмэсками напоминать о себе. Может повезет, и кто-нибудь в ответ спросит: «чем занимаешься, подруга?» Так куда же все-таки направиться? Ладно, в пробке что-нибудь да придумаю.
В уличной вечерней лихорадке хорошие идеи о том куда сходить и где поужинать, чтобы не напиться, так и не приходили. Мысли о нем не позволяли нормально расслабиться. Подлетающие к городу сумерки добавляли к тоске свои невеселые краски.
