(десять лет назад)
– Нет! – в отчаянии закричала она, всадила ему в бедро острый осколок стекла, который держала в окровавленной руке, вырвалась из его крепких объятий и побежала дальше, надеясь скрыться в спасительной ночной темноте, к счастью, небо сегодня было плотно затянуто облаками и лунный свет был не в силах пробиться сквозь них.
Тяжело дыша, он поднялся на ноги, выдернул осколок из плоти и, немного прихрамывая на раненую ногу, двинулся за ней, пристально вглядываясь в окружавшую его черноту и проклиная себя за то, что был так нерасторопен. Он не знал, как допустил ее побег, единственное, в чем он был уверен наверняка – это то, что он любит ее больше жизни и не может позволить ей уйти.
– Стефани, вернись! – закричал он, что есть сил. – Ты не можешь бросить меня!
Выругавшись себе под нос, он так быстро, как только мог, захромал по тропинке, ведущей к обрыву, а оказавшись, наконец, на вершине утеса, остановился и снова стал всматриваться в темноту, пытаясь увидеть ее силуэт на фоне ночного неба. Вскоре он сумел рассмотреть ее бегущую по самому краю скалы фигуру.
– Стой! – закричал он в панике, стараясь не упускать ее из виду. Раненая нога не давала ему бежать, но он знал, что она тоже ранена и выбита из сил, поэтому не сдавался, понимая, что рано или поздно ей придется остановиться, ведь впереди ее ждало только лишь нагромождение неприступных валунов.
Оказавшись на краю обрыва, он прищурился, защищая глаза от свистящего над пропастью ветра, и осторожно глянул вниз. Где-то там, в темноте, беспощадные волны океана свирепо били молчаливые прибрежные скалы, словно старались сдвинуть их с места уже много-много тысяч лет, и звук этих ударов был слышен даже здесь, наверху. А потом он разглядел под своими ногами фигуру в светлом платье, прижавшуюся к отвесной скале и отчаянно цепляющуюся обеими руками за небольшой выступ в камне. Он почувствовал, что с секунды на секунду может случиться непоправимое и, встав на колени перед обрывом, со страхом посмотрел на нее и понял, что она пытается спуститься. Она затеяла опасный, самоубийственный план, и шансы осуществить его равнялись нулю, он знал это наверняка. Одно неверное движение, и она упадет с высоты более сорока метров на черные прибрежные валуны, о которые разбиваются неспокойные волны Тихого океана.
– Ты совершаешь ошибку! – крикнул он, стоя на коленях и чувствуя холод камня ладонями, а потом лег на живот, протянул ей руку и снова прокричал. – Позволь мне помочь тебе выбраться!
Она не ответила и не протянула ему руку в ответ, а лишь с опаской посмотрела себе под ноги, судорожно пытаясь найти очередной выступ, чтобы спуститься еще ниже, но никак не находила его.
– Ради всех святых! – взмолился он, стараясь перекричать ветер, и еще сильнее прижался к холодной каменной поверхности, пытаясь дотянуться до Стефани. – Дай мне руку! Я не причиню тебе вреда! Я люблю тебя!
– Не прикасайся ко мне! – завизжала она и даже немного пригнулась, боясь, как бы он не схватил ее.
– Ты хочешь умереть? – крикнул он, глядя на нее сверху вниз. Несмотря на темноту, он отчетливо видел ее распухшее от кровоподтеков лицо, на котором блестели дикие, испуганные глаза, смотрящие на него с ненавистью и страхом. – Прошу тебя, дай мне руку!
Но она не протянула ему руку, а лишь еще сильнее пригнулась и перенесла правую ногу на следующий едва заметный в скале выступ.
– Стефани! Вернись! – в исступлении закричал он, понимая, что с секунды на секунду может случиться страшная трагедия, которую он не сможет простить себе никогда в жизни.
И он был прав. Чутье не подвело его. В следующую секунду пальцы Стефани, которыми она отчаянно цеплялась за влажные выпуклости в скале, соскользнули, она стремительно полетела вниз, отчаянно размахивая руками и ногами, и, в мгновение ока, исчезла из вида в кромешной темноте. Ее полный отчаяния и безысходности предсмертный крик очень быстро заглушили свистящий в ушах ветер и шум ночного прибоя.
– Стефани! Нет!!! – страшно закричал он, понимая, что произошло то, чего он боялся больше всего. – Стефани!!!
Но в ответ он услышал только усиливающийся свист ночного ветра и грохот волн, разбивающихся о прибрежные скалы где-то далеко-далеко внизу. Он в бессилии прижался головой к равнодушным камням и слезы ручьем покатились из его глаз.
(наши дни)
Меня зовут Лэсси Брайт и мне тридцать лет. Моя жизнь сложилась не совсем удачно, учитывая то, что несмотря на свой уже довольно серьезный возраст, я начинаю ее с нуля.
С чистого листа.
Я сирота, выросла в детском доме в Сан-Франциско, потом отучилась в городском колледже на менеджера в сфере туристических услуг и гостиничного бизнеса, работала в нескольких прибрежных отелях Лос-Анджелеса, нашла себе парня и, вроде, все складывалось хорошо, но потом стремительно покатилось под откос.
Сначала я выяснила, что мой парень – Кристофер Келлер – оказался наркоманом, но не осудила этого и не помогла ему выбраться из ямы, а наоборот, нырнула в нее вместе с ним. Наркотики заменили мне любовь к жизни, стремление к развитию, к карьере, к желанию родить детей и стать матерью и хорошей женой.
Наркотики – это страшно.
Принимая наркотики, ты думаешь, что твоя жизнь насыщена, весела и интересна, но это ложь. Принимая наркотики, ты умираешь. Не в буквальном смысле, конечно, хотя и такое случается, а в переносном. Они убивают в тебе личность, они убивают в тебе человека и с каждой очередной дозой все больше и больше превращают тебя в животное, но ты даже не замечаешь перемен и думаешь, что все в полном порядке. Наркотики дают наслаждение, но забирают все остальное. Я бросила работу, которая стала казаться мне скучной, но не бросила своего парня, который казался мне веселым. Вместе мы искали деньги на новую дозу и, в конце концов, дошло до того, что он начал продавать меня, став моим личным сутенером. Мы снимали квартиру в Восточном Лос-Анджелесе и в ней же принимали клиентов. Выпивка, наркотики, секс с незнакомыми людьми за деньги стали постоянными спутниками моей жизни, а обо всем остальном я и думать не хотела. Мне нравилась моя жизнь и я не представляла ее себе никакой другой. Многие девчонки моего возраста, которые думали так же, как я, уже давно почивают на кладбище или в крематории, а возможно обглоданное крысами тело какой-нибудь из них до сих пор гниет где-нибудь в глубинах городской канализации… Мало кто доживает до тридцати лет при подобном образе жизни, поверьте мне. Я бы тоже не дожила и не рассказывала бы вам сейчас эту историю, но мне повезло – пару лет назад, находясь за рулем своей машины в состоянии сильнейшего наркотического опьянения, я поймала такую галлюцинацию, что не удержала руль и на скорости около двухсот километров в час вылетела с дороги и, несколько раз перевернувшись в полете, упала с высокого моста на проходящую под ним перекрестную дорогу.
