Барды и скальды,
Рапсоды и акыны
Всегда скитаться рады;
Они путём старинным
Идут в века иные,
И слушают баллады,
Поэмы, и былины.
Века дают награды
Богатые поэтам,-
Гладкой рифмы злато,
Бриллиант сюжета.
Когда идут обратно
Из времён глубоких
Скальды и баяны,-
У них готовы строки;
Излагать стихами
Сразу они могут,-
В во́лнах вдохновенья
Рукописи тонут.
Вмиг стихотворенья
Являются на свет,
Долгих промедлений
У поэтов нет;
Многим поколеньям
Оставляют след…
Жаль, что я не гений,
Строки мои – бред.
– Да, посланники богов
Так писать бы постыдились;
Это же комок из слов!
Слушай, как стихи творились:
Барды, рапсоды, и скальды,
Баяны, ваганты, акыны
В далёких столетьях искали
Следы от сказаний старинных.
Ты думаешь, им помогали
В исканиях мудрые книги?
Нет. Они к духам летали
Быстро на мысленных крыльях.
Когда к небосклону взмывали
Баяны, ваганты, рапсоды,
То духи им там диктовали
Обрывки стихов превосходных.
Сила была в дивных строках,
В словах красота неземная;
Пророческий смысл высокий
Поэты в стихах излагали.
От стройных могучих созвучий
Вселенная вся трепетала,
И в диком восторге кипучем
Звёзды на землю роняла.
Четыре всесильных стихии
Стихами творцов восхищались,-
Бури, пожары и ливни
В подлунном миру начинались
От радости буйной, стихийной.
Слова стихотворцев – лавина.
Тёмная бездна времён
Душу певца наполняет;
Великими силами он
Пером на листах управляет.
Демон и Бог дремлют в нём,
Он рифмою их пробуждает;
Мрачным и светлым стихом
Просторы веков украшает.
На скамьях широких,
За столом дубовым,
Восседают воины.
Лица их суровы.
О походах долгих
Вспоминают, с грустью.
Прославляют громко
Силу рати русской.
Наливают в чаши
Мёд сорокалетний,
Нарезают брашна;
Пьют, едят степенно.
Говорит их старший:
«Грянем песню, братья!
Грустно в круге нашем.
Я призвал баяна.
Заходи же, старче,
Погреми струна́ми;
А не то заплачем,
Нас тоска объяла.
И заходит старый
В красные палаты;
На скамью устало
Он садится к знатным
Воинам храбрейшим.
Гусли яровчаты
Он кладёт неспешно
Пред собой; и чару
Мёда выпивает.
А потом в молчаньи
Камнем замирает. —
Мутными глазами
Тьму столетий зрит,
Были вспоминает;
Мёртвым ворошит
Память, чтоб они
Песню подсказали…
Минул тихий миг,
Старец оживает,-
Ловкими перстами
Струны бередит,
Песню начинает:
Десять соколов пустил
Я на стаю лебедей.
Ловчий сокол кровь пролил,-
Лебедь, умирая, спел
Песнь прощальную свою.
Десять песен знаю я;
Но сегодня пропою
Лишь одну. Зовут меня
Духи предков в дальний путь;
Через горы на поля,
Из полей в морскую глубь.
Рыбой щукой буду я
В волны бурные нырять.
Сизым коршуном в ветрах
Стану высоко летать.
Серым волком по лесам
Пробегу, и взвою громко
О событиях далёких,
Быль поведаю потомкам.
Мчится по полю на быстром коне
Храбрый Аника воин.
Злато везёт он в огромной суме,-
Храм обокрал на Афоне.
Ни в Бога, ни в чёрта Аника не верит,
Меч для него, как святыня;
А стрелы калёные, как песнопенье,-
Звонко летят во вражину.
Любит Аника в набеги ходить
С малой умелой дружиной,-
Легче потом медяки поделить,
Хватит на братьев наживы.
И в этот раз им досталось немало
Красного злата и яхонта.
Едет Аника до хаты; устал он,
Словно крестьянин от пахоты.
Позднею ночью решил отдохнуть
Витязь лихой у кургана.
Лёг на траву, но не может уснуть,
Болят его старые раны.
Первая рана тоскливо поёт
Ему о богатстве кровавом:
«То, что награблено, скоро сгниёт,
Неправидна хищная слава!»
А рана вторая рыдает навзрыд
О старых, забытых родных:
«Тятю и мати скорей навести,
Стань же опорой для них!»
А третья рана красиво поёт
О том, что хорош был поход:
«Удача повсюду отважных найдёт,
Она вслед за ними идёт!»
Под добрую песню Аника уснул;
И чудо явилось ему
Чёрное, страшное, с тысячью рук,
Оно утащило во тьму
Храброго воина. (Кто-то пырнул
Спящего острым клинком,
И злато его умыкнул).
Аника обрёл вечный дом
В поле раздольном; ему
Теперь только ветер поёт,
Свободен от дум его ум.
В диком поле, под толщей веков,
Вечным сном почивают бойцы;
Много с ними мечей и щитов,
Стрел и копий, – тревожны их сны.
Но спокоен высокий их дом,-
Старый холм. Одиноко стоит он
В чистом поле; травою, как мхом
Он укрыт. Этот дом – место битвы.
Над курганом ветра проплывают,
Пыль веков развевают они
Над забытой могилою; знают
Ветры вольные древнюю быль.
О великих походах кровавых
Завывают стаи ветров,
О народах лихих и коварных
Напевают в сто голосов:
"В этом логове половцы спят,-
Дети долгой жестокой войны.
Словно волки они; их отряд
Много добрых людей погубил.
Десять лет рыскали по степи,
Ни своих, ни чужих не боясь;
Лучше рысей умели они
Тихо красться, и быстро напасть.
Сотни смелых набегов лихих
Совершили бойцы, и удача
Всюду верною спутницей им
Была, охраняла захватчиков.
Знали половцы древний обряд:
Перед тем, как идти на врага,
Выл по-волчьи их храбрый вожак,
И ответ от волков ожидал.
Если волки ему пропоют,
Значит, ждёт в поле боя успех.
Ну а если в ответ тишину
Слышит он, то снимает доспех.
Десять лет побеждали бойцы
Всех ворогов пеших и конных.
Но однажды попрали они
Обряд: перед долгим походом,
Вождь снова надрывно провыл,
А в ответ лишь дыханье ветров;
Шелестела зловеще ковыль,
Тишина предвещала разгром.
Но они не смутились, и в бой
Поскакали на резвых конях;
И никто не вернулся домой,
Прахом стал их везучий отряд.
Под просторным небесным шатром
Приютился забытый курган.
В этом логове спят вечным сном
Тридцать половцев; им никогда
Не увидеть, как солнце встаёт,
Как по небу плывут облака.
Вольный ветер им песню поёт,
Убаюкал он их на века.
Певцы былых времён
Ушли в миры иные,
Но песни их поныне
Звучат в краю земном.
Стихи сильнее смерти,
Они живут в веках;
Слова попрали прах.
Песнь на бренной тверди
Главенствует; в умах
Глаголят рифмой барды:
Пушкин, Гёте, Байрон,
И даже Пастернак.
Гомер поёт верлибром,
И плачется Петрарка
Сонетиком тоскливым.
От рифм бывает жарко,
Бывает хладно, сыро;
Стихийные порывы
Звучат цветасто, ярко.
Нам души услаждает
Стройный слог напевный,-
Одна строка взмывает,
Другая очень медленно
Пёрышком спадает
Плавно. Словно крылья
Бывают у стиха;
Читатели летать
Могут в небе синем.
Когда речитативом
Поэты начинают
Рассказывать о дивных
Краях, – мы улетаем:
Ясно видим горы,
Просторные равнины,
И океан суровый.
Воочию узрим мы
Красивые строенья
В чудесных городах;
Увидим населенье,
Одетое в шелка.
Потом пойдём в садах
Гулять, среди цветов,
И там, прекрасных дам
Затащим в тень кустов.
А после, в райский сад
Взлетим в одно мгновенье,
И там, в семи ветрах,
Обрящем просветленье.
Витая в облаках,
Познаем упоенье.
Жизни суть – в стихах;
Этот мир – виденье.
Небосклон над морем хмур,
Скоро будет сильный шторм;
Мощная лавина волн
Вдарит в рёбра тощих шхун.
Поздней ночью в порте Дувр
Бродит много моряков,
Грузчиков и босяков,
И продажных хитрых шкур.
Хорошо гулять пешком,
Надоел мне тесный кэб;
