Кэрл проснулась в девять утра. Обычно она встает в половине восьмого. Еще десять минут нежится в постели, затем спускается вниз, где за столом ее уже ждут любимые родители. Она подходит к отцу, целует в седую, белую как снег голову, обнимает мать и садится за стол. И так уже семь лет.
Этот ритуал начался после того, как женился ее старший брат Рони и уехал жить в дом матери Люси. С Люси они познакомились еще в школе. Она была самой красивой девушкой в классе. Рони недолго колебался при выборе жены, хотя выбрать было из кого, учитывая его успешную карьеру в американском футболе. Временами телефон накалялся от звонков поклонниц, но он всем отказывал, правда, успев провести с ними несколько бурных ночей. Но что самое удивительное – он мог так виртуозно завершить очередной роман, что несостоявшаяся невеста сокрушалась недолго. Он просто знакомил ее со своими друзьями. И многие, благодаря этим знакомствам, создали семьи.
Когда по праздникам собираются все вместе, он всегда в центре внимания, еще бы, в одном месте собрались все женщины, с которыми он провел не одну сладкую ночь. Наблюдая за ним, нетрудно было заметить, что все это ему льстит, радует. А самое коварное во всем этом было то, что благодарны ему были мужья этих девиц. Это оттого, что он, все время подчеркивал – ни с кем у него ничего не было, у него ко всем братские чувства. Все охотно верили или делали вид, что верят. Так было легче подавлять подкравшиеся сомнения. Люси об этом знала, после каждого праздника она целую неделю осыпала его упреками, тогда он жарко обнимал ее и тихо шептал ей на ушко, мурлыча как мартовский кот: «Дорогая, я должен был убедиться, что ты лучше всех». У них родился мальчик. Ребенок связал их еще сильнее, одним словом, прекрасная дружная семья.
Рони пошел по стопам отца, устроился в полицию, служит младшим офицером. Люси работает в том же участке инспектором. Она говорит, что ей нравится такая работа, но все родственники хорошо знают – так ей легче контролировать мужа.
Кэрл встала не открывая глаз, наугад протянула ноги и к своему удивлению сразу же попала в тапочки. После вчерашнего дня рождения у нее немного кружилась голова. Обычно она пьет немного, но вчера был юбилей, ей исполнилось тридцать лет. Было много гостей. Столько комплиментов ей еще не приходилось слышать. Она решила с утра убедиться в их справедливости, благо зеркала были вокруг нее. Сначала стала смотреть в зеркало, висящее слева, рядом с кроватью. На нее смотрела зеленоглазая шатенка. Волосы волнами спадали на плечи. Она с трудом проговорила своему отражению:
«Кэрл, тебе через час нужно быть на работе». Разумеется, она могла бы не выходить сегодня на работу, но ей нужно было забежать в банк. Два дня назад она потеряла кредитную карточку, и сегодня ей должны были выдать новую. Контора банка находилась недалеко от ее работы, и она решила после посещения банка все-таки отправиться на работу. В редакции, где она была ведущим журналистом, вся мужская часть коллектива старалась понравиться ей, особенно усердствовали холостые и разведенные, ее это развлекало, что не могло нравиться женской половине редакции, но никто не осмеливался критиковать ее открыто: у нее был хорошо подвешен язык. К тому же сын владельца газеты вот уже три года был в нее влюблен. Резкие, актуальные, острые репортажи сделали ее достаточно популярной. Ее не раз приглашали работать на телевидение, но она пока не соглашалась.
Кэрл подошла к большому зеркалу, обычно она доходит до него полностью проснувшейся, ее любимое занятие – разглядывать себя во весь рост. Она редко пользовалась косметикой. Нет необходимости. Ее красивое овальное лицо выглядело не выспавшимся, но прямой греческий носик, пухлые чувственные губы, острый подбородок, по-прежнему были восхитительны. Она улыбнулась себе белозубой улыбкой, слегка нахмурила длинные брови и пригрозила пальчиком: «Кэрл, так не улыбайся мужчинам». Ее очаровательная улыбка многих вводила в заблуждение. Каждый считал – эта магия специально для него.
В школе все подруги завидовали ей, первое время она стеснялась своей внешности, у нее были хорошо развитые формы и со временем мальчики стали на нее обращать внимание. Ей все это нравилось. Особенно старались трое неразлучных друзей, которых за неуспеваемость называли три балбеса. Они становились в школьном коридоре, на определенном расстоянии друг от друга, поджидая ее. И по очереди начинали кричать: «Кэрл, Кэрл! Тебе надо участвовать в конкурсе мисс-сиски!», «Кэрл, тебе надо выступать на конкурсе мисс-великолепные ножки!» И наконец, самый маленький из троих, Джонни, подытожил, приближаясь к ней, строгим директорским голосом. У этого коротышки был талант. Он мог подражать любому голосу. Лучше всего у него получалось с голосом директора школы, который еще по воскресным дням читал проповеди в церкви. «Кэрл! Что ты здесь делаешь? Почему ты сейчас в школе? Немедленно отправляйся на конкурс мисс-аппетитная попочка!»
После таких воплей восхищения, большая часть школьных девочек, ненавидела ее. Но видимо мальчиков это забавляло. Ей все удавалось легко, сначала учеба, потом университет, любимая работа. Вот только жениха достойного не может встретить. Все не то. Это потому, что большой выбор, легче выбирать из двух кандидатов, а когда их целая дюжина, тут не трудно и запутаться.
Приняв душ, Кэрл подошла к своему гардеробу, размышляя, что надеть сегодня. Взгляд остановился на красном костюме. «И надену я к нему черные туфли на высоком каблуке – ходить придется немного».
Костюм выглядел на ней, словно его специально подгоняли по ее точеной фигуре. Юбка плотно облегала соблазнительные бедра, еще больше подчеркивая их красоту. Пиджак, не сковывая движений, жадно обнимал талию, делая ее еще стройней. Лацканы с трудом скрывали пьянящий бюст. Ну все, успокоила она себя, пора спускаться к родителям, завтракать. А там – настойчивые вопросы отца и матери, настроение стало портиться. Старики сильно переживали, что она не спешит создавать семью, заводить детей. Впрочем, родители правы.
«Хватит, хватит! Кэрл, достаточно, – сказала она своему отражению. – Пусть будет так. Выхожу замуж, вот только за кого? Может за Микки? Он уже три года ухаживает за ней, но он такой зануда, другой бы уже давно отказался. Так нет. Этот все ходит, ходит. Лучше за молодого сенатора. Со временем, лет через тридцать, возможно, станешь первой леди, будешь жить в белом доме. А может за…» – и тут она задумалась.
Ей стал вспоминаться сон, приснившийся этой ночью: она обедает в кафе, напротив редакции, на нее уставился какой-то тип, и весь обед зачарованно смотрел на нее, потом встал из-за своего столика, подошел к ней, спросил извиняясь: «Мисс, не желаете ли, чтобы я по утрам помогал вам одеваться?» При этом глаза его хитро улыбались. Она хорошо помнит, это ее сильно возмутило, но она не успела ответить – проснулась.
