Эпилог
В нашей жизни часто происходят истории, не особо выдающиеся, не особо интересные, не имеющие никакой особой морали, но тем не менее мы считаем нужным и должным запоминать их, пересказывать их другим, зачастую выдавая их за свои.
Истории, описанные мной, происходили реально, в моей жизни. Таких историй был целый ряд. Случались они не сразу, не одна за другой, а с различными промежутками и в различных обстоятельствах, но, тем не менее, к тридцати четырем годам моей жизни их накопилось достаточное количество. Достаточное для того, чтоб записать их в отдельные эпизоды и уже не тратить время на пересказ каждой (учитывая, что с годами факты могут несколько искажаться), а оставить их такими, как я их помню, на бумаге.
История в самолете
Это был обычный внутренний рейс Анапа-Москва.
Проведя два дня на переговорах, не выспавшись и устав от дороги, жары и задержки рейса я с радостью плюхнулась в кресло самолета в ожидании взлета и пары часов сна. Сон – это было самое большое моё желание. Ни еда, ни питье, не даже сигарета небыли мне так необходимы, как часик отключки.
Расположившись в кресле в ожидании взлета, я решила мельком оглядеть своих соседей. Справа от меня сидела миловидная женщина средних лет. Когда я говорю средних – это значит, что не совсем могу определить возраст. Лицо её было вполне моложавое, ухоженное, без глубоких морщин, но вот прическа несколько выбивалась из всего облика. Волосы были слегка начёсаны и уложены в Бабету (высокую прическу, создаваемую при помощи шпилек. Такие прически носили ещё в прошлом веке). Слева от меня в кресле ёрзал довольно грузный мужчина. Он все время пытался присесть поудобнее, но кресла нашего самолета явно были не рассчитаны ни на его вес, ни на его рост, и он, пыхтя и крутясь всё не мог пристроиться по удобнее.
Наконец мы взлетели. Я с чувством великой радости увидела, что моя соседка справа уже в отключке и я решила последовать её примеру. Слегка отодвинув спинку кресла, чтоб удобнее было спать я свернулась калачиком и закрыла глаза….
Резкий толчок в левый бок быстро вынул меня из неги сна. Открыв глаза я не сразу поняла, что происходит и с растерянностью взглянула на часы. Нет, мы не прилетели, мы сего десять минут как взлетели и пять минут, как я заснула. Опять резкий толчок от соседа справа. Я обернулась, открыв было рот и желая сказать человеку что-нибудь резкое, но тут же замолчала. Сосед сидел бледный как бумага, и на лице его выступали синие жилы. Область шеи была в красных пятнах и я поняла. Что ему не очень хорошо.
– Вызови стюардессу – повелительным тоном сказал он мне
Мне очень хотелось ответить на эту дерзость, но будучи человеком не конфликтным, учитывая, что ему, видимо, не очень хорошо, я ответила ему кивком и нажала на кнопку.
Пришла девушка бортпроводник.
– Мне плохо! Я сейчас умру! – грубо и коротко начал свое повествование сосед.
– В чем дело? Вы боитесь летать?
– Мне плохо. Сделайте что-нибудь – повторил он, игнорируя вопрос девушки.
– Вы можете сказать, что не так? Что болит?
– Я хочу, чтоб вы померили мне давление!!! – настаивал он
– Мы находимся в воздухе. В полете. Это невозможно да и бессмысленно – пыталась объяснить ему девушка.
– Тогда дайте мне таблеток, сделайте укол! Помогите мне!!! – почти кричал на нее сосед
– Сейчас я подойду. – не выдержала стюардесса и быстро удалилась.
Прошло пару минут. Сосед вроде немного угомонился и я решила, что теперь то уж точно могу заснуть. Как только я закрыла глаза резкий толчок в бок вновь вернул меня в реальность. Если, конечно, это можно так назвать.
– А ну вызови мне её! – приказал мне сосед
– Кнопка над вами! – сквозь зубы процедила я и демонстративно нажала на его кнопку.
В проходе показалась бортпроводница, на этот раз с ней шла какая то женщина.
– Подкрепление – улыбнулась я про себя.
Обе подошли к нашему ряду.
Начала стюардесса:
– На нашем самолете нет тонометра, но зато есть врач. Сейчас вам помогут, если вы не против. – отчеканила она и быстро удалилась, явно сдерживая себя, чтоб не побежать.
На нашем самолете врач? Врач на внутреннем рейсе? – у меня не укладывалось в голове. Пару раз мне было реально плохо на международных линиях – и про врача никогда даже не озвучивали. А здесь Анапа –Москва и врач! Сон улетучивался с каждой минутой, и я взглянув с завистью на спящую справа от меня соседку развернулась лицом к этой странной парочке сосед – врач.
Женщина врач была довольно странной наружности. На вид ей было лет пятьдесят – шестьдесят. Яркие бордовые волосы длины каре, собранные в хвостик, яркая, почти в тон волосам помада и огромные на пол лица очки в черной оправе. Одета она была так же вычурно, как ходят школьницы подростки и всем своим видом она не то что не вызывала доверия, скорее наоборот – я бы такую даму лишний раз лучше обошла стороной. Но несмотря на всю свою внешнюю несуразность, за версту чувствовалась её энергетика власти и управления. Говорила она низким, почти мужским голосом, но слова лились, как вода в реке, сменяя одно другое в потоке и невозможно было оторваться от этого совершенно сумасшедшего сочетания её вида, речи, манеры.
– Вы пили перед самолетом? Зачем? – это была самая первая фраза врача. Она разговаривала сама с собой и даже не смотрела на него. Её взгляд был где то там, в облаках иллюминатора
– Я немного. Для храбрости…– заикаясь и смущаясь ответил сосед.
Да, да, смущаясь и заикаясь. Этот наглый кабан, который толкал меня и орал на стюардессу сейчас вел себя словно нашкодивший ребенок. Он опускал глаза, ломал пальцы рук и немного заикался. Я не верила своим глазам.
– И что случилось? – опять во никуда спросила женщина врач.
И тут трубу прорвало. Не пугайтесь. Я не говорю про целостность самолета. Я говорю про целостность и моральное состояние соседа. Этот взрослый, огромный и грубый мужик вдруг разревелся как ребенок.
– Как она могла. Я ведь так любил её. Почему она ушла?
Он плакал как дитя, взахлеб, с криками и стонами. Крупные слезы ручьем катились по его Шекам и лицу, но он даже не пытался их скрыть или вытирать. Его было жаль, как человека, у которого отобрали мечту. Он был слаб и беззащитен.
– Я всё для нее делал, а она ушла. Убежала с каким то прохвостом! – не унимался сосед – я все ей покупал, исполнял все желания, а она – шалава!
Далее пересказывать не имеет смысла, потому как лилась брань на нее и этого…. А он рисовал свой портрет мученика и жертвы.
Наконец, по истечении нескольких минут потопа и монолога он замолчал.
– Уф! – подумала я – неожиданно, конечно, но слава Богу все закончилось.
Но всё самое странное было впереди.
– Отпустите её! – тихо и вдумчиво сказала женщина – врач, и впилась в него своими глазами. Теперь она говорила тихо и внятно, ни на секунду не отрывая свой взгляд. Казалось, что она гипнотизирует соседа.
